– Ты умеешь хранить тайны? – спросил Вилли, стряхивая с себя образ цветочника в переднике, и я обмерла, когда он раскрыл мне самую интимную тайну из всех, что я слышала в своей жизни. Это признание все расставило по местам и во многом объяснило его неохоту продвинуть свои отношения с Роуз. – Скажи-ка теперь, что это не помеха, – вдруг закончил он, словно передавая мне право сделать очередной ход.
– Но ведь для этого есть таблетки! – сказала я. – Инъекции всякие. Полный набор всевозможных методик. Импотенция – процветающая индустрия, если так можно выразиться.
– Порой лекарства бессильны, – постучал себя в грудь кулаком Добряк Уильям. – Надо, чтобы это шло прямо отсюда, или пусть не идет вообще.
– Чепуха.
– Это чисто мужская тема. – Тут на ухо Вилли села бабочка, но он, кажется, не возражал. – Мне просто казалось, что тебе полегчает, если ты узнаешь про мои интимные проблемы, но я и не рассчитывал, что ты сумеешь меня понять.
– И ты считаешь, что Роуз не захочет из-за этого иметь с тобой дело? – Я откинулась на спинку своего стула. – Ну и ну! Только мужчине могут прийти в голову подобные мысли. Господи, Вилли, да поделись же с ней. Ты сдвинешь дело с мертвой точки.
– Я могу двигать этой штукой, куда хочу, но только не вверх, – твердо сказал он. – И только это имеет значение.
– Сперва Слим, а теперь и ты туда же. – Мой голос чуть окреп. – Как говорит мой брат, все ваши проблемы сводятся к члену.
Добряк Уильям потянулся к коробку спичек на столешнице.
– Павлов мочится сидя, – сказал он и метнул на меня взгляд, чтобы проследить за реакцией. – Даже подстилает газету на сиденье. В собственном-то доме.
– Да ну? – опешила я, тогда как Добряк кивнул с самым серьезным видом. – Правда?
– Судя по тому, как твой братец, Циско, устраивает там гнездышко, у него самого большие проблемы с членом.
– О, – протянула я, делая уступку в споре, только чтобы сообразить, о чем идет речь. – Боже ты мой, значит, Картье поставил веб-камеры в туалете?
– А также в ванной, но линза была совсем запотевшей, когда Роуз показывала мне картинку.
– Вот черт. Этого и следовало ожидать!
– Я ничего не видел, – Вилли выдвинул из-за стола еще один стул и осторожно уселся напротив, смахнув прежде двух бабочек с сиденья. – Но я убедил Роуз, что тебе тоже стоит взглянуть. В общем, вчера мы это обсудили. У меня даже нос облез, пока я загорал в больничном саду.
– Я тебя видела, – подтвердила я.
– Конечно, видела, – обезоруживающе ответил Добряк, снимая крышку с маленького серебряного ларчика. Я смотрела, как Вилли отрывает пять листочков от мотка сигаретной бумаги, гадая, не ждет ли он гостей. Может быть, именно это соображение заставило меня возобновить разговор. – Фрэнк Картье дал слово, что об этих двух помещениях речь не идет вообще. И, поверишь ли, при этом он смотрел прямо мне в глаза?
– Еще бы, – кивнул Добряк, проведя языком по липкой полоске на бумажке. – Для Фрэнка ваше неведение – настоящий подарок, как раз оно и делает вас троих ценным приобретением. Ему-то известно, что сетевые маньяки заплатят по полной программе лишь в том случае, если вы не подозреваете о наблюдении. Причем каждый надеется не пропустить самую кассовую сцену.
– Они что, фанаты компьютерных игр? – спросила я. – Только не говори, будто Мисти – наш основной аттракцион.
Добряк Уильям, казалось, был озадачен. Он вынул сигарету из-за уха, ногтем распорол ее вдоль и высыпал табак на уже готовый бумажный желобок. Все это он проделывал, одновременно объясняя, что имел в виду под «кассовой сценой».
– В каждом хорошем фильме, – растолковывал Вилли, – есть некий момент, который привлекает людей в кинотеатр, верно? Ключевая сцена или кадр, посмотреть на которые являются зрители. Тот эпизод, о котором потом все говорят.
– Например, сцена на платформе в «Короткой встрече»?
– Это дамская лента, мелодрама. Вспомни еще что-нибудь.
– Хорошо. Что, например?
– Видела когда-нибудь «День независимости»?
– Вот уж точно не женское кино, Вилли. Оно же про пришельцев, которые разносят лазерами Белый Дом. Фильм для детей и подростков.
– Но ты ведь выложила денежки, чтобы увидеть его?
– По-моему, я брала видеокассету напрокат, – осторожно сказала я.
– И ты помнишь тот момент, когда Белый Дом взлетел на воздух?
– Конечно. Об этой сцене нам все уши прожужжали.
– Вот тебе и кассовая сцена. – Добряк Уильям достал из ларчика приличный комок гашиша. – А как насчет «Титаника»? – спросил он затем.
– Признаться, его я так и не посмотрела, но, кажется, могу подробно изложить тот эпизод, когда потонул корабль. Столько народу мне его пересказывало.
– Отлично, вот тебе еще один пример. – Отодвинув стул, Вилли потянулся за зажигалкой на разделочном столике. Для этого ему пришлось чуть-чуть отъехать от стола, а затем еще немного, чтобы освободить место для ног. Подмигнув мне, он расселся, скрестив увесистые икры. – Шарон Стоун в «Основном инстинкте», – сказал он, – вот уж точно кассовая сцена, правда?
– Я поняла, куда ты клонишь, – сказала я и мысленно вернулась к нашей ситуации. Сколько же раз я устраивалась на диване поудобнее, будучи в юбке? – Но почему люди просто не смотрят порно ради подобных кадров?
– В упомянутом тобой жанре тоже имеются свои кассовые сцены, – сказал Вилли и, похоже, выключился из беседы, чтобы забить косяк. Допытываться, что именно он имеет в виду, я не стала. Стоило мне задуматься, о каких сценах речь, и я тут же обмякла, а щеки запылали, как гашиш в пламени спички.
– По крайней мере, в похабных лентах действие гарантировано, – сказала я, мечтая уйти от этой темы.
– Ну конечно, – согласился Добряк. – Но весь прикол не в ней самой, а в ее вероятности. Люди заходят на сайт и уже не могут оторваться от экрана: все может начаться в любую минуту. – Он уложил косяк на ладонь и второй ладонью свернул его, словно маленький букет. Никогда в жизни еще не видела, чтобы кто-то скручивал косяк подобным образом. – Люди ошиваются на вашем сайте, потому что там нет ни сценария, ни цензуры, а в результате Картье дерет с них бабки. У него поминутный тариф, если верить Роуз.
– Не спросив у нас разрешения, – вознегодовала я, – не поставив в известность!
– Что и делает вас уникальным товаром. – Добряк Уильям чиркнул зажигалкой, сделал единственную затяжку и сипло заговорил: – Возьми шоу про пауков в коробочке, которое шло недавно по «ящику». Можно запихать сколько хочешь экстравертов в один дом и потом манипулировать этой смесью, подогревая зрительский интерес, увеличивая вероятность скандалов и секса, но основная мысль проста: эти люди знают, что за ними наблюдают. Каждое их движение, каждое сказанное ими слово – работа на публику. Тогда как на вашем сайте, Циско, они видят все – в том числе и то, как ты сама, твой бойфренд и брат-зануда переходите из одной зоны в другую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102