Жалеть пришлось недолго: в дверях показался Павлов с сжатыми в бескровную линию губами, явившийся, чтобы позвать меня наверх.
– Ты не ошиблась, – шепнул Слим, когда мы присоединились к нему за ноутбуком. – Картье обшарил тебя с ног до головы, а потом полез под диван – в чат, чтобы поделиться увиденным.
– Почитала бы ты его комментарии, – промолвил мой брат. – Впрочем, лучше поверь на слово, перед нами вуайерист самого низкого пошиба.
На экране Картье без устали щелкал по клавишам. Он перебирал камеры на лестничной площадке, кружа над нами, как виртуальный стервятник, удивляясь, должно быть, куда это мы запропали. Заметив в кадре краешек своей макушки, я тут же пригнулась, тихонько ругаясь под нос, но вовсе не потому, что волосы уже отросли и их пора было снова покрасить.
– Ну, хватит! Пора прикрывать лавочку.
– Циско права, – поежился рядом мой брат. – В жизни еще не чувствовал такой клаустрофобии. Едва только он выйдет с нашего сайта, надо уносить ноги.
В это время Картье, похоже, оставил поиски непонятно куда пропавших жильцов и щелкнул на камеру, размещенную в уборной. Выбранный им кадр выглядел тошнотворно; меня и вправду замутило при мысли, что люди могли наблюдать за нами с этой выигрышной позиции.
– Прилив, – заметил Слим. – Смотрите-ка.
И верно, вода стояла в опасной близи от бортиков. Я подумала, что Павлов сейчас взорвется. Но мы сделали это вместе – не потому, конечно, что унитаз грозил протечкой, но потому, что Картье нырнул в него, переключив браузер на камеру, в которую мы сами никогда не заглядывали. Мы даже не подозревали о ее существовании: она расположилась за двойным изгибом трубы, просто невероятно. На веб-сайте, где ничто не свято, в мире, где каждая песчинка становилась предметом ажиотажа, этот козел вмонтировал камеру в канализационную трубу!
– Матерь божья! – сдавив щеки ладонями, я тупо взирала на откровение, явленное мне с монитора Картье.
Картинка напоминала кадры, сделанные шарящим по морскому дну глубоководным батискафом; она приходила из таких глубин, что оператору приходилось управлять съемками с поверхности. Камера казалась мне каким-то зондом, поскольку сквозь мглу еле пробивался желтоватый свет – слишком слабый, чтобы можно было различить хоть что-то, кроме взвешенных в воде частиц. Развернув кресло к шкафу рядом со столом, Фрэнк вытащил из бара бутылку шотландского виски. Я не винила его за внезапно возникшую потребность промочить горло. Жаль только, что уйдя за стаканом, он пропустил тот момент, когда луч света в канализации вдвое ослабил свою пропускную способность и сделался из желтого серебристо-зеленым.
– Вы это видели? – Я прикрывала рот рукой, что объяснялось необходимостью говорить шепотом и внезапно нахлынувшей слабостью. – Там, внизу, что-то шевелится.
– Чем бы оно ни было, – сказал Павлов, – я сейчас закричу.
– Это экскремент? – Слим склонился чуть ниже, когда еще одно тело неясной формы, скользя, пробуравило свет. – Как я понимаю, выставочный экземпляр.
– Не меньше фута, – вздрогнула я. – Монстр какой-то.
– Еще не легче, – проговорил мой брат, уже с ноткой ужаса в голосе. – Эта штука движется против течения.
Все втроем мы придвинулись к ноутбуку, словно тот высасывал из дома воздух в надежде вытащить нас отсюда прямо на экран монитора Картье. На фоне зыбкой мглы перед нами вдруг возник любопытный глаз на стебельке. Многократно увеличенный, он хитровато взирал на нас, отчего мы со Слимом повернулись к Павлову, который, в свою очередь, воздел очи к небесам и тихонько пропищал голоском потерявшегося котенка:
– Морские Девы!
Чем занималась эта зверушка? Дурачила Фрэнка? Играла в жмурки-пряталки с нашим домовладельцем, отошедшим налить себе стаканчик? Похоже, именно так: зверюга отпрянула от линзы, чтобы сплавать за друзьями. Это длилось секунду или две – мельтешащий в кадре косяк раздутых мутантов, бросившихся врассыпную за миг до того, как Картье вернулся за клавиатуру. Я была ошарашена. Затуманенный травкой, мой мозг все еще пытался выжать какой-то смысл из увиденного. Молчание здесь отнюдь не помогало, и поэтому я заполнила паузу первым что пришло на ум:
– В инструкции сказано: они игривые.
– В инструкции много еще чего говорилось. – Слим бросил сердитый взгляд на моего брата. – Но я не думаю, что там затрагивался вопрос, что происходит, если бросить им сразу всю питательную смесь для роста и смыть после этого в унитаз!
– Давайте убираться отсюда, – сказал Павлов, уже преступивший, судя по голосу, грань безумия. – Если в доме отсутствует санитария, в нем отсутствую и я.
– Погоди! – Слим предупреждающе поднял указательный палец и опустил его, тыча в ноутбук. Картье только что выключил монитор и забирал свой плащ со спинки кресла. – Этот ублюдок еще не расплатился с нами.
Наш домовладелец сделал то, что так отчаянно хотелось сделать мне: опрокинув в себя стакан виски, он вышел из кадра. Мы втроем остались торчать в глазу орла, наблюдая, как Фрэнк покидает библиотеку.
– Дуй в гризли, – поторопил мой брат Слима, уже не скрывая возбуждения. – Он пошел в соседнюю комнату. Давай сюда мишку. Дай мне этого долбаного медведя!
Слим пробарабанил по клавишам, и картинка на экране переключилась на вторую камеру. Мы словно оказались внутри пещеры, таков был обзор из медвежьей глотки. Сквозь пространство меж челюстей мы видели зеркало на дальнем конце комнаты, а в нем – самих себя. Хищник, выпрямившись во весь рост, стоял на задних лапах, высоко задрав обе передние. Зрелище можно было бы назвать путающим, если бы Картье не приспособил медвежьи когти под вешалку для курток.
– Вот и он, – сказал Слим, когда в кадре появился Фрэнк и приблизился к веб-камере вплотную. Он явно вешал пальто на медвежью лапу, но между клыками были видны лишь отдельные фрагменты происходящего: румяная щека, капустная кочерыжка уха, еще что-то, уже ни на что не похожее – это Картье обернулся к зеркалу.
– Это похуже Морских Дев, – сказал Слим. – От всей души надеюсь, он сделает сейчас что-нибудь действительно постыдное.
– Сколько народу сейчас это смотрит, как ты считаешь?
Слим повернулся к Павлову:
– Вполне достаточно и того, что мы трое это увидим.
– Только если Картье не дает своих представлений нагишом, – предостерег мой брат. – Все что угодно, только не это.
Фрэнк, однако, кажется, не собирался делать ничего неприглядного. Впрочем, то, что он извлек из кармана пиджака, потребовало от нас самого пристального внимания. Стоя спиною к нам, Картье потряс бицепсами, а затем принялся боксировать со своим отражением – видно, он считал себя непобедимым тяжеловесом. Маленькая косичка подпрыгивала вверх-вниз, когда Фрэнк перескакивал с одной ноги на другую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Ты не ошиблась, – шепнул Слим, когда мы присоединились к нему за ноутбуком. – Картье обшарил тебя с ног до головы, а потом полез под диван – в чат, чтобы поделиться увиденным.
– Почитала бы ты его комментарии, – промолвил мой брат. – Впрочем, лучше поверь на слово, перед нами вуайерист самого низкого пошиба.
На экране Картье без устали щелкал по клавишам. Он перебирал камеры на лестничной площадке, кружа над нами, как виртуальный стервятник, удивляясь, должно быть, куда это мы запропали. Заметив в кадре краешек своей макушки, я тут же пригнулась, тихонько ругаясь под нос, но вовсе не потому, что волосы уже отросли и их пора было снова покрасить.
– Ну, хватит! Пора прикрывать лавочку.
– Циско права, – поежился рядом мой брат. – В жизни еще не чувствовал такой клаустрофобии. Едва только он выйдет с нашего сайта, надо уносить ноги.
В это время Картье, похоже, оставил поиски непонятно куда пропавших жильцов и щелкнул на камеру, размещенную в уборной. Выбранный им кадр выглядел тошнотворно; меня и вправду замутило при мысли, что люди могли наблюдать за нами с этой выигрышной позиции.
– Прилив, – заметил Слим. – Смотрите-ка.
И верно, вода стояла в опасной близи от бортиков. Я подумала, что Павлов сейчас взорвется. Но мы сделали это вместе – не потому, конечно, что унитаз грозил протечкой, но потому, что Картье нырнул в него, переключив браузер на камеру, в которую мы сами никогда не заглядывали. Мы даже не подозревали о ее существовании: она расположилась за двойным изгибом трубы, просто невероятно. На веб-сайте, где ничто не свято, в мире, где каждая песчинка становилась предметом ажиотажа, этот козел вмонтировал камеру в канализационную трубу!
– Матерь божья! – сдавив щеки ладонями, я тупо взирала на откровение, явленное мне с монитора Картье.
Картинка напоминала кадры, сделанные шарящим по морскому дну глубоководным батискафом; она приходила из таких глубин, что оператору приходилось управлять съемками с поверхности. Камера казалась мне каким-то зондом, поскольку сквозь мглу еле пробивался желтоватый свет – слишком слабый, чтобы можно было различить хоть что-то, кроме взвешенных в воде частиц. Развернув кресло к шкафу рядом со столом, Фрэнк вытащил из бара бутылку шотландского виски. Я не винила его за внезапно возникшую потребность промочить горло. Жаль только, что уйдя за стаканом, он пропустил тот момент, когда луч света в канализации вдвое ослабил свою пропускную способность и сделался из желтого серебристо-зеленым.
– Вы это видели? – Я прикрывала рот рукой, что объяснялось необходимостью говорить шепотом и внезапно нахлынувшей слабостью. – Там, внизу, что-то шевелится.
– Чем бы оно ни было, – сказал Павлов, – я сейчас закричу.
– Это экскремент? – Слим склонился чуть ниже, когда еще одно тело неясной формы, скользя, пробуравило свет. – Как я понимаю, выставочный экземпляр.
– Не меньше фута, – вздрогнула я. – Монстр какой-то.
– Еще не легче, – проговорил мой брат, уже с ноткой ужаса в голосе. – Эта штука движется против течения.
Все втроем мы придвинулись к ноутбуку, словно тот высасывал из дома воздух в надежде вытащить нас отсюда прямо на экран монитора Картье. На фоне зыбкой мглы перед нами вдруг возник любопытный глаз на стебельке. Многократно увеличенный, он хитровато взирал на нас, отчего мы со Слимом повернулись к Павлову, который, в свою очередь, воздел очи к небесам и тихонько пропищал голоском потерявшегося котенка:
– Морские Девы!
Чем занималась эта зверушка? Дурачила Фрэнка? Играла в жмурки-пряталки с нашим домовладельцем, отошедшим налить себе стаканчик? Похоже, именно так: зверюга отпрянула от линзы, чтобы сплавать за друзьями. Это длилось секунду или две – мельтешащий в кадре косяк раздутых мутантов, бросившихся врассыпную за миг до того, как Картье вернулся за клавиатуру. Я была ошарашена. Затуманенный травкой, мой мозг все еще пытался выжать какой-то смысл из увиденного. Молчание здесь отнюдь не помогало, и поэтому я заполнила паузу первым что пришло на ум:
– В инструкции сказано: они игривые.
– В инструкции много еще чего говорилось. – Слим бросил сердитый взгляд на моего брата. – Но я не думаю, что там затрагивался вопрос, что происходит, если бросить им сразу всю питательную смесь для роста и смыть после этого в унитаз!
– Давайте убираться отсюда, – сказал Павлов, уже преступивший, судя по голосу, грань безумия. – Если в доме отсутствует санитария, в нем отсутствую и я.
– Погоди! – Слим предупреждающе поднял указательный палец и опустил его, тыча в ноутбук. Картье только что выключил монитор и забирал свой плащ со спинки кресла. – Этот ублюдок еще не расплатился с нами.
Наш домовладелец сделал то, что так отчаянно хотелось сделать мне: опрокинув в себя стакан виски, он вышел из кадра. Мы втроем остались торчать в глазу орла, наблюдая, как Фрэнк покидает библиотеку.
– Дуй в гризли, – поторопил мой брат Слима, уже не скрывая возбуждения. – Он пошел в соседнюю комнату. Давай сюда мишку. Дай мне этого долбаного медведя!
Слим пробарабанил по клавишам, и картинка на экране переключилась на вторую камеру. Мы словно оказались внутри пещеры, таков был обзор из медвежьей глотки. Сквозь пространство меж челюстей мы видели зеркало на дальнем конце комнаты, а в нем – самих себя. Хищник, выпрямившись во весь рост, стоял на задних лапах, высоко задрав обе передние. Зрелище можно было бы назвать путающим, если бы Картье не приспособил медвежьи когти под вешалку для курток.
– Вот и он, – сказал Слим, когда в кадре появился Фрэнк и приблизился к веб-камере вплотную. Он явно вешал пальто на медвежью лапу, но между клыками были видны лишь отдельные фрагменты происходящего: румяная щека, капустная кочерыжка уха, еще что-то, уже ни на что не похожее – это Картье обернулся к зеркалу.
– Это похуже Морских Дев, – сказал Слим. – От всей души надеюсь, он сделает сейчас что-нибудь действительно постыдное.
– Сколько народу сейчас это смотрит, как ты считаешь?
Слим повернулся к Павлову:
– Вполне достаточно и того, что мы трое это увидим.
– Только если Картье не дает своих представлений нагишом, – предостерег мой брат. – Все что угодно, только не это.
Фрэнк, однако, кажется, не собирался делать ничего неприглядного. Впрочем, то, что он извлек из кармана пиджака, потребовало от нас самого пристального внимания. Стоя спиною к нам, Картье потряс бицепсами, а затем принялся боксировать со своим отражением – видно, он считал себя непобедимым тяжеловесом. Маленькая косичка подпрыгивала вверх-вниз, когда Фрэнк перескакивал с одной ноги на другую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102