ведь если ты его убедишь, это и
афинянам будет на пользу.
ПАРМЕНИД
ПАРМЕНИД
Кефал (рассказывает)
И
К е ф а л. Когда мы прибыли в Афины из нашего родного города Клазомены, мы
встретились на площади с Адимантом и Главконом. Адимант, взяв меня за руку,
сказал:
- Здравствуй, Кефал!. Если тебе здесь что-нибудь нужно, скажи, и мы
сделаем, что в наших силах.
- Затем-то я и прибыл,- ответил я,- чтобы обратиться к вам с просьбой.
- Скажи же, что тебе нужно,- сказал он. Тогда я спросил: - Как было имя
вашего единоутробного брата? Сам я не помню: он был еще ребенком, когда я
прежде приезжал сюда из Клазомен. С той поры, однако, прошло много времени.
Отца его звали, кажется, Пирилампом.
- Совершенно верно.
- А его самого?
- Антифонтом. Но к чему, собственно, ты об этом спрашиваешь?
- Вот эти мои сограждане,- объяснил я,- большие почитатели мудрости; они
слышали, что этот вот самый Антифонт часто встречался с приятелем Зенона, с
неким Пифодором, и знает на память ту беседу, которую вели однажды Сократ,
Зоной и Парменид, так как часто слышал от Пифодора ее пересказ.
- Ты говоришь совершенно верно,- сказал Адимант.
- Вот ее-то,- попросил я,- мы и хотели бы прослушать.
- Это не трудно устроить,- ответил Адимант,- потому что Антифонт в юности
основательно ее усвоил, хотя теперь-то он, по примеру своего деда и тезки,
занимается главным образом лошадьми. Но, если надо, пойдемте к нему: он
только что ушел отсюда домой, а живет близко, в Мелите [2]. После этого
разговора мы пошли к Антифонту и застали его дома; он отдавал кузнецу в
починку уздечку. Когда он того отпустил, братья сообщили ему о цели нашего
прихода; он узнал меня, помня по моему прежнему приезду сюда, и
приветствовал. А когда мы стали просить его пересказать ту беседу, он
сначала отказывался, говоря, что дело это трудное, но потом стал
рассказывать.
Итак, Антифонт сказал, что, по словам Пифодора, однажды приехали на Великие
Панафинеи [3] Зенон и Парменид. Парменид был уже очень стар, совершенно
сед, но красив и представителен; лет ему было примерно за шестьдесят пять.
Зенону же тогда было около сорока, он был высокого роста и приятной
наружности; поговаривали, что он был любимцем Парменида. Они остановились у
Пифодора, за городской сткной, в Керамике [4]. Сюда-то и пришли Сократ и с
ним многие другие, желая послушать сочинения Зенона, ибо они тогда впервые
были привезены им и Парменидом. Сократ был в то время очень молод. Читал им
сам Зенон, Парменид же как раз отлучился; оставалось дочитать уже совсем
немного, когда вошел сам Пифодор и с ним Парменид и Аристотель, бывший
впоследствии одним из Тридцати, и вошедшие успели еще услышать кое-что из
сочинения, но очень немногое; впрочем, сам Пифодор еще прежде слушал
Зенона.
Прослушав все, Сократ попросил прочесть снова первое положение первого
рассуждения и после прочткния его сказал:
Основной элейский тезис - Как это ты говоришь, Зенон? Если существует
многое, то оно должно быть подобным и не подобным а это, очевидно,
невозможно, потому что и неподобное не может быть подобным, и подобное -
неподобным. Не так ли ты говоришь?
- Так,- ответил Зенон.
- Значит, если невозможно неподобному быть подобным и подобному -
неподобным, то невозможно и существование многого, ибо если бы многое
существовало, то оно испытывало бы нечто невозможное? Это хочешь ты сказать
своими рассуждениями? Хочешь утверждать вопреки общему мнению, что многое
не существует? И каждое из своих рассуждений ты считаешь доказательством
этого, так что сколько ты написал рассуждений, столько, по-твоему,
представляешь и доказательств того, что многое не существует? Так ли ты
говоришь, или я тебя неправильно понимаю?
- Нет,- сказал Зоной,- ты хорошо схватил смысл сочинения в целом.
- Я замечаю, Парменид,- сказал Сократ,- что наш Зоной хочет быть близок
тебе во всем, даже в сочинениях. В самом деле, он написал примерно то же,
что и ты, но с помощью переделок старается ввести нас в заблуждение, будто
он говорит что-то другое: ты в своей поэме утверждаешь, что все есть
единое, и представляешь прекрасные доказательства этого; он же отрицает
существование многого и тоже приводит многочисленные и веские
доказательства [5] . Но то, что вы говорите, оказывается выше разумения нас
остальных: действительно, один из вас утверждает существование единого,
другой отрицает существование многого, но каждый рассуждает так, что
кажется, будто он сказал * совсем не то, что другой, между тем как оба вы
говори те почти что одно и то же.
- Да, Сократ,- сказал Зоной,- но только ты не вполне постиг истинный смысл
сочинения. Хотя ты, подобно лакейским щепкам [6], отлично выискиваешь и
выслеживаешь то, что содержится в сказанном, но прежде всего от тебя
ускользает, что мое сочинение вовсе не притязает на то, о чем ты говоришь,
и вовсе не пытается скрыть от людей некий великий замысел. Ты говоришь об
обстоятельстве побочном. В действительности это сочинение поддерживает
рассуждение Парменид против тех, кто пытается высмеять его, утверждая, что
если существует единое, то из этого утверждения следует множество смешных и
противоречащих ему выводов. Итак, мое сочинение направлено против
допускающих многое, возвращает им с избытком их нападки и старается
показать, что при обстоятельном рассмотрении их положение <существует
многое> влечет за собой еще более смешные последствия, чем признание
существования единого. Под влиянием такой страсти к спорам я в молодости и
написал это сочинение, но, когда оно было написано, кто-то его у меня
украл, так что мне не пришлось решать вопрос, следует ли его выпускать в
свет или нет. Таким образом, от тебя ускользнуло, Сократ, что сочинение это
подсказано юношеской любовью к спорам, а вовсе не честолюбием пожилого
человека. Впрочем, как я уже сказал, твои соображения недурны. Критика
дуализма вещи и идеи - Принимаю твою поправку, - сказал Сократ, - и
полагаю,что дело обстоит так, как ты говоришь. Но скажи мне вот что: не
признаешь ли ты, что существует сама по себе некая идея подобия и другая,
противоположная ей,- идея неподобия [7]? Что к этим двум идеям приобщаемся
и я, и ты, и все прочее, что мы называем многим? Далее, что приобщающееся к
подобию становится подобным по причине и согласно мкре своего приобщения,
приобщающееся же к неподобию - таким же образом неподобным и приобщающекся
к тому и другому - тем и другим вместе? И если все вещи приобщаются к обеим
противоположным [идеям] и через причастность обеим оказываются подобными и
неподобными между собой, то что же в этом удивительного?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277
афинянам будет на пользу.
ПАРМЕНИД
ПАРМЕНИД
Кефал (рассказывает)
И
К е ф а л. Когда мы прибыли в Афины из нашего родного города Клазомены, мы
встретились на площади с Адимантом и Главконом. Адимант, взяв меня за руку,
сказал:
- Здравствуй, Кефал!. Если тебе здесь что-нибудь нужно, скажи, и мы
сделаем, что в наших силах.
- Затем-то я и прибыл,- ответил я,- чтобы обратиться к вам с просьбой.
- Скажи же, что тебе нужно,- сказал он. Тогда я спросил: - Как было имя
вашего единоутробного брата? Сам я не помню: он был еще ребенком, когда я
прежде приезжал сюда из Клазомен. С той поры, однако, прошло много времени.
Отца его звали, кажется, Пирилампом.
- Совершенно верно.
- А его самого?
- Антифонтом. Но к чему, собственно, ты об этом спрашиваешь?
- Вот эти мои сограждане,- объяснил я,- большие почитатели мудрости; они
слышали, что этот вот самый Антифонт часто встречался с приятелем Зенона, с
неким Пифодором, и знает на память ту беседу, которую вели однажды Сократ,
Зоной и Парменид, так как часто слышал от Пифодора ее пересказ.
- Ты говоришь совершенно верно,- сказал Адимант.
- Вот ее-то,- попросил я,- мы и хотели бы прослушать.
- Это не трудно устроить,- ответил Адимант,- потому что Антифонт в юности
основательно ее усвоил, хотя теперь-то он, по примеру своего деда и тезки,
занимается главным образом лошадьми. Но, если надо, пойдемте к нему: он
только что ушел отсюда домой, а живет близко, в Мелите [2]. После этого
разговора мы пошли к Антифонту и застали его дома; он отдавал кузнецу в
починку уздечку. Когда он того отпустил, братья сообщили ему о цели нашего
прихода; он узнал меня, помня по моему прежнему приезду сюда, и
приветствовал. А когда мы стали просить его пересказать ту беседу, он
сначала отказывался, говоря, что дело это трудное, но потом стал
рассказывать.
Итак, Антифонт сказал, что, по словам Пифодора, однажды приехали на Великие
Панафинеи [3] Зенон и Парменид. Парменид был уже очень стар, совершенно
сед, но красив и представителен; лет ему было примерно за шестьдесят пять.
Зенону же тогда было около сорока, он был высокого роста и приятной
наружности; поговаривали, что он был любимцем Парменида. Они остановились у
Пифодора, за городской сткной, в Керамике [4]. Сюда-то и пришли Сократ и с
ним многие другие, желая послушать сочинения Зенона, ибо они тогда впервые
были привезены им и Парменидом. Сократ был в то время очень молод. Читал им
сам Зенон, Парменид же как раз отлучился; оставалось дочитать уже совсем
немного, когда вошел сам Пифодор и с ним Парменид и Аристотель, бывший
впоследствии одним из Тридцати, и вошедшие успели еще услышать кое-что из
сочинения, но очень немногое; впрочем, сам Пифодор еще прежде слушал
Зенона.
Прослушав все, Сократ попросил прочесть снова первое положение первого
рассуждения и после прочткния его сказал:
Основной элейский тезис - Как это ты говоришь, Зенон? Если существует
многое, то оно должно быть подобным и не подобным а это, очевидно,
невозможно, потому что и неподобное не может быть подобным, и подобное -
неподобным. Не так ли ты говоришь?
- Так,- ответил Зенон.
- Значит, если невозможно неподобному быть подобным и подобному -
неподобным, то невозможно и существование многого, ибо если бы многое
существовало, то оно испытывало бы нечто невозможное? Это хочешь ты сказать
своими рассуждениями? Хочешь утверждать вопреки общему мнению, что многое
не существует? И каждое из своих рассуждений ты считаешь доказательством
этого, так что сколько ты написал рассуждений, столько, по-твоему,
представляешь и доказательств того, что многое не существует? Так ли ты
говоришь, или я тебя неправильно понимаю?
- Нет,- сказал Зоной,- ты хорошо схватил смысл сочинения в целом.
- Я замечаю, Парменид,- сказал Сократ,- что наш Зоной хочет быть близок
тебе во всем, даже в сочинениях. В самом деле, он написал примерно то же,
что и ты, но с помощью переделок старается ввести нас в заблуждение, будто
он говорит что-то другое: ты в своей поэме утверждаешь, что все есть
единое, и представляешь прекрасные доказательства этого; он же отрицает
существование многого и тоже приводит многочисленные и веские
доказательства [5] . Но то, что вы говорите, оказывается выше разумения нас
остальных: действительно, один из вас утверждает существование единого,
другой отрицает существование многого, но каждый рассуждает так, что
кажется, будто он сказал * совсем не то, что другой, между тем как оба вы
говори те почти что одно и то же.
- Да, Сократ,- сказал Зоной,- но только ты не вполне постиг истинный смысл
сочинения. Хотя ты, подобно лакейским щепкам [6], отлично выискиваешь и
выслеживаешь то, что содержится в сказанном, но прежде всего от тебя
ускользает, что мое сочинение вовсе не притязает на то, о чем ты говоришь,
и вовсе не пытается скрыть от людей некий великий замысел. Ты говоришь об
обстоятельстве побочном. В действительности это сочинение поддерживает
рассуждение Парменид против тех, кто пытается высмеять его, утверждая, что
если существует единое, то из этого утверждения следует множество смешных и
противоречащих ему выводов. Итак, мое сочинение направлено против
допускающих многое, возвращает им с избытком их нападки и старается
показать, что при обстоятельном рассмотрении их положение <существует
многое> влечет за собой еще более смешные последствия, чем признание
существования единого. Под влиянием такой страсти к спорам я в молодости и
написал это сочинение, но, когда оно было написано, кто-то его у меня
украл, так что мне не пришлось решать вопрос, следует ли его выпускать в
свет или нет. Таким образом, от тебя ускользнуло, Сократ, что сочинение это
подсказано юношеской любовью к спорам, а вовсе не честолюбием пожилого
человека. Впрочем, как я уже сказал, твои соображения недурны. Критика
дуализма вещи и идеи - Принимаю твою поправку, - сказал Сократ, - и
полагаю,что дело обстоит так, как ты говоришь. Но скажи мне вот что: не
признаешь ли ты, что существует сама по себе некая идея подобия и другая,
противоположная ей,- идея неподобия [7]? Что к этим двум идеям приобщаемся
и я, и ты, и все прочее, что мы называем многим? Далее, что приобщающееся к
подобию становится подобным по причине и согласно мкре своего приобщения,
приобщающееся же к неподобию - таким же образом неподобным и приобщающекся
к тому и другому - тем и другим вместе? И если все вещи приобщаются к обеим
противоположным [идеям] и через причастность обеим оказываются подобными и
неподобными между собой, то что же в этом удивительного?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277