Она являет собою трехчастное смешение природ тождественного и иного с
сущностью, которое пропорционально разделено и слито снова и неизменно
вращается вокруг себя самого, а потому при всяком соприкосновении с вещью,
чья сущность разделена или, напротив, неделима, она всем своим существом
приходит в движение и выражает в слове, чему данная вещь тождественна и для
чего она иное, а также в каком преимущественно отношении, где, как и когда
каждое находится с каждым, как в становлении, так и в вечной
тождественности, будь то бытие или страдательное состояние. Это слово,
безгласно и беззвучно изрекаемое в самодвижущемся [космосе], одинаково
истинно, имеет ли оно отношение к иному или к тождественному. Но если оно
изрекается о том, что ощутимо, и о нем по всей душе космоса возвещает
правильно движущийся круг иного, тогда возникают истинные и прочные мнения
и убеждения; если же, напротив, оно изрекается о мыслимом предмете и о нем
с подает весть в своем легком беге круг тождественного, тогда необходимо
осуществляют себя ум и знание.
Если же кто на вопрос, внутри чего же возникает то и другое, назовет
какое-либо иное вместилище, кроме души, слова его будут всем чем угодно,
только не истиной И вот когда Отец усмотрел, что порожденное им, это
изваяние вечных богов, движется и живет, он возрадовался и в ликовании
замыслил еще больше уподобить [творение] образцу. Поскольку же образец
являет собой вечно живое существо, он положил в меру возможного и здесь
добиться сходства, но дело обстояло так, что природа того живого существа
вечна, а этого нельзя полностью передать ничему рожденному.
Поэтому он замыслил сотворить некое движущееся подобие вечности; устроил
небо, он вместе с ним творит для вечности, пребывающей в едином, вечный же
образ, движущийся от числа к числу, который мы назвали временем. о Ведь не
было ни дней, ни ночей, ни месяцев, ни годов, пока не было рождено небо, но
он уготовил для них возникновение лишь тогда, когда небо было устроено. Все
это - части времени, а "было" и "будет" суть виды возникшего времени, и,
перенося их на вечную сущность, мы незаметно для себя делаем ошибку. Ведь
мы говорим об этой сущности, что она "была", "есть" и "будет", но, если
рассудить правильно, ей подобает одно только "есть", между тем как "было" и
"будет" приложимы лишь к возникновению, становящемуся во времени, ибо и то
и другое суть движения. Но тому, что вечно пребывает тождественным и
неподвижным, не пристало становиться со временем старше или моложе, либо
стать таким когда-то, теперь или в будущем, либо вообще претерпевать что бы
то ни было из того, чем возникновение наделило несущиеся и данные в
ощущении вещи. Нет, все это - виды времени, подражающего вечности и
бегущего по кругу согласно [законам] числа. К тому же мы еще говорим, будто
возникшее есть возникшее и возникающее есть возникающее, а имеющее
возникнуть есть имеющее возникнуть и небытие есть небытие; во всем этом нет
никакой точности. Но сейчас нам недосуг все это выяснять.
Итак, время возникло вместе с небом, дабы, одновременно рожденные, они и
распались бы одновременно, если наступит для них распад; первообразом же
для времени послужила вечная природа, чтобы оно уподобилось ей, насколько
возможно. Ибо первообраз есть то, что пребывает целую вечность, между тем
как [отображение] возникло, есть и будет в продолжение целокупного времени.
Такими были замысел и намерение бога относительно рождения времени; и вот,
чтобы время родилось из разума и мысли бога, возникли Солнце, Луна и пять
других светил, именуемых планетами, дабы определять и блюсти числа времени.
Сотворив одно за другим их тела, бог поместил их, числом семь, на семь
кругов, по которым совершалось круговращение иного: Луну - на ближайший к
Земле круг, Солнце - на второй от Земли, Утреннюю звезду и ту звезду, что
посвящена Гермесу и по нему именуется,- на тот круг, который бежит
равномерно с Солнцем, но в обратном направлении. Оттого-то Солнце,
Гермесова звезда и Утренняя звезда поочередно и взаимно догоняют друг
друга.
Что касается прочих [планет] и того, где именно и по каким именно причинам
были они там утверждены, то все это принудило бы нас уделить второстепенным
вещам больше внимания, чем того требует предмет нашего рассуждения. Быть
может, когда-нибудь позднее мы займемся как следует и этим, если
представится досуг. Итак, после того как все [эти звезды], назначенные
участвовать в устроении времени, получили подобающее каждой из них
движение, после того как они, являя собою тела, связанные одушевленными
узами, стали живыми существами и уразумели порученное им дело, они начали
вращаться вдоль движения иного, которое наискось пересекает движение
тождественного и ему подчиняется; одни из них описывали больший круг,
другие меньший, притом по меньшим кругам они шли быстрее, по большим -
медленнее.
Однако под действием движения тождественного кажется, будто звезды, которые
идут быстрее, нагоняемы теми, которые идут медленнее, в то время как в
действительности дело обстоит наоборот, ведь движение тождественного
сообщает всем звездным кругам спиралеобразный изгиб по причине
противоположной устремленности двух [главных движений], а потому как раз та
[звезда], которая больше всего отстает от самого быстрого движения, по
видимости больше всего приближается к его скорости. Для того чтобы была
дана некая точная мера соотношений медленности и быстроты, с которыми
движутся они по своим восьми кругам, бог на второй от Земли окружности
возжег свет, который ныне мы называем Солнцем, дабы он осветил возможно
дальше все небо, а все живые существа, которым это подобает, стали бы
причастны числу, научаясь ему из вращения тождественного и подобного.
Таким образом и по таким причинам возникли ночь и день, этот круговорот
единого и наиразумнейшего обращения; месяц же - это когда Луна совершает
свой оборот и нагоняет Солнце, а год - когда Солнце обходит свой круг.
Что касается круговоротов прочих светил, то люди, за исключением немногих,
не замечают их, не дают им имен и но измеряют их взаимных числовых
отношений, так что, можно сказать, они и не догадываются, что эти
необозримо многочисленные и несказанно многообразные блуждания также суть
время. Однако же возможно усмотреть, что полное число времени полного года
завершается тогда, когда все восемь кругов, различных по скорости,
одновременно придут к своей исходной точке, соотносясь с мерой единообразно
бегущего круга тождественного. Вот как и ради чего рождены все звезды,
которые блуждают по небу и снова возвращаются на свои пути, дабы [космос]
как можно более уподобился совершенному и умопостигаемому живому существу,
подражая его вечносущей природе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277