«Кровь», – подумал он.
«Кровь».
Пора выходить на охоту.
Краем глаза он заметил быстрое движение. Кто-то скрывался в зарослях. Дамон встал на четвереньки, раздвинул руками тростник и перебрался на участок, поросший пшеницей. Вот! Опять! Или нет? Может быть, и в первый раз показалось? Что, если он видел это раньше или вспоминал старый сон?
Высокий каблук сапога, исчезнувший за стволом ясеня; мимолетный и испуганный взгляд женщины – ее расширенные глаза, смотревшие на него долю секунды, пока их не скрыли пшеничные колосья; запах немытых подмышек и промежности; металлический вкус крови, оставшийся во рту…
Его сновиденные джунгли были наполнены людьми.
Он слышал, как заросли медленно пробуждались к жизни. Со всех сторон доносились леденящие кровь крики, рычание и хрюканье, визг, мычание и вой. Они раздавались вблизи и вдалеке, порождая резонансы и эхо: крики людей, а не животных. Крики зверей, которыми всегда оставались люди.
Он пополз на звук хрустевших стеблей, но вопль боли, перешедший в слабый стон, заставил его подняться на ноги. Приминая тростник, на речном берегу боролись мужчина и женщина – в сплетении человеческих тел то и дело мелькал нож. Дамон не мог понять, кто из них нападал и кто защищался. Он видел только яростные взмахи рук, блеск лезвия и кровь.
Кровь…
Она притягивала его к себе, и Дамон полз вперед, изнывая от жажды. Прежде всего это был только сон.
В зарослях тростника кто-то толкнул его в спину и сбил с ног. Упав на землю, Дамон почувствовал на губах смолистую жидкость сломанных стеблей. Они вонзились в лицо, и в то же мгновение напавший мужчина безжалостно прижал его коленом. Суетливые руки начали рыться в карманах одежды. Дамон не сопротивлялся. Он лежал на животе и отстраненно гадал, как это происшествие могло случиться в его сне. Затем он увидел тускло блеснувшие зубы, которые через мгновение впились в основание шеи и начали грызть его плоть. Боль, настоящая боль – чрезмерно реальная боль – вывела его из состояния изумления. «Этот сон не мой!»
Дамон изогнулся, схватил одной рукой косматую жующую голову и одновременно пальцами второй руки нашарил глаза мужчины. Тот заворчал, не желая отвлекаться от трапезы. Кулаки Дамона бесцельно молотили воздух. Он что было сил вдавил пальцы в глазницы. Человек принялся вырываться, отбиваясь, толкаясь и стоная от боли. Дамон отпустил его и через миг услышал звук глухого удара, за которым последовало влажное бульканье. Он перекатился на бок, сел и увидел одного из своих эзотериков. Тот перехватил нападавшего и ударом ножа рассек ему горло.
– Почтенный Дамон! – задыхаясь, произнес эзотерик. – Господин посол, я прошу прощения…
И склонился над ним с окровавленным ножом в руке.
– Было трудно добраться до вас… Все это…
Он указал ножом на окружавшую их вакханалию зелени. Дамон не мог отвести взгляда от острого лезвия: красные капли стекали по стальному клинку на запястье монаха. Они казались такими теплыми, такими… соблазнительными… Ему пришлось напомнить себе, что это не сон. Он находился здесь при исполнении обязанностей.
– Я ранен, – тихо прошептал Дамон.
Он убрал руку, которой зажимал рваную рану на плече, и из-под пальцев брызнула кровь.
– Рану нужно промыть и перевязать.
Молодой монах затаил дыхание и нагнулся к начальнику, чтобы осмотреть укус, но Дамон отстранился.
– Нож, – сказал он, отворачиваясь в сторону.
– Что вы говорите, господин?
– Вытри свое оружие, брат, – хриплым голосом произнес Дамон. – Сначала вытри оружие. И делай так всегда.
Монах покраснел.
– Я… я прошу прощения, господин, – запинаясь, пробормотал он. – Просто все так внезапно…
Он указал рукой на джунгли, на труп с перерезанным горлом, лежавший в двух шагах от них; на мужчину в тростнике, из глаза которого торчала рукоятка ножа; на кровавый след среди сломанных стеблей, обрывавшийся в нескольких ярдах у того места, где раненая женщина с хрипом выдыхала остатки жизни.
– Кругом такое безумное… Эти события могут свести с ума кого угодно.
– Они никого не сводят с ума.
Дамон, шатаясь, поднялся на ноги, и тонкое жужжание в его голове усилилось.
– Они просто демонстрируют нам новые возможности.
– Все как во сне, – с беспомощным видом сказал монах.
– Да, – согласился Дамон. – Но это не мой сон. Он не наш.
Жужжание в его голове уже гремело, будто гром, пузырясь в артериях и булькая в сердце.
– Вы правы, – проворчал молодой эзотерик. – Вот именно. Все это нереально. Мы попали в ловушку чужого сна.
– Вставай. Собери остальных. Мы должны выполнить нашу миссию.
– Миссию? Что можно делать в чужом сне?
– Это сон, но он реален. Это сон бога, а все, что боги видят во сне, становится реальностью.
Жужжание превратилось в грохот, затем переросло в скрежещущий вой.
– Вы говорите о боге? – Молодой монах поморщился и недоверчиво покачал головой. – Неужели богам снится такое… безумие?
Дамон молча указал в сторону реки.
Там, сжимая в руке длинный тусклый меч, по воде шагал Райте из Анханы. Речные струи вскипали под его ногами, словно налетали на валун. Брызги оседали на рубахе и кожаных штанах. Он шел шатаясь и без конца спотыкался. Казалось, что ноги с трудом удерживали тело. Он шел вверх по течению, и на лице его глубились грозовые тучи.
– Вот он, – сказал Дамон.
2
– …такая красивая…
Эвери Шенкс перевернулась на бок и сжала зубы, сдерживая стон. Поролоновый тюфяк, который служил ей ложем на холодном кафельном полу в операционной ветеринарной клиники, был удобным, и Эвери время от времени погружалась в краткий сон. Однако всякий раз, просыпаясь, она чувствовала себя так, словно ей удалили хрящи и заменили их наждачной бумагой.
Ее сон тревожили кошмары. Костлявые пальцы, покрытые гниющим мясом, сжимали похотливой хваткой ее локти, колени и бедра. Толпа работяг тискала ее грудь и ягодицы. Они лезли руками ей в промежность, обдавая ее тлетворным дыханием, и на каждом лице она видела злой и алчный взгляд Коллберга. Протерев воспаленные глаза, Шенкс попыталась вспомнить, отчего она проснулась.
– Я никогда не думал…
Это был почтительный шепот Тан’элКота. Отдернув руки от лица, Эвери вздохнула.
Операционная озарилась новым светом – более мягким, более густым и золотистым. Такого на этой планете не видели тысячи лет. Словно кто-то поймал первые лучи рассвета в майский день допромышленной эры, закупорил их в бутылку, как крепкое бренди, затем отфильтровал созревшую, сочную и очищенную яркость красок, которой не существовало за пределами сонетов и сказок. Этот свет больше чувствовался сердцем, чем глазом, – свет, возносивший душу ввысь, за пределы Земли. Это о нем слагали стихи, в которых поэты описывали преображающее величие улыбки возлюбленной девы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231
«Кровь».
Пора выходить на охоту.
Краем глаза он заметил быстрое движение. Кто-то скрывался в зарослях. Дамон встал на четвереньки, раздвинул руками тростник и перебрался на участок, поросший пшеницей. Вот! Опять! Или нет? Может быть, и в первый раз показалось? Что, если он видел это раньше или вспоминал старый сон?
Высокий каблук сапога, исчезнувший за стволом ясеня; мимолетный и испуганный взгляд женщины – ее расширенные глаза, смотревшие на него долю секунды, пока их не скрыли пшеничные колосья; запах немытых подмышек и промежности; металлический вкус крови, оставшийся во рту…
Его сновиденные джунгли были наполнены людьми.
Он слышал, как заросли медленно пробуждались к жизни. Со всех сторон доносились леденящие кровь крики, рычание и хрюканье, визг, мычание и вой. Они раздавались вблизи и вдалеке, порождая резонансы и эхо: крики людей, а не животных. Крики зверей, которыми всегда оставались люди.
Он пополз на звук хрустевших стеблей, но вопль боли, перешедший в слабый стон, заставил его подняться на ноги. Приминая тростник, на речном берегу боролись мужчина и женщина – в сплетении человеческих тел то и дело мелькал нож. Дамон не мог понять, кто из них нападал и кто защищался. Он видел только яростные взмахи рук, блеск лезвия и кровь.
Кровь…
Она притягивала его к себе, и Дамон полз вперед, изнывая от жажды. Прежде всего это был только сон.
В зарослях тростника кто-то толкнул его в спину и сбил с ног. Упав на землю, Дамон почувствовал на губах смолистую жидкость сломанных стеблей. Они вонзились в лицо, и в то же мгновение напавший мужчина безжалостно прижал его коленом. Суетливые руки начали рыться в карманах одежды. Дамон не сопротивлялся. Он лежал на животе и отстраненно гадал, как это происшествие могло случиться в его сне. Затем он увидел тускло блеснувшие зубы, которые через мгновение впились в основание шеи и начали грызть его плоть. Боль, настоящая боль – чрезмерно реальная боль – вывела его из состояния изумления. «Этот сон не мой!»
Дамон изогнулся, схватил одной рукой косматую жующую голову и одновременно пальцами второй руки нашарил глаза мужчины. Тот заворчал, не желая отвлекаться от трапезы. Кулаки Дамона бесцельно молотили воздух. Он что было сил вдавил пальцы в глазницы. Человек принялся вырываться, отбиваясь, толкаясь и стоная от боли. Дамон отпустил его и через миг услышал звук глухого удара, за которым последовало влажное бульканье. Он перекатился на бок, сел и увидел одного из своих эзотериков. Тот перехватил нападавшего и ударом ножа рассек ему горло.
– Почтенный Дамон! – задыхаясь, произнес эзотерик. – Господин посол, я прошу прощения…
И склонился над ним с окровавленным ножом в руке.
– Было трудно добраться до вас… Все это…
Он указал ножом на окружавшую их вакханалию зелени. Дамон не мог отвести взгляда от острого лезвия: красные капли стекали по стальному клинку на запястье монаха. Они казались такими теплыми, такими… соблазнительными… Ему пришлось напомнить себе, что это не сон. Он находился здесь при исполнении обязанностей.
– Я ранен, – тихо прошептал Дамон.
Он убрал руку, которой зажимал рваную рану на плече, и из-под пальцев брызнула кровь.
– Рану нужно промыть и перевязать.
Молодой монах затаил дыхание и нагнулся к начальнику, чтобы осмотреть укус, но Дамон отстранился.
– Нож, – сказал он, отворачиваясь в сторону.
– Что вы говорите, господин?
– Вытри свое оружие, брат, – хриплым голосом произнес Дамон. – Сначала вытри оружие. И делай так всегда.
Монах покраснел.
– Я… я прошу прощения, господин, – запинаясь, пробормотал он. – Просто все так внезапно…
Он указал рукой на джунгли, на труп с перерезанным горлом, лежавший в двух шагах от них; на мужчину в тростнике, из глаза которого торчала рукоятка ножа; на кровавый след среди сломанных стеблей, обрывавшийся в нескольких ярдах у того места, где раненая женщина с хрипом выдыхала остатки жизни.
– Кругом такое безумное… Эти события могут свести с ума кого угодно.
– Они никого не сводят с ума.
Дамон, шатаясь, поднялся на ноги, и тонкое жужжание в его голове усилилось.
– Они просто демонстрируют нам новые возможности.
– Все как во сне, – с беспомощным видом сказал монах.
– Да, – согласился Дамон. – Но это не мой сон. Он не наш.
Жужжание в его голове уже гремело, будто гром, пузырясь в артериях и булькая в сердце.
– Вы правы, – проворчал молодой эзотерик. – Вот именно. Все это нереально. Мы попали в ловушку чужого сна.
– Вставай. Собери остальных. Мы должны выполнить нашу миссию.
– Миссию? Что можно делать в чужом сне?
– Это сон, но он реален. Это сон бога, а все, что боги видят во сне, становится реальностью.
Жужжание превратилось в грохот, затем переросло в скрежещущий вой.
– Вы говорите о боге? – Молодой монах поморщился и недоверчиво покачал головой. – Неужели богам снится такое… безумие?
Дамон молча указал в сторону реки.
Там, сжимая в руке длинный тусклый меч, по воде шагал Райте из Анханы. Речные струи вскипали под его ногами, словно налетали на валун. Брызги оседали на рубахе и кожаных штанах. Он шел шатаясь и без конца спотыкался. Казалось, что ноги с трудом удерживали тело. Он шел вверх по течению, и на лице его глубились грозовые тучи.
– Вот он, – сказал Дамон.
2
– …такая красивая…
Эвери Шенкс перевернулась на бок и сжала зубы, сдерживая стон. Поролоновый тюфяк, который служил ей ложем на холодном кафельном полу в операционной ветеринарной клиники, был удобным, и Эвери время от времени погружалась в краткий сон. Однако всякий раз, просыпаясь, она чувствовала себя так, словно ей удалили хрящи и заменили их наждачной бумагой.
Ее сон тревожили кошмары. Костлявые пальцы, покрытые гниющим мясом, сжимали похотливой хваткой ее локти, колени и бедра. Толпа работяг тискала ее грудь и ягодицы. Они лезли руками ей в промежность, обдавая ее тлетворным дыханием, и на каждом лице она видела злой и алчный взгляд Коллберга. Протерев воспаленные глаза, Шенкс попыталась вспомнить, отчего она проснулась.
– Я никогда не думал…
Это был почтительный шепот Тан’элКота. Отдернув руки от лица, Эвери вздохнула.
Операционная озарилась новым светом – более мягким, более густым и золотистым. Такого на этой планете не видели тысячи лет. Словно кто-то поймал первые лучи рассвета в майский день допромышленной эры, закупорил их в бутылку, как крепкое бренди, затем отфильтровал созревшую, сочную и очищенную яркость красок, которой не существовало за пределами сонетов и сказок. Этот свет больше чувствовался сердцем, чем глазом, – свет, возносивший душу ввысь, за пределы Земли. Это о нем слагали стихи, в которых поэты описывали преображающее величие улыбки возлюбленной девы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231