5
Жест плутал во мраке очень долго.
К тому времени, когда когтистые лапы наконец появились из бесконечной пещерной полуночи и, схватив его, потащили в более густую тьму, он точно знал, кем был и что ему следовало сделать. Он был уцелевшим беглецом. И ему следовало остаться в живых.
– Я без оружия, – повторял он с тех пор, как убежал от Глаз Божьих в пещеры. – Я сдаюсь.
Он говорил это снова и снова – бесконечно – может, несколько дней. В горле у него пересохло, губы потрескались. Глаза так долго вглядывались во мрак, что успели забыть о свете.
– Я без оружия. Сдаюсь.
Он продолжал повторять эти фразы, пока удар по затылку не лишил его чувств.
Темнота вокруг была соткана из звуков: из шарканья ног, ворчания и фырканья, сопения, звяканья кольчуг и стука мечей о камни.
В былые дни при сходных обстоятельствах его светлость достопочтенный Тоа-М’Жест, Ответственный за общественный порядок, устроил бы скандал, чтобы напомнить захватчикам о важности своей персоны и намекнуть на имперские репрессии за любой нанесенный ему физический или моральный вред. Его величество король Канта начал бы торг, предлагая назвать цену за свободу, чтобы затем выполнить или аннулировать условия сделки в зависимости от своей личной выгоды. Но две эти личности были съедены тьмой. В живых остался только Жест – именно так мать назвала его при рождении, после того как мир и собственное тело сыграли с ней злую шутку.
– Добро пожаловать в мой скромный дом, ваша светлость.
Голос принадлежал Кайрендал, хотя в данном случае слово «голос» казалось несколько неправильным. Монотонный шепот, ясный и тихий, звучал так близко, что Жест должен был ощутить трепетное дыхание на шее и щеке. Но вместо этого почувствовал только грубые когти, впившиеся в его запястья. Перед глазами пульсировали неопределенные пятна света, распространявшие геометрическое мерцание. В пещере пахло трупной вонью, словно в Шахте под Залом суда.
– Кайр…
– Тс-с! Не произноси больше это имя! Никогда не произноси его.
Голос говорившей утратил панические нотки и зазвучал размеренно-цинично.
– Не к добру поминать имя неупокоенной мертвой женщины.
– Мертвой?
– Трижды мертвой. Фея совершила самоубийство – она выпила яд. Через несколько дней она умерла от горя на Общинном пляже. И, наконец, чуть позже она погибла, защищая свой народ и сражаясь с имперской армией на пылающих руинах собственного дома.
– Трижды мертва, но по-прежнему на меня в гневе, – тихо и без всякой насмешки сказал Жест. – Наверное, она очень сильно обиделась.
– Возможно, она когда-то была обижена. Но не теперь.
– Если… э-э… эта леди мертва, то с кем я разговариваю?
– С мстящим трупом той несчастной феи, – ответила темнота.
– Ох! – Он осмелился пошутить. – А я-то думал, почему твой голос звучит так забавно.
Но вместо смеха Жест услышал шелестящий шепот:
– Потому что ты слышишь голос, не принадлежащий мне.
– Да, – задумчиво произнес он. – Это точно.
«Будь я проклят, но она сошла с ума, как Тоа-Сителл». Он начал терять последнюю надежду.
– Я хочу предложить тебе кое-что.
– Конечно, хочешь.
– Я могу указать тебе расположение Котов, чародеев и Глаз Божьих – их позиции и численность отрядов. Я расскажу тебе, где находятся припасы и оружие, отмечу на карте маршруты патрулей, охраняющих пещеры. Я лично составлю план для решающей атаки…
– И чем важна для меня эта информация?
Она не могла помешаться настолько. Или могла?
– Это принесет тебе победу в затянувшейся войне, – терпеливо объяснил Жест.
– Мы ни с кем не воюем.
– Леди, но с нашей стороны это чертовски похоже на войну!
Ответом было молчание. Он слышал лишь сердитое сопение и позвякивание кольчуг. Где-то сбоку раздавалось чавканье, и что-то капало, будто у большой и голодной твари сочилась слюна.
– Твоя армия… – наконец произнес монотонный голос, – те отряды, о которых ты говоришь… Они сейчас озабочены другими делами – более важными, чем обход и патрулирование пещер. Ваш город горит, и по его руинам бродят человеческие упыри.
– Послушай… – облизав пересохшие губы, сказал Жест.
Как велико ее безумие? Он не знал, сколько дней и часов провел в темноте. Анхана могла быть на другой стороне мира. Неужели в бреде Кайры таилась крупица истины? Что же делать?
– Наш патриарх сошел с ума. Он думает, что я кейнист. Я мог бы наплевать на этого ублюдка и продолжить свое дело, но мне некому довериться. Все стали странными… Я хотел сказать, очень странными. – Голос его зазвучал доброжелательнее. – Почему мы с тобой никогда не говорили о доверии? Ведь я могу помочь тебе, а ты – мне. Услуга за услугу. – Он глубоко вздохнул. – Мне кажется, мы могли бы быть полезны друг другу.
– Ты хочешь стать полезным? И именно это желание привело тебя сюда? Ты снова вдруг заинтересовался моей выгодой?
– Я… э-э-э…
Как в этой долбаной сырой пещере его губы могли так сильно пересохнуть? Облизав их еще раз, он тихо произнес:
– Если бы я сказал, что не скучал по тебе, это было бы притворством.
– А ты скучал?
– Знаешь, ты просто подумай об этом. О себе и обо мне. В каком-то смысле мы рождены друг для друга.
– Я помню, – прозвучала призрачная тень некогда прекрасного голоса Кайрендал. – Я помню, как была желанной.
– И я, – почувствовав брешь, добавил Жест. – Я помню, как желал тебя. Мы были счастливы в нашем союзе. Знаешь, ни одна другая женщина не пробуждала во мне таких чувств…
– Я не женщина.
– Ни одно существо женского роду, – быстро поправился Жест. – Ни женщина, ни перворожденная, ни камнеплетка – никто не дарил мне такого счастья, как ты. Я грезил о тебе ночами, просыпаясь в поту от страсти. Я боялся думать, что никогда не увижу тебя.
– Ты хотел увидеть меня? Таково твое желание?
– Да, помимо прочего, – признался он. – Я имею в виду, что мы могли бы вернуть былое. У меня есть свои люди среди Глаз Божьих. Что касается Котов, то они пойдут за мной – все до единого. И потом я знаю, где чародеи держат запасы грифоньего камня…
– Нам нечего возвращать.
– Ну тогда…
Жест попытался улыбнуться. Интересно, видела ли она его лицо?
– Тогда мы могли бы снова стать счастливой парой. Что скажешь?
– Вот как? – Ее голос стал свистящим. – Тебе захотелось еще раз прикоснуться к моей груди и бедрам?
– Больше всего на свете, – ответил он и мысленно добавил: «Если только я останусь в живых».
– Хорошо. Я приму дар твоей любви. Поцелуй меня, и покончим с этим.
Пальцы, похожие на ветви убитого стужей дерева, обхватили лицо Жеста. Что-то твердое и покрытое коркой прижалось к его губам, испачкав их густой и липкой жидкостью, напоминавшей… Нет! Это действительно была наполовину свернувшаяся кровь.
Корка раздвинулась, обнажив ряд острых зубов, которые впились в его нижнюю губу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231