Келлер был помощником еще Артуро Коллберга. Хэри годами презирал этого человечка, и шесть лет тесного общения еще усугубили это чувство. Он был почти уверен, что Келлер вдобавок к чекам со Студии получает доплату за то, что держит социальную полицию в курсе всех начинаний Хэри, а уж что Келлер регулярно подает конфиденциальные отчеты в Совет попечителей Студии, и вовсе не было тайной. Едва заняв кресло директора, Хэри попытался было избавиться от Келлера, но тут ему позвонил лично Вестфильд Тернер и настоятельно напомнил, «как тяжело бывает найти опытного помощника». С клинически безличной точки зрения, как считал Хэри Майклсон, Келлер был лживым, лицемерным говнюком.
– Администратор? – недоуменно вежливо отозвался тот. – Может быть, вызвать техника?
– Да ну, Гейл. – Хэри выдавил, как смог, дружелюбную улыбку. – Ты двадцать лет работал с этими системами. Где я найду техника, который лучше тебя в них разбирается? Просто глянь. Если не справишься – вызовешь специалиста.
Вздохнув с едва приметным раздражением, Келлер выполз из-за стола и пролез в кабинет Хэри. Стоило ему сделать шаг, как Хэри занял место за его клавиатурой.
– Смотри, я сделал примерно вот так…
– Не трогайте! – Келлер застыл в дверях. – То есть, администратор…
– Опаньки, – отозвался Хэри. – Кажется, теперь я знаю, чего не стоило делать.
– Дайте я…
– Нет проблем, – Хэри поднял руки. – Всего и делов…
Еще пара клавиш загрузила в память вчерашнюю резервную копию. Современные лазерно-гелевые блоки памяти были лишены недостатков магнитной записи, которую сменили. Данные в ядре были стопроцентно стабильны… но не вечны. Перезагрузка ядра физически стирала данные в желевидной среде. После того как ядро переписано скрещенными лучами ультрафиолетовых лазеров, восстановить записи разговоров Хэри, которые Келлер, несомненно, вел, не смогла бы никакая программа по восстановлению информации.
Келлер подозрительно уставился на своего начальника поросячьими глазками.
– Вы это нарочно сделали, – сдавленно прошептал он.
Хэри пожал плечами.
– Все никак не свыкнусь с этими новыми программами.
– Не верю. Ни на грош не верю. Не знаю, что вы затеяли, но у меня есть долг перед Советом…
– Ну, я виноват. Извини, – легкомысленно промолвил Хэри, подступая к низкорослому помощнику так близко, что взгляды их не могли не встретиться. – Облажался. Когда будешь сочинять отчет, не забудь напомнить Совету: единственное, что у меня действительно хорошо получалось, так это убивать людей голыми руками.
Он вглядывался в глазенки Келлеру, пока там не затеплился, разрушая самоуверенность, обычный страх.
И, пока Келлер пытался сообразить, как ответить, Хэри ушел.
3
Ровер терпеливо поблескивал хромом у распахнутых дверей личного лифта Хэри. От лифта до суфлерки пешим ходом было пять минут. Инвалидное кресло держалось в двух шагах за левым плечом.
У двери Хэри остановился. По сторонам ее, словно атланты, подпирали стену двое спецов из СБ, держа наизготовку силовые ружья.
– Я, – проговорил Хэри, отдышавшись, – директор Студии, администратор Хэри Капур Майклсон.
– ПРИНЯТО, – хором отозвались спецы.
Всякий раз, когда Хэри подходил к спецам вплотную, у него начинала зудеть шея. Слишком хорошо помнилось, как один из этих киборгизированных ублюдков выстрелил ему в голову. При каждом взгляде ему казалось, словно струя гелевых пуль снова вот-вот ударит ему в череп. Киб-ярма на шеях подавляли высшие познавательные функции, делая спецов неподкупными, механически верными долгу и совершенно неспособными на бунт.
– Никого, кроме меня, не впускать и не выпускать из помещения без моего явно высказанного разрешения.
– ТАК ТОЧНО.
И все равно, проходя между ними, он вздрогнул.
Двое техников в суфлерке уставились на директора, точно перепуганные щенки, ожидая наказания, и разом поднялись на ноги в почтительном молчании.
Хэри кивнул им, раздумчиво глядя сквозь стекло в зал Кавеа, на добрую пустующих тысячу мест первой очереди, от которых у него кишки узлом завязывало. Черт, при Кейне Кавеа десять лет была распродана на каждое Приключение – а сейчас десять актеров разом не могли привлечь в Студию Сан-Франциско больше четырех тысяч зрителей. Один бог знает, сколько частных лож на верхних рядах пустует.
Он встряхнул головой. Сейчас не это важно.
Пробежав взглядом по рядам мониторов, он быстро нашел точку зрения Росси. Шоу продолжалось: теперь всякий раз, когда актер смотрел на чей-то труп, над телом вставали призраки прошлого. Прозрачные матери качали еле зримых младенцев, размытая детвора бегала, смеялась, швыряясь яблочными огрызками, сплетенные из дыма и паутины юноши пели печальные серенады, слагали стихи, уединялись с возлюбленными среди выжженных мертвых деревьев.
И сквозь каждую тень, как сквозь полурастаявшее стекло, виднелся раздутый, поклеванный воронами, черный от гноя труп – конечный итог всех светлых улыбок и материнских объятий.
«Вы уже, верно, догадались, что зрите перед собою фантазм – то, что хумансы кличут иллюзией. Кое-то скажет вам, что фантазм – это отрицание реальности, все равно что ложь, что увиденное вами невозможно, что я показал вам фантазм – и потомусоврал. Это не так.
Это величайший дар моего народа – представлять чужим очам наши воплощенные мечты. Фантазм – это орудие, и, как любое орудие, владеть им можно ловко или неумело. В руках мастера фантазм открывает истины, которых иным способом не узреть.
Это фантазм той силы, с которой я призываю вас сразиться. Это мечта слепого бога ».
Хэри нахмурился, задумчиво пошипев сквозь зубы. Второй раз Хансен упомянул об этом слепом боге – или все же Слепом боге? Где-то когда-то ему уже доводилось слышать это выражение или читать… В отцовских книгах? Быть может. При случае обязательно надо спросить Дункана. Он может помнить.
– Готовьтесь вытащить его, – Хэри кивнул на экран. – По моей команде.
– Вытащить?.. – Техники тревожно переглянулись. – Зачем? У него даже аудитории нет.
– Исполняйте, техник. Это приказ.
– Администратор, мы не можем – при туземце. Это открытый перенос… правило Коллберга…
– В жопу правило Коллберга, – отчеканил Хэри. Вспомнилось одно из наставлений отца: «Любая власть, будь то политическая или иная, есть по сути своей прикрытие грубой силы – и подчас приходится напоминать об этом людям». – Я даю вам выбор. Или вы его вытаскиваете по моему прямому приказу, или…
– Но правило…
– Или, – перебил Хэри, – один из спецов за дверью приставит тебе пушку к темени. Вопросы есть?
Техник съежился, словно мальчишка перед лицом отцовского гнева.
– Нет, сэр, – промямлил он, повернувшись к пульту.
Хэри обернулся ко второму:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231
– Администратор? – недоуменно вежливо отозвался тот. – Может быть, вызвать техника?
– Да ну, Гейл. – Хэри выдавил, как смог, дружелюбную улыбку. – Ты двадцать лет работал с этими системами. Где я найду техника, который лучше тебя в них разбирается? Просто глянь. Если не справишься – вызовешь специалиста.
Вздохнув с едва приметным раздражением, Келлер выполз из-за стола и пролез в кабинет Хэри. Стоило ему сделать шаг, как Хэри занял место за его клавиатурой.
– Смотри, я сделал примерно вот так…
– Не трогайте! – Келлер застыл в дверях. – То есть, администратор…
– Опаньки, – отозвался Хэри. – Кажется, теперь я знаю, чего не стоило делать.
– Дайте я…
– Нет проблем, – Хэри поднял руки. – Всего и делов…
Еще пара клавиш загрузила в память вчерашнюю резервную копию. Современные лазерно-гелевые блоки памяти были лишены недостатков магнитной записи, которую сменили. Данные в ядре были стопроцентно стабильны… но не вечны. Перезагрузка ядра физически стирала данные в желевидной среде. После того как ядро переписано скрещенными лучами ультрафиолетовых лазеров, восстановить записи разговоров Хэри, которые Келлер, несомненно, вел, не смогла бы никакая программа по восстановлению информации.
Келлер подозрительно уставился на своего начальника поросячьими глазками.
– Вы это нарочно сделали, – сдавленно прошептал он.
Хэри пожал плечами.
– Все никак не свыкнусь с этими новыми программами.
– Не верю. Ни на грош не верю. Не знаю, что вы затеяли, но у меня есть долг перед Советом…
– Ну, я виноват. Извини, – легкомысленно промолвил Хэри, подступая к низкорослому помощнику так близко, что взгляды их не могли не встретиться. – Облажался. Когда будешь сочинять отчет, не забудь напомнить Совету: единственное, что у меня действительно хорошо получалось, так это убивать людей голыми руками.
Он вглядывался в глазенки Келлеру, пока там не затеплился, разрушая самоуверенность, обычный страх.
И, пока Келлер пытался сообразить, как ответить, Хэри ушел.
3
Ровер терпеливо поблескивал хромом у распахнутых дверей личного лифта Хэри. От лифта до суфлерки пешим ходом было пять минут. Инвалидное кресло держалось в двух шагах за левым плечом.
У двери Хэри остановился. По сторонам ее, словно атланты, подпирали стену двое спецов из СБ, держа наизготовку силовые ружья.
– Я, – проговорил Хэри, отдышавшись, – директор Студии, администратор Хэри Капур Майклсон.
– ПРИНЯТО, – хором отозвались спецы.
Всякий раз, когда Хэри подходил к спецам вплотную, у него начинала зудеть шея. Слишком хорошо помнилось, как один из этих киборгизированных ублюдков выстрелил ему в голову. При каждом взгляде ему казалось, словно струя гелевых пуль снова вот-вот ударит ему в череп. Киб-ярма на шеях подавляли высшие познавательные функции, делая спецов неподкупными, механически верными долгу и совершенно неспособными на бунт.
– Никого, кроме меня, не впускать и не выпускать из помещения без моего явно высказанного разрешения.
– ТАК ТОЧНО.
И все равно, проходя между ними, он вздрогнул.
Двое техников в суфлерке уставились на директора, точно перепуганные щенки, ожидая наказания, и разом поднялись на ноги в почтительном молчании.
Хэри кивнул им, раздумчиво глядя сквозь стекло в зал Кавеа, на добрую пустующих тысячу мест первой очереди, от которых у него кишки узлом завязывало. Черт, при Кейне Кавеа десять лет была распродана на каждое Приключение – а сейчас десять актеров разом не могли привлечь в Студию Сан-Франциско больше четырех тысяч зрителей. Один бог знает, сколько частных лож на верхних рядах пустует.
Он встряхнул головой. Сейчас не это важно.
Пробежав взглядом по рядам мониторов, он быстро нашел точку зрения Росси. Шоу продолжалось: теперь всякий раз, когда актер смотрел на чей-то труп, над телом вставали призраки прошлого. Прозрачные матери качали еле зримых младенцев, размытая детвора бегала, смеялась, швыряясь яблочными огрызками, сплетенные из дыма и паутины юноши пели печальные серенады, слагали стихи, уединялись с возлюбленными среди выжженных мертвых деревьев.
И сквозь каждую тень, как сквозь полурастаявшее стекло, виднелся раздутый, поклеванный воронами, черный от гноя труп – конечный итог всех светлых улыбок и материнских объятий.
«Вы уже, верно, догадались, что зрите перед собою фантазм – то, что хумансы кличут иллюзией. Кое-то скажет вам, что фантазм – это отрицание реальности, все равно что ложь, что увиденное вами невозможно, что я показал вам фантазм – и потомусоврал. Это не так.
Это величайший дар моего народа – представлять чужим очам наши воплощенные мечты. Фантазм – это орудие, и, как любое орудие, владеть им можно ловко или неумело. В руках мастера фантазм открывает истины, которых иным способом не узреть.
Это фантазм той силы, с которой я призываю вас сразиться. Это мечта слепого бога ».
Хэри нахмурился, задумчиво пошипев сквозь зубы. Второй раз Хансен упомянул об этом слепом боге – или все же Слепом боге? Где-то когда-то ему уже доводилось слышать это выражение или читать… В отцовских книгах? Быть может. При случае обязательно надо спросить Дункана. Он может помнить.
– Готовьтесь вытащить его, – Хэри кивнул на экран. – По моей команде.
– Вытащить?.. – Техники тревожно переглянулись. – Зачем? У него даже аудитории нет.
– Исполняйте, техник. Это приказ.
– Администратор, мы не можем – при туземце. Это открытый перенос… правило Коллберга…
– В жопу правило Коллберга, – отчеканил Хэри. Вспомнилось одно из наставлений отца: «Любая власть, будь то политическая или иная, есть по сути своей прикрытие грубой силы – и подчас приходится напоминать об этом людям». – Я даю вам выбор. Или вы его вытаскиваете по моему прямому приказу, или…
– Но правило…
– Или, – перебил Хэри, – один из спецов за дверью приставит тебе пушку к темени. Вопросы есть?
Техник съежился, словно мальчишка перед лицом отцовского гнева.
– Нет, сэр, – промямлил он, повернувшись к пульту.
Хэри обернулся ко второму:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231