– Я вот чего придумал, Борисыч, – гнул свое Тимаш. – Не надо нам шпиёнов покудова ловить… Увидят, что база тю-тю, сообщат куда надо – и станцию бонбить не будут.
– Хитро ты придумал, – усмехнулся Шмелев. Болтливый старик, кажется, выложил все.
– А Приходько обозвал меня ка… капитулянтом, – жаловался Тимаш. – И не велел больше в лес с истребителями ходить, а моя берданка стреляет не хуже ихних винтовок… Помнится, годков восемь назад я из нее белке в глаз попал…
– Скоро отправление, – взглянув на часы, сказал Шмелев.
– Когда станцию-то бонбил вражина, прицепщика накрыло и начальника станции Веревкина… Поди ты, вешался – и жив остался, а тут на второй день войны смертушка сама нашла. Дежурил он заместо Моргулевича. Моргулевич захворал будто…
– Я пошел, – сказал Григорий Борисович, повернулся и зашагал к своему вагону.
– Вот оказия какая! – сокрушался позади Тимаш. – Билетов нету. Это мне-то на старости лет ехать, как мазурику, на подножке!..
Шмелев еще застал в Андреевке Маслова, тот уезжал через два-три дня с последним эшелоном. Разыскал Кузьму Терентьевича Леонид Супронович. Его бригада ремонтировала поврежденный фугаской путь на ветке, которая связывала базу со станцией. Маслов вместе с другими грузил в вагоны квадратные ящики, на платформы подъемным краном затаскивали оборудование. Сразу же, как началась война, пришел приказ эвакуировать в тыл базу. «Юнкерсы» каждый вечер прилетали, но ракеты больше не пускали из леса. Как объяснил Шмелеву Кузьма Терентьевич, не было нужды сигналить бомбардировщикам, потому что больше взрывать на базе нечего. А ракеты, как было велено, он выпустил, и не его вина, что «юнкерсы» не попали в главные склады. Зато на испытательном полигоне повредили несколько танков, самоходных орудий и подожгли большой ангар с грузовиками. По лесу уже с вечера шарят вооруженные добровольцы, особенно пронырливы и настырны подростки.
Григорий Борисович сидел за столом в своей конторке, а Маслов притулился на подоконнике, чтобы было видно, если кто пожалует на молокозавод. Длинные руки Кузьмы Терентьевича с узловатыми пальцами были сложены на коленях, коричневая щетина отросла на кирпичных щеках.
– Чего это ты, Григорий Борисович, перед самой войной укатил из поселка? – с нескрываемой усмешкой посмотрел он на Шмелева. – Вроде бы ты мне ничего не говорил про отпуск.
– Я же вернулся, – буркнул тот.
– Могло бы и такое случиться, что вернулся бы ты, а на месте Андреевки одна черная дыра.
– Не такой ты человек, Кузьма Терентьевич, чтобы о себе не позаботиться, – усмехнулся Шмелев. – Андреевка на месте, и база ощутимо не пострадала…
– Ты бы, конечно, лучше сработал… – продолжал ядовито усмехаться Маслов.
– Я тебя ни в чем не виню, – миролюбиво заговорил Григорий Борисович. – Военные тоже не дураки: позаботились поскорее эвакуировать базу. Даже оборудование вывозят?
– И оборудование.
– Что было возможно, мы сделали, – подытожил Шмелев.
– Мы? – нахально ухмыльнулся Маслов. – Шкурой рисковал я один. Даже Леньку Супроновича, когда все началось, как ветром сдуло.
– Когда уезжаешь? – перевел разговор на другое Григорий Борисович.
– Главные грузы в пути. А может, уже на месте. Не говорят, куда базу перемещают. – Маслов сжал и разжал кулаки на коленях. – Только стоит ли мне уезжать отсюда? Работал, жизнью рисковал… Хочется пожить теперь как следует…
– Надо ехать, Кузьма Терентьевич, надо, – заговорил Григорий Борисович. – Ты там нужнее… Немцев эта база очень интересует…
– И сколько мне там торчать?
– Думаю, что недолго, – убежденно заверил Шмелев. – Возьмут Москву и Ленинград – глядишь, и войне конец.
– По России им топать и топать, – с сомнением покачал головой Маслов. – Да и пустят ли их дальше..
– Как приедешь, жене напиши все в подробности, – сказал Шмелев. – Где база, что будет производить, дни отправки на фронт эшелонов со снарядами, минами…
– Жене это будет очень интересно…
– Намекни ей, что, если зайдет твой дружок, пусть письмо ему покажет.
– Лизку-то не стоило бы в это втягивать…
– Наш человек к тебе скоро придет, – продолжал Григорий Борисович. – Скажет, что от меня, и передаст серебряный полтинник… – Он достал из ящика письменного стола монету и показал: – Вот тут царапина…
Маслов нехотя поднялся, подошел и, взяв полтинник двумя пальцами, внимательно рассмотрел.
– Что этот человек скажет, то и будешь делать, – внушительно сказал Шмелев.
– А ежели он скажет – надо базу взорвать? – хмыкнул Кузьма Терентьевич.
– Взорвешь, – спокойно ответил Шмелев.
– Вместе с собой?
– Никто тебе, Кузьма Терентьевич, смерти не желает, – проговорил Шмелев. – Вся наша работа – это игра со смертью, а ты нужен нам живой.
– Как же… – усмехнулся Маслов.
– Получи, как было обещано, – сказал Шмелев и достал из ящика толстую пачку крупных ассигнаций.
Маслов взвесил ее в руке, на губах его появилась довольная улыбка: он не ожидал такой щедрой награды, потому как считал, что с заданием плохо справился. Знал это и Григорий Борисович, который тем не менее передал через Чибисова немцам, что самолеты бомбили базу, нанесли ей серьезные повреждения, все, что уцелело, там в спешном порядке вывозится в тыл… Передал и то, что завербованный им человек отбывает на новое месторасположение базы.
Чибисов выполнил свое задание куда успешнее, чем Маслов, он дал точные координаты двух окрестных военных аэродромов. «Юнкерсы» в первые же дни войны разбомбили их, большая часть советских тяжелых бомбардировщиков и истребителей была уничтожена.
Как только заглохли на лестнице шаги Маслова, из-за перегородки, где помещался темный чулан, вышел Чибисов.
– Вы уж очень мягко с ним, – заметил он, усаживаясь на шаткий стул.
– Откровенно говоря, я думал, что он вообще не будет со мной разговаривать, – сказал Григорий Борисович. – Сообразил, на что я его толкнул… Не так уж он прост, как кажется. Да и черт их знает, где у них были спрятаны эти склады со взрывчаткой. Маслов утверждает, дескать, глубоко под землей, – так их и самая тяжелая фугаска не достала бы.
– Что теперь говорить, – заметил Чибисов. – База – фью! – Он взглянул на Шмелева: – Вы думаете достать Маслова в тылу?
– Достанем, – уверенно сказал Григорий Борисович. – Координаты базы, маршруты следования, время отправления на фронт эшелонов со снарядами – разве это мало? Да Маслов для нас сейчас вдвойне ценный человек!
– Деваться ему некуда, – согласился Чибисов.
– Жену его я беру на себя, – сказал Шмелев. – Бабенка жадная до денег… И потом ее припугнуть можно – не пойдет же она против мужа?
– Сейчас идут бои на подступах к Владимиру-Волынску, Дубно, Ровно, Луцку, – заговорил Чибисов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178