Адьютант помахал рукой шоферу, и из березняка резво, выкатила зеленая, с коричневыми разводами «эмка».
– Вперед! – скомандовал Дерюгин. – Успеть бы их встретить еще в воздухе.
– Эх, нам на «эмку» да еще бы крылья! – пошутил шофер – смешливый ефрейтор с медалью «За отвагу».
– Лесок проскочим, – заметил Белобрысое. – А там начинается пожня. Парашютисты в аккурат туда угодят. Ветру-то нет.
– Через лес напрямик есть дорога, – сказал шофер. – Только берегите головы: ох и покидает на колдобинах! Позавчера наши подбили «юнкерс», он упал на краю болотины, а летчики скрылись.
– Эти не скроются, – сказал Григорий Елисеевич.
– Тут до передовой напрямую семь километров. – Костя Белобрысов передал командиру полка с заднего сиденья автомат. – Диск полный, товарищ полковник… Не следовало бы вам сюда ехать! Мы и без вас их встретили бы. Мало ли что…
– Хорошо бы взять всех живыми, – сказал Дерюгин, пропустив слова Кости мимо ушей.
«Эмка», не сбавляя скорости, свернула с проселка на травянистую лесную дорогу, если можно было назвать дорогой чуть заметную колею от тележных колес. Колючие ветки молодых елок захлестали по дверцам машины, гулко грохнуло в днище, и все высоко подпрыгнули на сиденьях.
– Зараза, камень… – проворчал шофер. – Тут в траве ни хрена не видно.
Григорий Елисеевич даже отшатнулся от полуопущенного окна, когда «эмка» чуть ли не впритирку прошла рядом с толстенным сосновым стволом. Слышно было, как на крышу посыпались иголки и сучки.
– Ты точно знаешь, что мы выедем на пожню? – спросил Григорий Елисеевич.
– Другой дороги нет, товарищ полковник, только в объезд, – ответил шофер. – Но похоже, мы приедем прямехонько к Михаилу Ивановичу Топтыгину в гости.
Дерюгина иногда раздражал не в меру разговорчивый шофер – он всего две недели как сел за руль «эмки», но машину водил лихо. Вот если бы еще побольше жалел ее… Ишь гонит! Как только рессоры выдерживают… Григорий Елисеевич сам бы не смог себе объяснить, чего это он вздумал поехать к самолету. Сколько их уже сбили его зенитчики… Хотя парашютистов взять в плен было бы не худо…
Вот и вчера: генерал-лейтенант Балашов представил зенитчиков полковника Логинова к награде… А ведь тот «юнкерс» подбили зенитчики Дерюгина! Правда, приземлились они в расположении части полковника Логинова. А этот экипаж опускается на его, Дерюгина, территорию. Хотя адъютант и переживает, а риска тут нет никакого: пока парашютисты будут освобождаться от строп, они их и возьмут…
Григорий Елисеевич даже не понял, что произошло: послышался негромкий треск, «эмка» вдруг круто вильнула в сторону и с ходу ткнулась носом в огромную ель. Шофер навалился грудью на черный руль, все в трещинах стекло перед ним окрасилось яркой кровью.
– Засада! – крикнул Белобрысов, распахивая дверь и бесцеремонно выталкивая командира полка на землю.
Шофер неподвижно сидел в кабине, подбородком касаясь приборного щитка, на медаль его капала кровь.
– Не высовывайтесь из-за машины, они там, – Адъютант махнул рукой на молодой ельник.
И действительно, оттуда брызнула длинная автоматная очередь. На дверце, над головой Дерюгина, будто сами по себе возникли несколько круглых отверстий. «Неужели конец? – подумал он, сжимая автомат в руках. – И какого черта понесло меня?!»
Раздвинулись молодые елки, на поляну выскочили несколько человек в красноармейской форме, но с немецкими автоматами в руках.
– Немцы! Вот сволочи, переоделись в нашу форму, – шепнул Белобрысов и выпустил подряд несколько очередей.
Те сразу залегли. Адъютант повернул к полковнику сердитое лицо:
– Почему не стреляете?!
Только сейчас Дерюгин сообразил, что надо стрелять, и тоже дал длинную очередь по ельнику.
– Да не сейчас, а когда рыла свои высунут! – локтем толкнул его Костя.
Григорию Елисеевичу даже не пришло в голову на него обидеться. Так уж само собой получилось, что адъютант взял командование на себя…
За спиной совсем близко послышался треск кустов. Белобрысое обернулся: наставив автомат, на них смотрел человек в красноармейской форме.
– Рус, сдавайся! – крикнул он.
Рядом возник еще один верзила. Будто током ударило Дерюгина – он стремительно, волчком развернулся на месте и почувствовал, как бешено затрясся в его руках автомат. Тот, что кричал им, вдруг навзничь опрокинулся на ольховый куст, второй успел лишь передвинуть автомат на животе и, согнувшись пополам, сунулся лицом в траву.
В самый разгар стрельбы послышался треск моторов, из-за поворота один за другим выскочили несколько мотоциклистов. Увидав «эмку», затормозили. Молодой капитан с двумя орденами Красной Звезды плюхнулся рядом с Дерюгиным и зло бросил:
– Какого дьявола вас-то принесло сюда? – Он глянул на знаки различия и немного сбавил тон. – Зенитчики? Ваши, что ли, подбили бомбардировщик?
– Хотели экипаж взять… и вдруг эти… – кивнул Дерюгин на убитых немцев. – Моего шофера наповал.
– И вас могли бы… в плен взять, – опять сердито заговорил капитан. – Разведчики… Они уже не раз на нашу сторону наведываются! Ваше дело, товарищ полковник, побольше фрицев сбивать, а уж парашютистов ловить мы сами будем.
– Стараемся, – неловко улыбнулся Дерюгин. Адъютант отчитал его, теперь этот…
Прибывшие с капитаном красноармейцы рассыпались по кустам. Немцы поспешно отступали, стрельба все отдалялась. Неподалеку от разбитой «эмки» завалился набок зеленый мотоцикл с коляской. Водитель в танкистском шлеме, подвернув ногу, неподвижно лежал на прелых листьях, пересыпанных сухими сосновыми иголками.
– Спасибо, капитан, – поблагодарил Григорий Елисеевич. – Не вы, нам бы туго тут пришлось…
Капитан пристально всматривался в командира полка.
– Товарищ полковник, да вы ранены!
Дерюгин машинально дотронулся до шеи и взглянул на ладонь. Она вся была в крови. Он повернул голову в одну, потом в другую сторону и почувствовал резкую боль возле уха.
– Надо же, я и не заметил, – растерянно сказал он.
Стрельба прекратилась, и скоро на дороге показались бойцы, вернулся и Костя. Он бросился к полковнику:
– Когда это вас?
Один из бойцов протянул ему пакет с бинтом. Костя дернул за бечевку, сорвал вощеную бумагу.
– Слава богу, рана пустяковая, – бодро говорил он. – Кожу чуть ниже уха содрало. Царапина.
– Лейтенант, захватите с собой немецкий автомат, – распорядился Дерюгин, когда тот перевязал его. – Надо же и нам какой-нибудь трофей привезти.
То, что Белобрысов небрежно назвал его ранение царапиной, Григорию Елисеевичу не понравилось: как-никак ранение получено в открытом бою.
Глава тридцать вторая
1
Маленький городок весь утопал в зелени. Кузнецов в сером пиджаке, перепоясанном ремнем с орластой бляхой, и с повязкой полицая на рукаве шел позади рослого эсэсовца, оставлявшего за собой запах крепкого одеколона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
– Вперед! – скомандовал Дерюгин. – Успеть бы их встретить еще в воздухе.
– Эх, нам на «эмку» да еще бы крылья! – пошутил шофер – смешливый ефрейтор с медалью «За отвагу».
– Лесок проскочим, – заметил Белобрысое. – А там начинается пожня. Парашютисты в аккурат туда угодят. Ветру-то нет.
– Через лес напрямик есть дорога, – сказал шофер. – Только берегите головы: ох и покидает на колдобинах! Позавчера наши подбили «юнкерс», он упал на краю болотины, а летчики скрылись.
– Эти не скроются, – сказал Григорий Елисеевич.
– Тут до передовой напрямую семь километров. – Костя Белобрысов передал командиру полка с заднего сиденья автомат. – Диск полный, товарищ полковник… Не следовало бы вам сюда ехать! Мы и без вас их встретили бы. Мало ли что…
– Хорошо бы взять всех живыми, – сказал Дерюгин, пропустив слова Кости мимо ушей.
«Эмка», не сбавляя скорости, свернула с проселка на травянистую лесную дорогу, если можно было назвать дорогой чуть заметную колею от тележных колес. Колючие ветки молодых елок захлестали по дверцам машины, гулко грохнуло в днище, и все высоко подпрыгнули на сиденьях.
– Зараза, камень… – проворчал шофер. – Тут в траве ни хрена не видно.
Григорий Елисеевич даже отшатнулся от полуопущенного окна, когда «эмка» чуть ли не впритирку прошла рядом с толстенным сосновым стволом. Слышно было, как на крышу посыпались иголки и сучки.
– Ты точно знаешь, что мы выедем на пожню? – спросил Григорий Елисеевич.
– Другой дороги нет, товарищ полковник, только в объезд, – ответил шофер. – Но похоже, мы приедем прямехонько к Михаилу Ивановичу Топтыгину в гости.
Дерюгина иногда раздражал не в меру разговорчивый шофер – он всего две недели как сел за руль «эмки», но машину водил лихо. Вот если бы еще побольше жалел ее… Ишь гонит! Как только рессоры выдерживают… Григорий Елисеевич сам бы не смог себе объяснить, чего это он вздумал поехать к самолету. Сколько их уже сбили его зенитчики… Хотя парашютистов взять в плен было бы не худо…
Вот и вчера: генерал-лейтенант Балашов представил зенитчиков полковника Логинова к награде… А ведь тот «юнкерс» подбили зенитчики Дерюгина! Правда, приземлились они в расположении части полковника Логинова. А этот экипаж опускается на его, Дерюгина, территорию. Хотя адъютант и переживает, а риска тут нет никакого: пока парашютисты будут освобождаться от строп, они их и возьмут…
Григорий Елисеевич даже не понял, что произошло: послышался негромкий треск, «эмка» вдруг круто вильнула в сторону и с ходу ткнулась носом в огромную ель. Шофер навалился грудью на черный руль, все в трещинах стекло перед ним окрасилось яркой кровью.
– Засада! – крикнул Белобрысов, распахивая дверь и бесцеремонно выталкивая командира полка на землю.
Шофер неподвижно сидел в кабине, подбородком касаясь приборного щитка, на медаль его капала кровь.
– Не высовывайтесь из-за машины, они там, – Адъютант махнул рукой на молодой ельник.
И действительно, оттуда брызнула длинная автоматная очередь. На дверце, над головой Дерюгина, будто сами по себе возникли несколько круглых отверстий. «Неужели конец? – подумал он, сжимая автомат в руках. – И какого черта понесло меня?!»
Раздвинулись молодые елки, на поляну выскочили несколько человек в красноармейской форме, но с немецкими автоматами в руках.
– Немцы! Вот сволочи, переоделись в нашу форму, – шепнул Белобрысов и выпустил подряд несколько очередей.
Те сразу залегли. Адъютант повернул к полковнику сердитое лицо:
– Почему не стреляете?!
Только сейчас Дерюгин сообразил, что надо стрелять, и тоже дал длинную очередь по ельнику.
– Да не сейчас, а когда рыла свои высунут! – локтем толкнул его Костя.
Григорию Елисеевичу даже не пришло в голову на него обидеться. Так уж само собой получилось, что адъютант взял командование на себя…
За спиной совсем близко послышался треск кустов. Белобрысое обернулся: наставив автомат, на них смотрел человек в красноармейской форме.
– Рус, сдавайся! – крикнул он.
Рядом возник еще один верзила. Будто током ударило Дерюгина – он стремительно, волчком развернулся на месте и почувствовал, как бешено затрясся в его руках автомат. Тот, что кричал им, вдруг навзничь опрокинулся на ольховый куст, второй успел лишь передвинуть автомат на животе и, согнувшись пополам, сунулся лицом в траву.
В самый разгар стрельбы послышался треск моторов, из-за поворота один за другим выскочили несколько мотоциклистов. Увидав «эмку», затормозили. Молодой капитан с двумя орденами Красной Звезды плюхнулся рядом с Дерюгиным и зло бросил:
– Какого дьявола вас-то принесло сюда? – Он глянул на знаки различия и немного сбавил тон. – Зенитчики? Ваши, что ли, подбили бомбардировщик?
– Хотели экипаж взять… и вдруг эти… – кивнул Дерюгин на убитых немцев. – Моего шофера наповал.
– И вас могли бы… в плен взять, – опять сердито заговорил капитан. – Разведчики… Они уже не раз на нашу сторону наведываются! Ваше дело, товарищ полковник, побольше фрицев сбивать, а уж парашютистов ловить мы сами будем.
– Стараемся, – неловко улыбнулся Дерюгин. Адъютант отчитал его, теперь этот…
Прибывшие с капитаном красноармейцы рассыпались по кустам. Немцы поспешно отступали, стрельба все отдалялась. Неподалеку от разбитой «эмки» завалился набок зеленый мотоцикл с коляской. Водитель в танкистском шлеме, подвернув ногу, неподвижно лежал на прелых листьях, пересыпанных сухими сосновыми иголками.
– Спасибо, капитан, – поблагодарил Григорий Елисеевич. – Не вы, нам бы туго тут пришлось…
Капитан пристально всматривался в командира полка.
– Товарищ полковник, да вы ранены!
Дерюгин машинально дотронулся до шеи и взглянул на ладонь. Она вся была в крови. Он повернул голову в одну, потом в другую сторону и почувствовал резкую боль возле уха.
– Надо же, я и не заметил, – растерянно сказал он.
Стрельба прекратилась, и скоро на дороге показались бойцы, вернулся и Костя. Он бросился к полковнику:
– Когда это вас?
Один из бойцов протянул ему пакет с бинтом. Костя дернул за бечевку, сорвал вощеную бумагу.
– Слава богу, рана пустяковая, – бодро говорил он. – Кожу чуть ниже уха содрало. Царапина.
– Лейтенант, захватите с собой немецкий автомат, – распорядился Дерюгин, когда тот перевязал его. – Надо же и нам какой-нибудь трофей привезти.
То, что Белобрысов небрежно назвал его ранение царапиной, Григорию Елисеевичу не понравилось: как-никак ранение получено в открытом бою.
Глава тридцать вторая
1
Маленький городок весь утопал в зелени. Кузнецов в сером пиджаке, перепоясанном ремнем с орластой бляхой, и с повязкой полицая на рукаве шел позади рослого эсэсовца, оставлявшего за собой запах крепкого одеколона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178