Ибо позволяет вам с такой легкостью выдавать свои истинные мотивы за желание восстановить справедливость.
– Неправда! – воскликнул я, а потом, не раздумывая, выпалил: – Ваша бабушка не горела жаждой мести.
– Что вы имеете в виду?
Мне ничего не оставалось, как сказать правду.
– Помните, на прошлой неделе я говорил, что, купив кодицилл, мой дед сначала собирался представить его суду, но потом внезапно переменил планы? Причина заключалась в том, что кто-то из момпессоновских домочадцев письменно сообщил деду о завещании и пообещал добыть его. Это была мисс Лидди, и она сдержала слово, хотя документ каким-то образом вернулся к вашему опекуну.
Явно ошеломленная, Генриетта потрясла головой.
– Бабушка Лидди могла пойти на такое?
В следующий момент в комнату вошла мисс Лидди.
– Я рада, что ты еще здесь, Джон, – весело сказала она, улыбаясь нам обоим. – Моя племянница передала мне, что хочет меня видеть – случай в высшей степени необычный, – и потому я отправилась в ее апартаменты, но она так и не явилась. Загадочная история. Вероятно, она беседует с врачом Персевала. Я знаю, племяннику сегодня хуже. После удара, случившегося с ним на прошлой неделе, его состояние неуклонно ухудшается.
Она осеклась, заметив странный взгляд Генриетты, и вопросительно посмотрела на меня, словно ожидая объяснений.
– Мисс Лидди, – признался я, – боюсь, я рассказал ей о том, как вы помогли моему деду.
– И ты, разумеется, потрясена, – сказала она Генриетте. – Дорогая моя, я пошла на такой шаг, поскольку считала поступок, совершенный моим отцом, бесчестным. Я долго размышляла о нем, но перешла наконец к действию только лишь потому, что таким образом могла спасти одну молодую женщину от ужасной участи.
Генриетта взглянула на нее с изумлением.
– Разве ты не объяснил ей, Джон? – спросила старая леди. – Ты помнишь, Генриетта, что дед Джона пытался принудить свою дочь к браку с отвратительным старшим сыном Сайласа Клоудира? Этого я никак не могла допустить. Предлагая ему завещание, я делала замысленный брак совершенно невыгодным для него.
– Если воровство вообще можно оправдать когда-нибудь, – медленно проговорила Генриетта, – полагаю, это именно такой случай.
– Воровство! Не употребляй это слово! – вскричала мисс Лидия.
– Нет, здесь следует говорить о возвращении законному владельцу, – сказал я. – Такой поступок был правильным тогда и остается правильным сейчас. Ибо, представив завещание суду, я стану законным владельцем поместья, и только тогда мне не будет грозить опасность со стороны Клоудиров. – Пристально глядя на Генриетту, я проговорил: – Поэтому я непременно попытаюсь вернуть завещание.
– Да! – воскликнула мисс Лидия. – Конечно, именно это ты и должен сделать!
– Но почему бы вам, – спросила Генриетта, – не явиться в суд в качестве наследника Хаффама до истечения установленного срока и не отдаться под защиту властей?
– Как я однажды уже сделал перед тем, как меня передали в руки Дэниела Портьюса, а затем доктора Алабастера? – возразил я. – Похоже, вы не верите мне, когда я говорю, что нахожусь в смертельной опасности, покуда Сайлас Клоудир жив.
– Если вас превыше всего заботит безопасность, – сказала Генриетта, – почему бы вам просто не позволить, чтобы суд признал вас мертвым?
Я опешил.
– Но тогда ваши опекуны лишатся поместья, – указал я, – ибо оно немедленно перейдет к Сайласу Клоудиру.
Генриетта кивнула. Значит, она руководствуется не просто корыстными соображениями, как я опасался, ибо, если Момпессоны разорятся, она останется без всяких средств. И приняв такое предложение, я докажу ей, что и мной тоже движут отнюдь не корыстолюбивые побуждения. Мисс Лидия внимательно и серьезно смотрела на меня своими пронзительными голубыми глазами.
– Полагаю, так и следует поступить, – сказал я. – Я оставлю эту унизительную работу и попытаюсь найти место, более достойное меня, хотя без денег и сколько-либо приличного образования на многое надеяться не приходится.
Генриетта улыбнулась и, подавшись вперед, сжала мою руку.
– Уверена, это благородное решение.
– Милые мои дети, – сказала мисс Лидия, – мне нужно сообщить вам нечто важное, что наверняка заставит вас переменить свои намерения.
– О чем ты говоришь, бабушка? – спросила Генриетта.
– О вопросе, связанном с похищенным завещанием, который я собиралась разъяснить вам на прошлой неделе, когда нам пришлось резко прервать беседу. Если оно лишает Момпессонов права владения поместьем, тогда почему мой племянник – как и его отец до него – сохранил документ, вместо того чтобы уничтожить?
– Именно над этим вопросом я и ломаю голову с тех самых пор, как узнал о существовании завещания, – сказал я. – Ведь хранить документ, который можно использовать для отъема у них имущества, весьма рискованно. Какую такую выгоду можно извлечь из завещания, чтобы ради нее стоило так рисковать?
– Все настолько запутано, что не знаю, сумею ли я объяснить, – начала старая леди со странной улыбкой. – Моя бедная голова просто раскалывается, когда я думаю об этом. Мне кажется, я все понимаю, покуда не начинаю вникать в дело глубже, а тогда все объяснения разлетаются в разные стороны, облекаясь в потоки слов: кодициллы, судебные решения, судебные акты и постановления и все прочие уродливые термины, связанные с законом и канцлерским судом, которые вот уже более полувека тяготеют над нашим родом подобно проклятию. Но сначала я должна рассказать многое из истории семейства, чтобы вы поняли, почему мой племянник представит суду похищенное завещание сразу, как только официально объявят о пресечении рода Хаффамов.
– И завещание отменит кодицилл! – воскликнул я. А потом, осознав другие последствия, выкрикнул: – И тогда Сайлас Клоудир утратит право наследования!
– Именно так, – подтвердила старая леди. – Но как по-твоему, что станет с поместьем?
– Не знаю, – ответил я, – поскольку мне неизвестно, какие еще пункты содержатся в завещании помимо пункта о закреплении поместья за моим дедом. Но принадлежать вашему племяннику оно уж всяко не будет?
– Ты прав, – с улыбкой согласилась мисс Лидия, явно получающая удовольствие от игры. – Это лучше, чем «спекуляция». И у меня на руках козырной туз.
– Но дорогая бабушка, – запротестовала Генриетта, – коли так, почему они сохранили завещание?
– Из-за личности следующего наследника с ограниченными правами собственности, к которому переходит поместье, как только род Хаффамов официально признается пресекшимся.
Мы с Генриеттой тупо переглянулись, а потом уставились на старую леди.
– Кто он такой? – спросил я. – Не наследник ли Малифант, названный в кодицилле?
– Нет, – сказала мисс Лидия. – Условия учреждения заповедного имущества в завещании не имеют ничего общего с условиями, оговоренными в кодицилле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
– Неправда! – воскликнул я, а потом, не раздумывая, выпалил: – Ваша бабушка не горела жаждой мести.
– Что вы имеете в виду?
Мне ничего не оставалось, как сказать правду.
– Помните, на прошлой неделе я говорил, что, купив кодицилл, мой дед сначала собирался представить его суду, но потом внезапно переменил планы? Причина заключалась в том, что кто-то из момпессоновских домочадцев письменно сообщил деду о завещании и пообещал добыть его. Это была мисс Лидди, и она сдержала слово, хотя документ каким-то образом вернулся к вашему опекуну.
Явно ошеломленная, Генриетта потрясла головой.
– Бабушка Лидди могла пойти на такое?
В следующий момент в комнату вошла мисс Лидди.
– Я рада, что ты еще здесь, Джон, – весело сказала она, улыбаясь нам обоим. – Моя племянница передала мне, что хочет меня видеть – случай в высшей степени необычный, – и потому я отправилась в ее апартаменты, но она так и не явилась. Загадочная история. Вероятно, она беседует с врачом Персевала. Я знаю, племяннику сегодня хуже. После удара, случившегося с ним на прошлой неделе, его состояние неуклонно ухудшается.
Она осеклась, заметив странный взгляд Генриетты, и вопросительно посмотрела на меня, словно ожидая объяснений.
– Мисс Лидди, – признался я, – боюсь, я рассказал ей о том, как вы помогли моему деду.
– И ты, разумеется, потрясена, – сказала она Генриетте. – Дорогая моя, я пошла на такой шаг, поскольку считала поступок, совершенный моим отцом, бесчестным. Я долго размышляла о нем, но перешла наконец к действию только лишь потому, что таким образом могла спасти одну молодую женщину от ужасной участи.
Генриетта взглянула на нее с изумлением.
– Разве ты не объяснил ей, Джон? – спросила старая леди. – Ты помнишь, Генриетта, что дед Джона пытался принудить свою дочь к браку с отвратительным старшим сыном Сайласа Клоудира? Этого я никак не могла допустить. Предлагая ему завещание, я делала замысленный брак совершенно невыгодным для него.
– Если воровство вообще можно оправдать когда-нибудь, – медленно проговорила Генриетта, – полагаю, это именно такой случай.
– Воровство! Не употребляй это слово! – вскричала мисс Лидия.
– Нет, здесь следует говорить о возвращении законному владельцу, – сказал я. – Такой поступок был правильным тогда и остается правильным сейчас. Ибо, представив завещание суду, я стану законным владельцем поместья, и только тогда мне не будет грозить опасность со стороны Клоудиров. – Пристально глядя на Генриетту, я проговорил: – Поэтому я непременно попытаюсь вернуть завещание.
– Да! – воскликнула мисс Лидия. – Конечно, именно это ты и должен сделать!
– Но почему бы вам, – спросила Генриетта, – не явиться в суд в качестве наследника Хаффама до истечения установленного срока и не отдаться под защиту властей?
– Как я однажды уже сделал перед тем, как меня передали в руки Дэниела Портьюса, а затем доктора Алабастера? – возразил я. – Похоже, вы не верите мне, когда я говорю, что нахожусь в смертельной опасности, покуда Сайлас Клоудир жив.
– Если вас превыше всего заботит безопасность, – сказала Генриетта, – почему бы вам просто не позволить, чтобы суд признал вас мертвым?
Я опешил.
– Но тогда ваши опекуны лишатся поместья, – указал я, – ибо оно немедленно перейдет к Сайласу Клоудиру.
Генриетта кивнула. Значит, она руководствуется не просто корыстными соображениями, как я опасался, ибо, если Момпессоны разорятся, она останется без всяких средств. И приняв такое предложение, я докажу ей, что и мной тоже движут отнюдь не корыстолюбивые побуждения. Мисс Лидия внимательно и серьезно смотрела на меня своими пронзительными голубыми глазами.
– Полагаю, так и следует поступить, – сказал я. – Я оставлю эту унизительную работу и попытаюсь найти место, более достойное меня, хотя без денег и сколько-либо приличного образования на многое надеяться не приходится.
Генриетта улыбнулась и, подавшись вперед, сжала мою руку.
– Уверена, это благородное решение.
– Милые мои дети, – сказала мисс Лидия, – мне нужно сообщить вам нечто важное, что наверняка заставит вас переменить свои намерения.
– О чем ты говоришь, бабушка? – спросила Генриетта.
– О вопросе, связанном с похищенным завещанием, который я собиралась разъяснить вам на прошлой неделе, когда нам пришлось резко прервать беседу. Если оно лишает Момпессонов права владения поместьем, тогда почему мой племянник – как и его отец до него – сохранил документ, вместо того чтобы уничтожить?
– Именно над этим вопросом я и ломаю голову с тех самых пор, как узнал о существовании завещания, – сказал я. – Ведь хранить документ, который можно использовать для отъема у них имущества, весьма рискованно. Какую такую выгоду можно извлечь из завещания, чтобы ради нее стоило так рисковать?
– Все настолько запутано, что не знаю, сумею ли я объяснить, – начала старая леди со странной улыбкой. – Моя бедная голова просто раскалывается, когда я думаю об этом. Мне кажется, я все понимаю, покуда не начинаю вникать в дело глубже, а тогда все объяснения разлетаются в разные стороны, облекаясь в потоки слов: кодициллы, судебные решения, судебные акты и постановления и все прочие уродливые термины, связанные с законом и канцлерским судом, которые вот уже более полувека тяготеют над нашим родом подобно проклятию. Но сначала я должна рассказать многое из истории семейства, чтобы вы поняли, почему мой племянник представит суду похищенное завещание сразу, как только официально объявят о пресечении рода Хаффамов.
– И завещание отменит кодицилл! – воскликнул я. А потом, осознав другие последствия, выкрикнул: – И тогда Сайлас Клоудир утратит право наследования!
– Именно так, – подтвердила старая леди. – Но как по-твоему, что станет с поместьем?
– Не знаю, – ответил я, – поскольку мне неизвестно, какие еще пункты содержатся в завещании помимо пункта о закреплении поместья за моим дедом. Но принадлежать вашему племяннику оно уж всяко не будет?
– Ты прав, – с улыбкой согласилась мисс Лидия, явно получающая удовольствие от игры. – Это лучше, чем «спекуляция». И у меня на руках козырной туз.
– Но дорогая бабушка, – запротестовала Генриетта, – коли так, почему они сохранили завещание?
– Из-за личности следующего наследника с ограниченными правами собственности, к которому переходит поместье, как только род Хаффамов официально признается пресекшимся.
Мы с Генриеттой тупо переглянулись, а потом уставились на старую леди.
– Кто он такой? – спросил я. – Не наследник ли Малифант, названный в кодицилле?
– Нет, – сказала мисс Лидия. – Условия учреждения заповедного имущества в завещании не имеют ничего общего с условиями, оговоренными в кодицилле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177