Женщина сердцем скорбит…
Кашлянул раз, другой и наконец произнес:
Скорбь женщины о чем?
Ответ гласит:
Не муж, а черепаха! Просто стыд!
Все расхохотались.
— Почему вы смеетесь? — удивился Сюэ Пань. — Разве я не прав? Неужели женщина не скорбит, если вместо красивого юноши ее мужем оказывается урод?!
— Конечно, прав! — твердили все, покатываясь со смеху. — Ну, продолжай!
Сюэ Пань таращил глаза, стараясь собраться с мыслями:
Женщине грустно бывает…
Он снова умолк, а сидевшие за столом закричали:
— Почему?
В чем женщины печаль ?
В том, что нахально,
Как жеребец, мужлан к ней лезет в спальню.
Снова раздался дружный смех.
— Штрафовать его, штрафовать! — кричали все. — То, что он прочел прежде, еще куда ни шло. Ну а это совсем не годится!
Сюэ Паню хотели налить вина, но Баоюй запротестовал:
— У него очень хорошо подобраны рифмы…
— А вы придираетесь, — ухватился за его слова Сюэ Пань. — Если распорядитель одобрил, нечего шуметь!
Все тотчас же умолкли, только Юньэр, смеясь, сказала Сюэ Паню:
— Следующие две фразы, пожалуй, тебе не под силу, может быть, позволишь произнести их вместо тебя?..
— Глупости! — вскричал Сюэ Пань. — Неужели не справлюсь? Слушайте…
В чем радость женщин?
Тут ответ мой точен:
В блаженной лени после брачной ночи.
— Неплохо! — согласились все. Сюэ Пань продолжал:
Когда веселье женщин?
Стих мой лих:
Когда мужская плоть возжаждет их.
— Бессовестный! Как не стыдно! — возмутились гости. — Пой лучше песню!..
Комар назойлив:
«Хэн-хэн-хэн…» —
затянул Сюэ Пань.
— Что это ты поешь? — раздались удивленные возгласы.
Но Сюэ Пань как ни в чем не бывало продолжал:
Жужжат две мухи:
«Вэн-вэн-вэн…»
— Довольно, хватит! — закричали все хором.
— Будете вы слушать или не будете? — рассердился Сюэ Пань. — Эта песенка вся построена на рифмах хэн-хэн и вэн-вэн. Не хотите, могу не петь, но и пить не стану!
— Ладно, не пой, не пей, только не мешай другим, — согласились гости.
Наступила очередь Цзян Юйханя. Он прочел такие стихи:
Скорбь женщины чем вызвана?
Ответ: ушел супруг, его потерян след.
Чем объяснить ее печаль?
Ответ: на масло из корицы денег нет.
Что значит радость женщины?
Ответ: нагар на свечке — значит, свадьба ждет.
Что есть веселье женщины?
Ответ: с супругой точно в лад супруг поет.
После стихотворения Цзян Юйхань запел песню:
Как отрадно! Она всех красавиц прелестных
воплотила в себе и, слепя красотой,
Уподобилась той, с бирюзового неба
к нам на землю сошедшей небесной святой.
Вся в расцвете весны —
молода и стройна,
Будет фениксов-птиц
жизнь, как чаша, полна!
О, высок Млечный Путь
в этом небе ночном!
Взяв серебряный в руки фонарь,
мы вдвоем
Незаметно за полог уйдем…
Окончив петь, Цзян Юйхань осушил кубок и сказал:
— Мои познания в поэзии поистине ничтожны, но, к счастью, вчера я случайно прочел и запомнил одну парную надпись. В ней как раз речь о том, что вы видите здесь на столе.
Он выпил еще вина, взял со стола цветущую коричную веточку и произнес:
В нос ударяют запахи цветов,
а это значит — будет днем тепло.
Всем понравились эти строки, и решено было, что приказ выполнен. Но тут с места вскочил Сюэ Пань.
— Никуда не годится! — закричал он. — Оштрафовать его! Оштрафовать! На столе никакой драгоценности нет, и твои стихи ни при чем!
— Какой драгоценности? — удивился Цзян Юйхань.
— Еще перечишь! — не унимался Сюэ Пань. — Повтори, что ты прочел!
Пришлось Цзян Юйханю прочесть еще раз.
— А Сижэнь разве не драгоценность? — вскричал Сюэ Пань. — Кто сомневается, спросите у него!
Он указал на Баоюя. Баоюй смутился и произнес:
— Тебя за это надо как следует оштрафовать!
— Верно! Оштрафовать! — закричал Сюэ Пань, схватил со стола большой кубок и единым духом его осушил.
Фэн Цзыин и Цзян Юйхань принялись расспрашивать, в чем дело, и когда Юньэр им объяснила, Цзян Юйхань встал и принес извинения.
— Вы ведь не знали и ни в чем не виноваты, — сказали гости.
Вскоре Баоюй вышел из-за стола. Цзян Юйхань последовал за ним и на террасе еще раз извинился. Привлекательная внешность Цзян Юйханя, его изящные манеры понравились Баоюю, он пожал актеру руку и сказал:
— Приходите как-нибудь ко мне! Поговорим об актере Цигуане из вашей труппы. Слава о нем гремит по всей Поднебесной, но я, к сожалению, до сих пор не имел счастья с ним встретиться.
— Да это мое детское имя! — воскликнул Цзян Юйхань.
Баоюй был и удивлен, и обрадован.
— Какое везенье, какое везенье! — восклицал он, — Недаром вы так знамениты! Наконец-то мы с вами познакомились. Что бы такое вам подарить?
Он немного подумал, вытащил из рукава веер, снял с него яшмовую подвеску и протянул актеру:
— Примите от меня в знак уважения и будущей дружбы, хотя эта вещь слишком ничтожна для такого случая.
— Право, это незаслуженная награда, — произнес Цигуань, принимая подвеску. — Но и у меня есть одна редкая вещь, я с благодарностью подарю ее вам.
Он расстегнул куртку, снял ярко-красный пояс и отдал Баоюю.
— Это подарок Бэйцзинскому вану от царицы страны Юсян, — пояснил он. — Если этим поясом подпоясываться летом, кожа благоухает и совершенно не выделяет пота. Бэйцзинский ван недавно подарил его мне, и я надел его сегодня впервые. Никому другому я бы этот пояс не отдал, но вас, второй господин, прошу принять мой подарок. А мне взамен дайте свой, а то нечем подпоясаться.
Баоюй с радостью принял подарок, снял свой пояс с узорами из сосновых шишек и отдал Цигуаню.
В это время раздался громкий возглас:
— Попались!..
К ним подскочил Сюэ Пань, схватил обоих за руки и воскликнул:
— Что же это вы? Вино не допили и убежали? Ну-ка, покажите, что у вас там?
— Ничего, — ответили оба.
Но от Сюэ Паня отделаться было не так просто. К счастью, на выручку подоспел Фэн Цзыин. Вместе они вернулись к столу. До позднего вечера продолжалось веселье.
Возвратившись домой, Баоюй переоделся и сел пить чай. Сижэнь заметила, что на веере не хватает одной подвески, и спросила:
— Ты куда девал подвеску?
— Наверное, потерял, — ответил Баоюй.
Сижэнь не придала этому никакого значения, но, когда Баоюй собрался спать, заметила на нем красный, как кровь, пояс и стала догадываться, что произошло.
— У тебя замечательный новый пояс, — сказала она, — и ты можешь мне вернуть тот, который я тебе отдала.
Только сейчас Баоюй вспомнил, что подаренный Цигуаню пояс принадлежал Сижэнь, и не следовало так легкомысленно с ним расставаться. Он раскаивался в душе, но признаться боялся и с улыбкой сказал:
— За пояс я тебя вознагражу.
— Я сразу поняла, что ты опять занимался дурными делами! — кивнув головой, со вздохом произнесла Сижэнь. — Но не надо было отдавать мою вещь этим никчемным людям!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158