После этого Юаньчунь отправилась в зал и приняла поздравления управляющих дворцами Нинго и Жунго, их жен и прочих служанок.
— Как много у нас родных! — со вздохом произнесла Юаньчунь после церемонии. — Жаль только, что невозможно повидаться с каждым в отдельности!
— Члены семей Сюэ и Ван, а также Баочай и Дайюй ждут ваших повелений, — обратилась к ней госпожа Ван. — Они доводятся нам дальними родственниками, и мы не осмелились их пригласить.
Юаньчунь распорядилась позвать родственников. Первой явилась тетушка Сюэ. Юаньчунь сделала ей знак не утруждать себя церемониями, как, впрочем, и остальным, кто пришел вслед за тетушкой, и просила всех держать себя непринужденно. Вошла служанка Баоцинь, которую Юаньчунь взяла с собой из дому во дворец, и поклонилась матушке Цзя. Матушка поспешно подняла ее, приказала отвести в отдельные покои и угостить на славу. Евнухи, ведавшие церемониями, наложницы государя, дворцовые служанки разместились во дворце Нинго и на половине, которую занимал Цзя Шэ, а здесь остались три или четыре младших евнуха для разных поручений. Матушка Цзя, Юаньчунь и сестры могли поговорить по душам, рассказать о себе, о домашних делах, обо всем, что случилось за время их разлуки. В это время к дверной занавеске подошел Цзя Чжэн и, не входя в комнату, отвесил низкий поклон и справился о здоровье гуйфэй.
— Даже в бедной деревенской семье, где едят грубую пищу и носят простую одежду, — промолвила Юаньчунь, — дочь не лишена радости видеть отца. Я же богата, но лишена такого счастья.
Цзя Чжэн, едва сдерживая слезы, произнес в ответ:
— Разве мечтал я, живя среди кукушек и ворон, о счастье лицезреть феникса? Удостоившись небесной милости, вы прославили добродетели предков, — о чем еще можно мечтать на земле, под солнцем и луной?! Блеск вашей славы озарил меня и мою супругу. Нынешний государь достиг великих добродетелей, достойных Неба и Земли, явил невиданную доселе милость, и сотри я в порошок мои печень и мозг, все равно не смог бы его отблагодарить! Мой святой долг изо дня в день, с утра и до вечера доказывать государю верность свою и преданность, усердно служить. Низко кланяясь, смиренно желаю Совершенномудрому десять тысяч лет здравствовать на благо народа всей Поднебесной. Государыня, обо мне и моей супруге не беспокойтесь! Молитесь о том, чтобы еще обильнее излилась на вас драгоценнейшая любовь государя, уважайте и почитайте его за те милости, которыми он столь щедро вас осыпает, дабы не оказаться неблагодарной.
Юаньчунь, в свою очередь, попросила отца усердно служить государю, заботиться о своем здоровье и не беспокоиться о ней.
— Для всех беседок, башен, террас и павильонов в саду названия сочинил Баоюй, — сообщил Цзя Чжэн. — Если какому-нибудь месту, которое вам понравилось, вы сами дадите название, я буду безмерно счастлив.
Услышав, что Баоюй умеет сочинять надписи, Юаньчунь, скрывая улыбку, промолвила:
— Да, он в самом деле добился больших успехов!
Когда Цзя Чжэн удалился, Юаньчунь спросила:
— А где Баоюй? Что-то я его не видела.
— Мужчинам без дела не разрешается сюда входить, — ответила матушка Цзя.
Юаньчунь приказала позвать Баоюя, и один из евнухов его тотчас привел. Баоюй совершил положенные поклоны, после чего Юаньчунь сделала ему знак приблизиться, взяла за руку, привлекла к себе и стала нежно гладить по голове.
— А ты очень вырос с тех пор, как мы не виделись.
Из глаз ее полились слезы.
Но тут подошли госпожа Ю и Фэнцзе и обратились к Юаньчунь:
— К пиру все подготовлено, просим вас, государыня!
Юаньчунь встала и велела Баоюю проводить ее в сад. Там уже были накрыты столы и горели фонарики.
Войдя в сад, они прошли те места, для которых Баоюй придумал названия, побывали в покоях, поднимались на башни, огибали ручейки и горки и любовались прекрасными пейзажами. Роскошь и красота и в то же время новизна и оригинальность чувствовались буквально во всем, в каждой балке, в любом столбике.
Юаньчунь не переставала восхищаться, но просила впредь избегать таких огромных расходов. Когда подошли наконец к залу, Юаньчунь велела всем сесть безо всяких церемоний. Начался пир. Матушка Цзя села в дальнем конце стола, а госпожа Ю, Ли Вань и Фэнцзе подносили и убирали блюда и чашки.
Юаньчунь попросила подать кисти и тушечницу, разложила полоски бумаги и собралась сочинять названия для тех мест, которые ей особенно понравились. Для сада она придумала название «сад Роскошных зрелищ», для своих личных покоев — «Помни о милостях и думай о долге» и еще парную надпись в том же Духе:
Необъятная милость
великих Небес и Земли
Проникает в сердца
и младенца, и простолюдина.
До сегодняшних дней
так величествен древний завет,
Десять тысяч владений
в Девяти Округах процветают!
Название «Торжественное явление феникса» она заменила на «павильон Реки Сяосян», «Аромат роз среди зелени яшмы» — «Наслаждайся розами и радуйся зелени» и «двор Наслаждения пурпуром». «Чистый аромат ириса» на «двор Ирисов», а «Виднеется флаг среди абрикосов» на «горную деревушку Хуаньгэ». Главная башня получила название «башня Величественного зрелища», восточная башня — «покои Узорчатой парчи», западная башня — «покои Скрытого благоухания». Еще она сочинила названия «терраса Ветра в зарослях осоки», «павильон Благоухающего лотоса» и много-много других. Полагалось, чтобы над каждым входом висела доска, и для них Юаньчунь тоже придумала названия: «Весенний дождь в цветах груши», «Осенний ветер в ветвях утуна», «Ночной снег в зарослях тростника». Прежние надписи Юаньчунь не велела снимать и к ним сочинила стихи:
Чтобы обуздать реку горами,
нужно мастерство и вдохновенье,
Надо много сил, чтобы искусно
воплотить естественность в строенья.
Весь небесный мир и все земное
здесь найдешь, и, если чуду веришь,
Ты невольно сад благоуханный
садом назовешь Роскошных зрелищ!
Кончив писать, Юаньчунь с улыбкой сказала сестрам:
— Вы знаете, я не обладаю даром стихосложения, и если получилось у меня что-то, то лишь благодаря великолепным пейзажам. Как только выдастся у меня свободное время, обязательно напишу «Записки о саде Роскошных зрелищ» и «Оду о свидании с родными», в память о событиях нынешнего дня. И пусть каждая из вас сочинит стихотворение на мотив всех надписей и не боится сделать это лучше меня, потому что мое стихотворение весьма посредственное. Слышала, что Баоюй сочиняет надписи, которые могут порадовать. В саду мне больше всех понравились два места — павильон Реки Сяосян и двор Душистых трав, а также двор Наслаждения пурпуром и Горная деревушка Хуаньгэ. Каждое достойно быть воспетым. Парные надписи, сочиненные для этих мест прежде, не вызывают сомнений, но хорошо бы еще написать пятисловные уставные стихи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
— Как много у нас родных! — со вздохом произнесла Юаньчунь после церемонии. — Жаль только, что невозможно повидаться с каждым в отдельности!
— Члены семей Сюэ и Ван, а также Баочай и Дайюй ждут ваших повелений, — обратилась к ней госпожа Ван. — Они доводятся нам дальними родственниками, и мы не осмелились их пригласить.
Юаньчунь распорядилась позвать родственников. Первой явилась тетушка Сюэ. Юаньчунь сделала ей знак не утруждать себя церемониями, как, впрочем, и остальным, кто пришел вслед за тетушкой, и просила всех держать себя непринужденно. Вошла служанка Баоцинь, которую Юаньчунь взяла с собой из дому во дворец, и поклонилась матушке Цзя. Матушка поспешно подняла ее, приказала отвести в отдельные покои и угостить на славу. Евнухи, ведавшие церемониями, наложницы государя, дворцовые служанки разместились во дворце Нинго и на половине, которую занимал Цзя Шэ, а здесь остались три или четыре младших евнуха для разных поручений. Матушка Цзя, Юаньчунь и сестры могли поговорить по душам, рассказать о себе, о домашних делах, обо всем, что случилось за время их разлуки. В это время к дверной занавеске подошел Цзя Чжэн и, не входя в комнату, отвесил низкий поклон и справился о здоровье гуйфэй.
— Даже в бедной деревенской семье, где едят грубую пищу и носят простую одежду, — промолвила Юаньчунь, — дочь не лишена радости видеть отца. Я же богата, но лишена такого счастья.
Цзя Чжэн, едва сдерживая слезы, произнес в ответ:
— Разве мечтал я, живя среди кукушек и ворон, о счастье лицезреть феникса? Удостоившись небесной милости, вы прославили добродетели предков, — о чем еще можно мечтать на земле, под солнцем и луной?! Блеск вашей славы озарил меня и мою супругу. Нынешний государь достиг великих добродетелей, достойных Неба и Земли, явил невиданную доселе милость, и сотри я в порошок мои печень и мозг, все равно не смог бы его отблагодарить! Мой святой долг изо дня в день, с утра и до вечера доказывать государю верность свою и преданность, усердно служить. Низко кланяясь, смиренно желаю Совершенномудрому десять тысяч лет здравствовать на благо народа всей Поднебесной. Государыня, обо мне и моей супруге не беспокойтесь! Молитесь о том, чтобы еще обильнее излилась на вас драгоценнейшая любовь государя, уважайте и почитайте его за те милости, которыми он столь щедро вас осыпает, дабы не оказаться неблагодарной.
Юаньчунь, в свою очередь, попросила отца усердно служить государю, заботиться о своем здоровье и не беспокоиться о ней.
— Для всех беседок, башен, террас и павильонов в саду названия сочинил Баоюй, — сообщил Цзя Чжэн. — Если какому-нибудь месту, которое вам понравилось, вы сами дадите название, я буду безмерно счастлив.
Услышав, что Баоюй умеет сочинять надписи, Юаньчунь, скрывая улыбку, промолвила:
— Да, он в самом деле добился больших успехов!
Когда Цзя Чжэн удалился, Юаньчунь спросила:
— А где Баоюй? Что-то я его не видела.
— Мужчинам без дела не разрешается сюда входить, — ответила матушка Цзя.
Юаньчунь приказала позвать Баоюя, и один из евнухов его тотчас привел. Баоюй совершил положенные поклоны, после чего Юаньчунь сделала ему знак приблизиться, взяла за руку, привлекла к себе и стала нежно гладить по голове.
— А ты очень вырос с тех пор, как мы не виделись.
Из глаз ее полились слезы.
Но тут подошли госпожа Ю и Фэнцзе и обратились к Юаньчунь:
— К пиру все подготовлено, просим вас, государыня!
Юаньчунь встала и велела Баоюю проводить ее в сад. Там уже были накрыты столы и горели фонарики.
Войдя в сад, они прошли те места, для которых Баоюй придумал названия, побывали в покоях, поднимались на башни, огибали ручейки и горки и любовались прекрасными пейзажами. Роскошь и красота и в то же время новизна и оригинальность чувствовались буквально во всем, в каждой балке, в любом столбике.
Юаньчунь не переставала восхищаться, но просила впредь избегать таких огромных расходов. Когда подошли наконец к залу, Юаньчунь велела всем сесть безо всяких церемоний. Начался пир. Матушка Цзя села в дальнем конце стола, а госпожа Ю, Ли Вань и Фэнцзе подносили и убирали блюда и чашки.
Юаньчунь попросила подать кисти и тушечницу, разложила полоски бумаги и собралась сочинять названия для тех мест, которые ей особенно понравились. Для сада она придумала название «сад Роскошных зрелищ», для своих личных покоев — «Помни о милостях и думай о долге» и еще парную надпись в том же Духе:
Необъятная милость
великих Небес и Земли
Проникает в сердца
и младенца, и простолюдина.
До сегодняшних дней
так величествен древний завет,
Десять тысяч владений
в Девяти Округах процветают!
Название «Торжественное явление феникса» она заменила на «павильон Реки Сяосян», «Аромат роз среди зелени яшмы» — «Наслаждайся розами и радуйся зелени» и «двор Наслаждения пурпуром». «Чистый аромат ириса» на «двор Ирисов», а «Виднеется флаг среди абрикосов» на «горную деревушку Хуаньгэ». Главная башня получила название «башня Величественного зрелища», восточная башня — «покои Узорчатой парчи», западная башня — «покои Скрытого благоухания». Еще она сочинила названия «терраса Ветра в зарослях осоки», «павильон Благоухающего лотоса» и много-много других. Полагалось, чтобы над каждым входом висела доска, и для них Юаньчунь тоже придумала названия: «Весенний дождь в цветах груши», «Осенний ветер в ветвях утуна», «Ночной снег в зарослях тростника». Прежние надписи Юаньчунь не велела снимать и к ним сочинила стихи:
Чтобы обуздать реку горами,
нужно мастерство и вдохновенье,
Надо много сил, чтобы искусно
воплотить естественность в строенья.
Весь небесный мир и все земное
здесь найдешь, и, если чуду веришь,
Ты невольно сад благоуханный
садом назовешь Роскошных зрелищ!
Кончив писать, Юаньчунь с улыбкой сказала сестрам:
— Вы знаете, я не обладаю даром стихосложения, и если получилось у меня что-то, то лишь благодаря великолепным пейзажам. Как только выдастся у меня свободное время, обязательно напишу «Записки о саде Роскошных зрелищ» и «Оду о свидании с родными», в память о событиях нынешнего дня. И пусть каждая из вас сочинит стихотворение на мотив всех надписей и не боится сделать это лучше меня, потому что мое стихотворение весьма посредственное. Слышала, что Баоюй сочиняет надписи, которые могут порадовать. В саду мне больше всех понравились два места — павильон Реки Сяосян и двор Душистых трав, а также двор Наслаждения пурпуром и Горная деревушка Хуаньгэ. Каждое достойно быть воспетым. Парные надписи, сочиненные для этих мест прежде, не вызывают сомнений, но хорошо бы еще написать пятисловные уставные стихи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158