Каждая девочка должна была придумать загадку и наклеить ее на фонарик. К тому же матушка Цзя распорядилась приготовить ароматный чай, фрукты и разные безделушки, чтоб награждать тех, кто отгадает загадки.
Цзя Чжэн, только что прибывший с аудиенции у государя, сразу заметил, как повеселела матушка, и тоже решил принять участие в развлечении.
На возвышении, устланном циновкой, сели матушка Цзя, Цзя Чжэн и Баоюй. Ниже были разостланы еще две циновки, одна для госпожи Ван, Баочай, Дайюй и Сянъюнь, другая — для Инчунь, Таньчунь и Сичунь. Рядом стояли молодые и пожилые служанки. Ли Вань и Фэнцзе заняли места в середине, на отдельной циновке.
— Что это не видно Цзя Ланя? — поинтересовался Цзя Чжэн, заметив отсутствие внука.
Одна из служанок подбежала к Ли Вань. Ли Вань тотчас встала с циновки и обратилась к Цзя Чжэну:
— Моего сына не звали, а сам он прийти не осмелился.
Все рассмеялись:
— Какой же он упрямый и странный!
Цзя Чжэн велел привести Цзя Ланя. Матушка Цзя, когда он пришел, усадила его рядом с собой, дала фруктов. Все оживленно беседовали, слышались шутки и смех. Только Баоюй, обычно любивший порассуждать, из страха перед отцом молчал, лишь почтительно поддакивал. Сянъюнь против обыкновения тоже сидела молча, словно воды в рот набрала. О Дайюй и говорить нечего — она была замкнутой и редко вступала в разговоры. В общем, несмотря на семейный праздник, все чувствовали себя стесненно, кроме Баочай, которая вообще не отличалась словоохотливостью и всегда была сдержанна.
Матушка Цзя сразу догадалась, что это из-за Цзя Чжэна, и после того, как вино обошло три круга, велела ему идти отдыхать. Цзя Чжэн все понял и с улыбкой сказал:
— Матушка, я сразу сообразил, что это вы по случаю Нового года решили устроить вечер загадок, и хотел принять в нем участие, приготовил подарки и угощение. Мне известно, как вы любите внуков и внучек, но неужели вы не подарите мне хоть каплю внимания?
— При тебе они не решаются ни шутить, ни смеяться, — ответила матушка Цзя, — а это на меня тоску нагоняет. Если тебе так уж хочется отгадывать загадки, я загадаю тебе одну. Не отгадаешь, мы тебя оштрафуем.
— Разумеется, — улыбнулся Цзя Чжэн. — Но если я отгадаю — наградите меня!
— Конечно, — согласилась матушка Цзя и прочла:
Легка мартышка: на верхушке
висит без всякого труда.
Я намекну лишь на отгадку:
названье южного плода.
Цзя Чжэн сразу понял, что матушка Цзя имеет в виду плод личжи, но нарочно дал неправильный ответ, за что и был оштрафован. Следующую загадку он отгадал и получил от матушки Цзя подарок. Потом сам загадал загадку матушке Цзя. Вот какая это была загадка:
У этого тела — граненые всюду бока,
А в целом фигура на ощупь тверда и жестка.
Без кисти творца — молчалива, конечно, она,
Но словом владеющему постоянно нужна.
Он потихоньку шепнул ответ Баоюю, а тот незаметно передал его матушке Цзя.
Матушка Цзя немного подумала — ошибки быть не могло — и сказала:
— Тушечница.
— Верно, матушка, — подтвердил Цзя Чжэн, — вы угадали!
Он повернулся к служанкам и приказал:
— Живее давайте подарки!
Служанки поднесли блюдо, уставленное маленькими коробочками, где было все необходимое для Праздника фонарей. Матушку Цзя подарки обрадовали, и она приказала Баоюю:
— Налей-ка отцу вина!
Баоюй взял чайник, налил в чашку вина, а Инчунь поднесла Цзя Чжэну. Затем матушка Цзя обратилась к сыну:
— Вон там на фонаре наклеены загадки, их сочинили девочки. Попробуй отгадать!
Цзя Чжэн почтительно кивнул, подошел к фонарю. Первая загадка была такая:
Заставить демонов способна
и дух от страха испустить,
На вид пучок из нитей шелка,
но в ней внезапный гром таится.
Коль загремит да загрохочет,
вас может и ошеломить.
Но поглядите — от нее
одна зола уже дымится!
А в целом — подскажу чуть-чуть —
весьма забавная вещица.
Придумала эту загадку государыня Юаньчунь.
— Хлопушка? — нерешительно произнес Цзя Чжэн.
— Совершенно верно! — поспешил ответить Баоюй. Следующей была загадка Инчунь:
Тела небесные в движенье —
кто все их до конца сочтет?
Всегда увязаны разумно
движенья этих тел и счет.
Так почему же день за днем
столь беспокойно их служенье?
Да потому, что Инь и Ян
неисчислимы превращенья!
А для отгадки подскажу:
предмет всегда в употребленье.
— Счеты! — воскликнул Цзя Чжэн.
— Верно! — подтвердила Инчунь.
Таньчунь загадала такую загадку.
Внизу стоящий мальчуган
ввысь обращает взгляд:
Прекрасен светлый день Цинмин,
народ веселью рад!
Но невзначай оборвалась
натянутая нить,
Восточный ветер ни к чему
в обрыве том винить…
Я подскажу вам: эта вещь
способна веселить…
— Бумажный змей, — произнес Цзя Чжэн.
— Правильно, — ответила Таньчунь.
Затем шла загадка Дайюй:
Погас рассвет. Но кто унес
дымок двух рукавов?
Ни в лютне, ни среди одежд
душистых нет следов.
Предмет сей и без петуха
с зарею будит нас,
Подскажет без служанки он,
что пятой стражи час.
Он, утром до конца сгорев,
под вечер оживет,
И день за днем, лучась-струясь,
живет за годом год.
Коль темнотою станет свет —
печаль не обойдешь,
Но преходящи свет и тьма
и при ветрах, и в дождь.
Скажу к разгадке: сей предмет
у нас всегда найдешь.
— Не иначе как благовонные свечи, которые жгут ночью, чтобы отметить время! — воскликнул Цзя Чжэн.
— Верно! — подтвердил Баоюй, опередив Дайюй.
Цзя Чжэн принялся читать следующую загадку:
Вот без движенья он стоит,
а юг, допустим, слева, —
Тогда направо будет юг,
а слева будет север…
Сян загрустил — тогда и он
объят его тоской,
Весь день смеется Сян — и он
смеется день-деньской…
Я намекну: повсюду есть
у нас предмет такой.
— Замечательная загадка! — похвалил Цзя Чжэн. — Пожалуй, это зеркало.
— Верно, — улыбнулся Баоюй.
— А кто придумал? — спросил Цзя Чжэн. — Под ней нет подписи.
— Должно быть, Баоюй придумал, — произнесла матушка Цзя.
Цзя Чжэн ничего на это не сказал и стал читать последнюю загадку, ее придумала Баочай:
Есть на лице глаза, но нет зрачков,
и создан весь живот для пустоты.
Но радость есть при встрече у воды,
когда раскрыты лотоса цветы.
Когда ж с утуна падает листва,
разлуке наступает свой черед,
Любовь жены и мужа до зимы,
Лишь до зимы — и то не доживет.
…Разгадку средь вещей любой найдет!
Цзя Чжэн задумался:
«Предмет загадки самый обычный, ничего особенного в нем нет, но если девушка в столь юном возрасте сочиняет такие загадки, значит, не суждены ей ни счастье, ни долголетие!»
Цзя Чжэн опечалился и стоял, поникнув головой. Матушка Цзя решила, что Цзя Чжэн устал, к тому же при нем молодые боялись веселиться, поэтому она сказала:
— Иди отдыхай! Мы скоро тоже разойдемся.
Цзя Чжэн несколько раз почтительно кивнул, попросил мать выпить чашку вина и пошел к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Цзя Чжэн, только что прибывший с аудиенции у государя, сразу заметил, как повеселела матушка, и тоже решил принять участие в развлечении.
На возвышении, устланном циновкой, сели матушка Цзя, Цзя Чжэн и Баоюй. Ниже были разостланы еще две циновки, одна для госпожи Ван, Баочай, Дайюй и Сянъюнь, другая — для Инчунь, Таньчунь и Сичунь. Рядом стояли молодые и пожилые служанки. Ли Вань и Фэнцзе заняли места в середине, на отдельной циновке.
— Что это не видно Цзя Ланя? — поинтересовался Цзя Чжэн, заметив отсутствие внука.
Одна из служанок подбежала к Ли Вань. Ли Вань тотчас встала с циновки и обратилась к Цзя Чжэну:
— Моего сына не звали, а сам он прийти не осмелился.
Все рассмеялись:
— Какой же он упрямый и странный!
Цзя Чжэн велел привести Цзя Ланя. Матушка Цзя, когда он пришел, усадила его рядом с собой, дала фруктов. Все оживленно беседовали, слышались шутки и смех. Только Баоюй, обычно любивший порассуждать, из страха перед отцом молчал, лишь почтительно поддакивал. Сянъюнь против обыкновения тоже сидела молча, словно воды в рот набрала. О Дайюй и говорить нечего — она была замкнутой и редко вступала в разговоры. В общем, несмотря на семейный праздник, все чувствовали себя стесненно, кроме Баочай, которая вообще не отличалась словоохотливостью и всегда была сдержанна.
Матушка Цзя сразу догадалась, что это из-за Цзя Чжэна, и после того, как вино обошло три круга, велела ему идти отдыхать. Цзя Чжэн все понял и с улыбкой сказал:
— Матушка, я сразу сообразил, что это вы по случаю Нового года решили устроить вечер загадок, и хотел принять в нем участие, приготовил подарки и угощение. Мне известно, как вы любите внуков и внучек, но неужели вы не подарите мне хоть каплю внимания?
— При тебе они не решаются ни шутить, ни смеяться, — ответила матушка Цзя, — а это на меня тоску нагоняет. Если тебе так уж хочется отгадывать загадки, я загадаю тебе одну. Не отгадаешь, мы тебя оштрафуем.
— Разумеется, — улыбнулся Цзя Чжэн. — Но если я отгадаю — наградите меня!
— Конечно, — согласилась матушка Цзя и прочла:
Легка мартышка: на верхушке
висит без всякого труда.
Я намекну лишь на отгадку:
названье южного плода.
Цзя Чжэн сразу понял, что матушка Цзя имеет в виду плод личжи, но нарочно дал неправильный ответ, за что и был оштрафован. Следующую загадку он отгадал и получил от матушки Цзя подарок. Потом сам загадал загадку матушке Цзя. Вот какая это была загадка:
У этого тела — граненые всюду бока,
А в целом фигура на ощупь тверда и жестка.
Без кисти творца — молчалива, конечно, она,
Но словом владеющему постоянно нужна.
Он потихоньку шепнул ответ Баоюю, а тот незаметно передал его матушке Цзя.
Матушка Цзя немного подумала — ошибки быть не могло — и сказала:
— Тушечница.
— Верно, матушка, — подтвердил Цзя Чжэн, — вы угадали!
Он повернулся к служанкам и приказал:
— Живее давайте подарки!
Служанки поднесли блюдо, уставленное маленькими коробочками, где было все необходимое для Праздника фонарей. Матушку Цзя подарки обрадовали, и она приказала Баоюю:
— Налей-ка отцу вина!
Баоюй взял чайник, налил в чашку вина, а Инчунь поднесла Цзя Чжэну. Затем матушка Цзя обратилась к сыну:
— Вон там на фонаре наклеены загадки, их сочинили девочки. Попробуй отгадать!
Цзя Чжэн почтительно кивнул, подошел к фонарю. Первая загадка была такая:
Заставить демонов способна
и дух от страха испустить,
На вид пучок из нитей шелка,
но в ней внезапный гром таится.
Коль загремит да загрохочет,
вас может и ошеломить.
Но поглядите — от нее
одна зола уже дымится!
А в целом — подскажу чуть-чуть —
весьма забавная вещица.
Придумала эту загадку государыня Юаньчунь.
— Хлопушка? — нерешительно произнес Цзя Чжэн.
— Совершенно верно! — поспешил ответить Баоюй. Следующей была загадка Инчунь:
Тела небесные в движенье —
кто все их до конца сочтет?
Всегда увязаны разумно
движенья этих тел и счет.
Так почему же день за днем
столь беспокойно их служенье?
Да потому, что Инь и Ян
неисчислимы превращенья!
А для отгадки подскажу:
предмет всегда в употребленье.
— Счеты! — воскликнул Цзя Чжэн.
— Верно! — подтвердила Инчунь.
Таньчунь загадала такую загадку.
Внизу стоящий мальчуган
ввысь обращает взгляд:
Прекрасен светлый день Цинмин,
народ веселью рад!
Но невзначай оборвалась
натянутая нить,
Восточный ветер ни к чему
в обрыве том винить…
Я подскажу вам: эта вещь
способна веселить…
— Бумажный змей, — произнес Цзя Чжэн.
— Правильно, — ответила Таньчунь.
Затем шла загадка Дайюй:
Погас рассвет. Но кто унес
дымок двух рукавов?
Ни в лютне, ни среди одежд
душистых нет следов.
Предмет сей и без петуха
с зарею будит нас,
Подскажет без служанки он,
что пятой стражи час.
Он, утром до конца сгорев,
под вечер оживет,
И день за днем, лучась-струясь,
живет за годом год.
Коль темнотою станет свет —
печаль не обойдешь,
Но преходящи свет и тьма
и при ветрах, и в дождь.
Скажу к разгадке: сей предмет
у нас всегда найдешь.
— Не иначе как благовонные свечи, которые жгут ночью, чтобы отметить время! — воскликнул Цзя Чжэн.
— Верно! — подтвердил Баоюй, опередив Дайюй.
Цзя Чжэн принялся читать следующую загадку:
Вот без движенья он стоит,
а юг, допустим, слева, —
Тогда направо будет юг,
а слева будет север…
Сян загрустил — тогда и он
объят его тоской,
Весь день смеется Сян — и он
смеется день-деньской…
Я намекну: повсюду есть
у нас предмет такой.
— Замечательная загадка! — похвалил Цзя Чжэн. — Пожалуй, это зеркало.
— Верно, — улыбнулся Баоюй.
— А кто придумал? — спросил Цзя Чжэн. — Под ней нет подписи.
— Должно быть, Баоюй придумал, — произнесла матушка Цзя.
Цзя Чжэн ничего на это не сказал и стал читать последнюю загадку, ее придумала Баочай:
Есть на лице глаза, но нет зрачков,
и создан весь живот для пустоты.
Но радость есть при встрече у воды,
когда раскрыты лотоса цветы.
Когда ж с утуна падает листва,
разлуке наступает свой черед,
Любовь жены и мужа до зимы,
Лишь до зимы — и то не доживет.
…Разгадку средь вещей любой найдет!
Цзя Чжэн задумался:
«Предмет загадки самый обычный, ничего особенного в нем нет, но если девушка в столь юном возрасте сочиняет такие загадки, значит, не суждены ей ни счастье, ни долголетие!»
Цзя Чжэн опечалился и стоял, поникнув головой. Матушка Цзя решила, что Цзя Чжэн устал, к тому же при нем молодые боялись веселиться, поэтому она сказала:
— Иди отдыхай! Мы скоро тоже разойдемся.
Цзя Чжэн несколько раз почтительно кивнул, попросил мать выпить чашку вина и пошел к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158