Цветок! — Но не цветок воочью,
а в зеркале его подобье.
Подумать только! Сколько горьких
жемчужин-слез еще прольется,
Пока зимою эта осень
в урочный час не обернется,
Пока весеннего расцвета
Не оборвет внезапно лето!
Баоюй никак не мог вникнуть в смысл и потому слушал рассеянно, но мелодия пьянила и наполняла душу тоской. Он не стал допытываться, как сочинили эту арию, какова ее история, и, чтобы развеять тоску, принялся читать дальше.
Печалюсь: рок неотвратим
Как отрадно на сердце, когда на глазах,
торжествуя, природа цветет!
Как печально, когда за расцветом идет
увяданья жестокий черед!
На мирские дела
взгляд мой дерзок и смел:
Десять тысяч — да сгинут
назойливых дел!
В этой жизни тоске
долго плыть суждено,
И растает души
аромат все равно…
К дому отчему вновь
устремляю свой взор,
Но теряется путь
в неприступности гор!
Обращаюсь к родителям часто во сне: —
Мир покинуть дороги велят,
А отцу было б лучше подальше уйти
От дворцовых чинов и наград.
Отторгнута родная кровь
Одинокий парус. Ветер. Дождь.
Впереди — тысячеверстный путь.
Вся моя родня, мой дом и сад, —
все исчезло! О былом забудь!
И осталось только слезы лить…
«Пусть спеша уходят годы прочь,
Вам, отец и мать, скажу я так:
не горюйте! Позабудьте дочь!»
В жизни все имеет свой предел,
встреч, разлук причины тоже есть,
Мы живем на разных полюсах, —
мать, отец — вдали, а дочь их — здесь…
Каждому свое. Покой и мир
каждый охраняет для себя.
Есть ли выход, раз от вас ушла?
Выхода не вижу. То — судьба!
Скорбь среди веселья
Ее в то время грела колыбель,
а мать с отцом уже настигла смерть.
Из тех людей, разряженных в шелка,
красавицу кто мог тогда узреть?
Стремлений тайных юношей и дев
она не приняла, сочтя за срам,
Зато теперь Нефритовый она
собою среди туч являет Храм!
Ее достойной парой стать сумел
красивый отрок с чистою душой,
Казалось бы, что вечен их союз,
как это небо вечно над землей!
Но к детству повернул зловещий рок,
опять сгустился тягостный туман,
А что же дальше? Словно облака,
развеян иллюзорный Гаотан,
Живительная высохла вода,
исчезла, как мираж, река Сянцзян!
Таков итог! Всему грядет конец!
уходит все и пропадает прочь!
А потому терзаться ни к чему, —
сколь ни терзайся — горю не помочь!
Мир такого не прощает…
Подобна нежной орхидее
и нравом ты и красотой,
Твоих достоин дарований
не смертный, а мудрец святой!
Вот как случается порою
с отверженною сиротой!
Ты скажешь: «Изо рта зловонье
у тех, кто много мяса ест,
А тем, кто увлечен шелками,
и шелк однажды надоест!»
Поднявшись над людьми, не знала,
что мир коварен, зависть зла,
И чистоте взамен презренье
ты от бесчестных приняла!
Вздохну: светильник в древнем храме
утешит лишь на склоне лет,
А красный терем, нежность сердца,
цветенье, — все сойдет на нет!
Издревле так: в пыли и смраде
быть чистым чувствам суждено,
Достойно ли нефрит отменный
бросать на илистое дно?
Как много сыновей вельможных
вздыхали — и не без причин, —
О том, что счастье зря теряет
и благородный господин!
Когда любят коварного…
Волк чжуншаньский —
Бессердечный,
Разве помнит он, что вечен
Корень жизни человечьей?
Все, чем движим, — лишь разврат,
Жажда временных услад.
Знатных дам, чей славен род,
В жертвы он себе берет,
И, согнув, как ветки ив,
Этих дам по белу свету
Он бросает, как монеты,
Что похитил, не нажив…
Я вздыхаю: сколько нежных,
Утонченных, сердобольных
Он обрек всю жизнь в печалях
Биться, как в коварных волнах!
Рассеяны иллюзии цветов
Что три весны отрадного сулят
для персика румяного и сливы?
Но, загубив прекрасные цветы,
найти убийцы радость не смогли бы…
Все говорят: ищи на небесах, —
там персика цветы пышны до лета,
И говорят еще, что в облаках
так много абрикосового цвета!
Все это так. Но видано ли то,
чтоб осень нас не настигала где-то?
В Деревню белых тополей смотрю
и слышу стон несчастных, там живущих,
А в Роще кленов темных, вторя им ,
рыдают неприкаянные души.
Уходят дни. Могил уж не видать.
Все в запустенье, и бурьян все гуще.
Сколь много неимущий терпит мук,
чтоб нищий ныне завтра стал богатым!
Да и цветов судьба — извечный круг,
весна — рассвет, а осень — срок заката.
А раз уж смерть идет за жизнью вслед, —
кто может от нее найти спасенье?
Но говорят, — на Западе растет
посо — такое чудное растенье:
Тому, кто под его укрылся сенью,
способен жизнь продлить чудесный плод!
Бремя разума
Когда все нервы, силы — до предела —
Подчинены лишь разуму — и только,
Судьба идет наперекор удачам,
И от ума не радостно, а горько!
Предрешено, как видно, до рожденья
Такому сердцу биться сокрушенно,
А после смерти прекратятся бденья,
Душа покинет плоть опустошенной.
Скажу к примеру: жизнь в семье богата,
Спокойны люди, не предвидя лиха,
И вдруг такой исход: она распалась,
И закрутились все в житейских вихрях…
Вот тут и вспомнишь: помыслы и думы,
Когда подчинены мирским волненьям,
Вся жизнь плывет, и в этих вечных волнах
Смутна, как в третью стражу сновиденье.
Представим: гром загрохотал внезапно, —
И от дворца остались только камни;
Представим: грустно угасает солнце, —
Как будто фонаря последний пламень…
Увы, увы! Все радости земные
Ведут людей к трагедиям и бедам!
О вас печалюсь, люди в мире бренном,
Поскольку день грядущий вам неведом!
Когда сторицей воздаешь…
Когда сторицей воздаешь, —
Живя на этом свете,
Он, милосердный, снизойдет,
Спаситель-благодетель!
Мать счастлива, и счастье в том,
И в том ее забота,
Чтоб тайно одарять добром —
Без всякого расчета…
Но, люди, — убеждаю вас:
Так много страждущих сейчас!
Нам надо помогать им!
Не подражайте тем, скупым,
Все меряющим на калым, —
дядьям моим и братьям!
Пусть истина добрей, чем ложь!
Но в мире поднебесном
Где потеряешь, где найдешь —
Лишь небесам известно!
Мнимый блеск запоздалого расцвета
Желая в зеркале найти
Чувств милосердных свойства,
За добродетель выдал ты
Заслуги и геройство.
Но скоротечен сей расцвет, —
Поможет ли притворство?
Халат ночной и в спальне штор
Игривый шелк у ложа,
Жемчужный головной убор,
Сановный на плаще узор, —
Перед судьбой все это вздор,
Игра с судьбою — тоже!..
Не зря твердят: на склоне дней
Нужда неотвратима.
Но есть наследство для детей:
Величье рода, имя.
Шнуры на шелке, лент извив, —
Ты горд, избранник знати,
И на твоей груди горит
Груз золотой печати!
Надменен, важен, словно маг,
И вознесен высоко, —
Но час закатный — это мрак
У Желтого Истока…
Героев прежних лет, вельмож
Как чтут сыны и внуки?
Прискорбно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158