Цзя Цян попросил Баоюя посидеть, а сам пошел к Лингуань.
Баоюй, разбираемый любопытством, сразу забыл о цели своего прихода и осторожно приблизился к двери.
— Смотри, что я тебе принес! — сказал Цзя Цян, обращаясь к Лингуань.
Девочка приподнялась на подушке.
— Будешь теперь играть с этой птичкой. Все веселее! Сейчас увидишь, какие штуки она выделывает.
Он взял горсточку зерна и показал птичке. Та вскочила на помост, начала смешно прыгать и размахивать флажком. Прибежали остальные девочки-актрисы и так и покатились со смеху, но Лингуань по-прежнему оставалась хмурой, раз-другой улыбнулась и опять опустилась на подушки.
На вопрос Цзя Цяна, понравилась ли ей птичка, Лингуань в сердцах ответила:
— Мало того, что нас держат в этой тюрьме и учат кривляться, так ты еще притащил птицу, которая тоже кривляется! Будто в насмешку над нами! Чтобы мы поняли, кто мы такие!
— Ох, и дурак же я! — воскликнул Цзя Цян. — Истратил почти два ляна серебра, чтобы тебя хоть немного развлечь! А ты вон что говоришь! Ладно! Выпущу птичку на волю, не сердись только!
Он выпустил птичку, а клетку сломал.
— Птица, конечно, не человек, но и у нее есть свое гнездышко, зачем же превращать ее в глупую забаву?! Сегодня я снова кашляла кровью, и госпожа велела позвать доктора, а ты куда-то пропал. Оказывается, побежал за какой-то птичкой, чтобы посмеяться надо мной! Никому я здесь не нужна, никто обо мне не заботится! Я даже рада, что заболела!
— Ведь совсем недавно я говорил с доктором! — стал оправдываться Цзя Цян. — Он сказал, что ничего серьезного у тебя нет, примешь раз-другой лекарство, и все пройдет. Кто мог подумать, что ты опять начнешь кашлять? Я мигом сбегаю за доктором!
И Цзя Цян бросился к двери.
— Постой! — остановила его Лингуань. — Если будешь бегать по такой жаре — заболеешь, зачем мне тогда доктор?
Только сейчас Баоюй понял, почему Лингуань чертила на земле иероглиф «цян», и ошеломленный бросился прочь.
Цзя Цян, поглощенный мыслями о Лингуань, даже не заметил его ухода. Баоюя проводили девочки.
Терзаемый сомнениями, Баоюй возвратился во двор Наслаждения пурпуром и там увидел Дайюй и Сижэнь, они о чем-то беседовали.
— Все, что я сказал тебе вчера вечером, — вздор, — едва переступив порог, заявил он Сижэнь. — Недаром отец считает меня дураком и тупицей! Я мечтал утонуть в реке ваших слез! Какая нелепость! Нет, ваши слезы принадлежат вам, а не мне! Так что оплакивайте кого хотите!
Разговор накануне Сижэнь восприняла как шутку и уже успела забыть, поэтому сказала со смехом:
— Да ты и в самом деле сошел с ума!
Баоюй промолчал. Только сейчас он понял, что каждый заботится лишь о собственной судьбе, и с этого дня, сокрушенно вздыхая, думал:
«Кто же окропит слезами мою могилу?»
Между тем Дайюй, заметив, что Баоюй не в себе, решила, что это опять какое-то наваждение, и как ни в чем не бывало сказала:
— Я только что от твоей матушки, оказывается, завтра день рождения тетушки Сюэ. Мне велели узнать, собираешься ли ты к ней в гости. Если собираешься, предупреди матушку!
— Я не был даже у старшего господина Цзя Шэ в день его рождения, зачем же мне ходить к тетушке? Я вообще не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел. Да и как в такую жару надевать выходной костюм? Нет, ни за что не пойду! Думаю, тетушка не рассердится.
— Как ты можешь так говорить? — вскричала Сижэнь. — Тетушка и живет недалеко, и по родству тебе ближе, чем старший господин. Что она подумает, если ты не придешь ее поздравить? А боишься жары, встань пораньше, поздравь ее, выпей там чаю и возвращайся домой! Все же лучше, чем совсем не пойти.
— Да, да! — со смехом воскликнула Дайюй, не дав Баоюю рта раскрыть. — Ты непременно должен навестить сестру Баочай, хотя бы за то, что она отгоняла от тебя комаров.
— Каких комаров? — спросил изумленный Баоюй.
Сижэнь ему рассказала, как накануне днем он уснул, а она попросила барышню Баочай побыть с ним немного.
— Напрасно ты это сделала! — укоризненно покачал головой Баоюй. — Столько злых языков вокруг! Непременно пойду завтра!
Пока происходил этот разговор, появилась Сянъюнь, за ней прислали из дому, и она пришла попрощаться. Баоюй и Дайюй вскочили и предложили ей сесть, но она отказалась, и им обоим ничего не оставалось, как ее проводить. Сянъюнь едва сдерживала слезы, но плакать и жаловаться на свою горькую судьбу стеснялась.
Пришла Баочай, Сянъюнь стало еще тяжелее, и она медлила с отъездом. Однако Баочай, зная, что служанки расскажут обо всем тетке и та разгневается, принялась ее торопить. Сянъюнь проводили до вторых ворот,
Баоюй хотел идти дальше, но Сянъюнь запротестовала. Она подозвала его к себе и шепнула на ухо:
— Если бабушка обо мне забудет, напомни, чтобы как-нибудь снова прислала за мной.
Баоюй кивнул.
После отъезда Сянъюнь все возвратились в сад.
Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
Глава тридцать седьмая

В кабинете Осенней свежести собирается поэтическое общество «Бегония»;
во дворе Душистых трав придумывают темы для стихов о хризантеме
Мы не будем рассказывать о том, как Баоюй после отъезда Сянъюнь по-прежнему веселился, гулял в саду и увлекался стихами, а вернемся к Цзя Чжэну. С того дня как Юаньчунь навестила родных, он еще усерднее выполнял свой служебный долг, стремясь отблагодарить государя за оказанную милость.
Государю были по душе прямой характер Цзя Чжэна и его безупречная репутация. И хотя должность он получил не в результате государственных экзаменов, а по наследству, человеком он был высокообразованным, и государь назначил его своим полномочным посланцем по экзаменационной части, тем самым показав, что заботится о выдвижении честных и способных людей.
Цзя Чжэн благоговейно принял повеление государя, с помощью гадания выбрал счастливый для отъезда двадцатый день восьмого месяца, совершил жертвоприношения предкам, распрощался с матушкой Цзя и отправился в путь.
О том, как провожал его Баоюй и что делал в пути сам Цзя Чжэн, рассказывать нет надобности.
С отъездом отца Баоюй почувствовал себя совершенно свободным, целыми днями играл и резвился в саду Роскошных зрелищ, ничем серьезным не занимался, в общем, как говорится, дни и ночи заполнял пустотой.
Однажды его одолела скука и, чтобы хоть немного развлечься, он навестил матушку Цзя, от нее побежал к госпоже Ван, но тоска не проходила. Он возвратился в сад, но только было стал переодеваться, как появилась Цуймо и подала ему листок цветной бумаги. Это было письмо.
— Как же это я забыл навестить сестру Таньчунь! — воскликнул Баоюй. — Очень хорошо, что ты пришла! Как себя чувствует твоя барышня? Ей лучше?
— Барышня совершенно здорова, сегодня даже лекарство не принимала, — ответила Цуймо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158