— Можешь идти! — сказал ему Цзя Чжэнь и снова обратился к слугам: — А где Цзя Жун?
Не успел он спросить, как тут же увидел сына — он выбежал из боковой башни.
— Полюбуйтесь-ка! — рассердился Цзя Чжэнь. — Я стою на солнцепеке, а он, видите ли, спрятался в тень!
Он велел слугам плюнуть на Цзя Жуна. Зная крутой нрав Цзя Чжэня, слуги не осмелились перечить, и один из них, мальчик, подбежал, плюнул Цзя Жуну в лицо и крикнул:
— Сам господин не боится жары! А вы осмелились спрятаться в холодок?
Цзя Жун стоял навытяжку, не произнося ни слова.
Испугались и остальные, укрывшиеся в тени, под монастырской стеной, и один за другим незаметно ускользнули из тени.
— Ну, чего ждешь? — снова обрушился Цзя Чжэнь на сына. — Живо садись на коня и езжай домой за служанками, которые там остались. Старая госпожа и барышни здесь, пусть едут прислуживать!
Цзя Жун бросился со двора, крича на ходу, чтобы подавали коня, а про себя возмущался: «Все бродили без дела, а досталось мне одному!»
— У тебя что, руки связаны? — заорал он на слугу. — Коня не можешь подать!
Ехать в город Цзя Жуну не хотелось, он подумал было послать вместо себя слугу, но не решился и поскакал сам.
Цзя Чжэнь между тем собрался войти в дом, как вдруг заметил стоявшего рядом даоса Чжана, который с улыбкой обратился к нему:
— Мне, собственно говоря, как монаху, можно бы находиться в помещении. Но поскольку там укрылись от жары барышни, я не посмел войти без вашего дозволения, господин! Может быть, госпожа что-нибудь пожелает или захочет пройтись, так вы передайте ей, что я буду ждать здесь.
Когда-то даос Чжан был одним из доверенных лиц Жунго-гуна, но Цзя Чжэнь знал, что сам покойный император называл его Бессмертным из великого царства грез и пожаловал ему должность главы даосского управления. А нынешний государь возвел его в сан Праведника, достигшего совершенства, потому ваны, гуны и правители отдаленных провинций величали его святым. Разумеется, и Цзя Чжэнь относился к даосу с почтением. К тому же Чжан часто бывал во дворцах Жунго и Нинго, где встречался с матушкой Цзя и барышнями.
— Ведь здесь все свои, — сказал ему Цзя Чжэнь. — А вы просите у меня дозволения войти? Попробуйте-ка еще раз завести подобные речи, я вас за бороду оттаскаю! Идемте!
Цзя Чжэнь привел даоса к матушке Цзя и промолвил с поклоном:
— Почтенный наставник Чжан пришел справиться о вашем здоровье, госпожа!
— Пусть подойдет, — ответила матушка Цзя.
Цзя Чжэнь подвел даоса. Тот хихикнул и произнес:
— О всевидящий Будда! Как я рад видеть вас, госпожа! Надеюсь, вы все в добром здравии и наслаждаетесь счастьем? Позвольте пожелать счастливой жизни всем вашим барышням! Давно я не приходил к вам во дворец справляться о здоровье! Кстати, госпожа, выглядите вы лучше, чем раньше!
— А ты как себя чувствуешь, святой отец? — с улыбкой осведомилась матушка Цзя.
— Вашими милостями пока здоров, — смиренно отвечал даос— А как чувствуют себя ваши домашние? Как поживает Баоюй? Недавно — двадцать шестого числа — я устроил торжество в честь дня рождения великого вана, Объявшего небо. Людей было немного, все чинно и скромно, но Баоюй не пришел, хотя я послал ему приглашение, сказали, что он отлучился из дома.
— В тот день его и в самом деле не было дома, — подтвердила матушка Цзя и приказала позвать Баоюя.
Но тут он сам появился, быстро подошел к даосу и справился о его здоровье. Даос облобызал юношу, в свою очередь осведомился, как тот себя чувствует, а затем обратился к матушке Цзя:
— Младший брат, как я вижу, пополнел!
— Это только так кажется, — возразила матушка Цзя. — На самом деле он слабый и хилый. Отец заставляет его учиться сверх всякой меры, даже до болезни довел!
— Недавно мне довелось читать стихи младшего брата, — продолжал даос Чжан, — выше всякой похвалы. Не понимаю, почему отец жалуется на его лень? Ведь младший брат достиг совершенства… И внешностью, и манерами, и речью своей он так напоминает покойного Жунго-гуна!
Глаза даоса увлажнились, а матушка Цзя печально произнесла:
— Да! Я вырастила нескольких сыновей и внуков, но ни один не похож на моего покойного мужа так, как Баоюй!
— Молодые господа и не представляют себе, каким был покойный Жунго-гун, — произнес даос Чжан. — Пожалуй, даже ваши сыновья плохо его помнят! — Даос громко рассмеялся и добавил:
— Недавно я видел в одной семье девушку пятнадцати лет, настоящую красавицу, и подумал, что неплохо бы просватать ее за Баоюя. Девушка умна, хорошо воспитана, к тому же богата, лучшей пары и не сыщешь. Не знаю только, каково ваше мнение, почтенная госпожа! Если согласны, я готов устроить это дело.
— Недавно один монах сказал, что мальчику суждено жениться, когда он будет постарше, — ответила матушка Цзя. — Вот подрастет, тогда и потолкуем. А пока разузнай все хорошенько об этой девушке. Дело не в богатстве, главное — чтобы собой была хороша. А если бедная, дадим ее родителям денег. Ведь очень трудно подыскать невесту и красивую, и с хорошим характером.
Фэнцзе, находившаяся тут же, упрекнула даоса:
— Ты, отец Чжан, так и не удосужился сделать талисман для моей дочки, а недавно набрался смелости и прислал ко мне людей просить кусок желтого атласа! Я не хотела давать, да побоялась тебя обидеть!
Даос ответил со смехом:
— Я, видно, ослеп и не заметил, что вы здесь. Талисман давно готов! Еще третьего дня я собирался прислать его вам, но, узнав, что к нам собирается госпожа, в суматохе забыл об этом… Талисман лежит перед статуей Будды, сейчас принесу.
Он побежал в главный зал храма и тут же вернулся, неся поднос с красным шелковым узелком. Даос развязал узелок, вытащил талисман и передал кормилице Дацзе, а сам изъявил желание взять девочку на руки.
— Ты бы так принес талисман, зачем понадобился поднос? — засмеялась Фэнцзе.
— Как же можно? У меня руки не такие чистые, как поднос, — ответил Чжан.
— Когда ты явился с подносом, я испугалась! — воскликнула Фэнцзе. — Думала, ты собираешься просить у нас подаяние!
Тут все громко расхохотались, даже Цзя Лянь не мог сдержать улыбку.
— Ах ты, мартышка! — покачала головой матушка Цзя, обернувшись к Фэнцзе. — Неужели не боишься угодить в ад, где болтунам отрезают язык?
— Нас, господ, это не касается, — сказала Фэнцзе. — Но хотелось бы знать, почему он все время твердит, что надо совершать побольше добрых дел? А если не совершать, разве меньше проживешь?
— Не для подаяния взял я поднос, — ответил Чжан. — Мне хотелось попросить у брата Баоюя его чудесную яшму, которую желают посмотреть пришедшие из далеких краев мой собрат по вероучению, его ученики и ученики его учеников.
— И стоило из-за этого беспокоиться! — воскликнула матушка Цзя. — Взял бы да и отвел к ним Баоюя, пусть любуются его яшмой сколько хотят!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158