— Что за девушка была у вас в красном платье?
— Моя двоюродная сестра, — ответила Сижэнь.
Баоюй вздохнул.
— Ты чего вздыхаешь? — удивилась Сижэнь. — Впрочем, понимаю: считаешь, что она недостойна так наряжаться!
— Вовсе нет! — засмеялся Баоюй. — Кто же тогда достоин, если не она? Просто я подумал, что хорошо бы взять ее в наш дом. Уж очень она мила!
— Пусть у меня такая судьба, — холодно усмехнулась Сижэнь. — Но неужели все женщины в нашей семье тоже должны стать рабынями? Вам подавай не только хороших, а еще и красивых служанок!
— Ты вечно что-то придумываешь! — заметил Баоюй. — Почему непременно рабынями? Твоя сестра могла бы жить у нас просто как родственница.
— Ну нет, этого она недостойна! — бросила Сижэнь.
Баоюй не стал больше спорить и продолжал молча чистить каштаны.
— Что же ты замолчал? — улыбнулась Сижэнь. — Может, обиделся? В таком случае — наберись храбрости и купи ее за несколько лянов серебра.
— Даже не знаю, что на это ответить, — произнес Баоюй. — Я хотел лишь сказать, что при ее красоте только и жить в роскошных домах и огромных дворцах, а таким тварям, как мы, здесь не место.
— Подобного счастья ей, правда, на долю не выпало, — сказала Сижэнь, — но для моих тетушки и дядюшки она истинное сокровище, они с детства души в ней не чают, лелеют и холят. Теперь ей семнадцать, приданое все готово, на следующий год ее выдадут замуж.
При слове «замуж» Баоюй вскрикнул невольно, ему стало не по себе, а Сижэнь продолжала:
— Эти несколько лет я почти не виделась с сестрами, а теперь, когда скоро смогу возвратиться домой, никого из них не застану.
Услышав это, Баоюй взволновался, бросил каштаны и спросил:
— Ты собираешься от нас уходить? Почему?
— Я слышала разговор моей матери с братом, — ответила Сижэнь. — Они велели мне потерпеть еще годик, а потом выкупят меня и увезут.
Баоюй еще больше забеспокоился:
— Выкупят? Зачем?
— Как зачем? — воскликнула Сижэнь. — Одно дело те, кто родился в вашем доме, другое дело — я. Семья моя живет не здесь, так что иначе быть не может.
— Я тебя не отпущу! — решительно заявил Баоюй. — И ты ничего не сможешь сделать!
— Нет такого закона! — возразила Сижэнь. — Даже из императорского дворца девушек-служанок отпускают по твердо установленным правилам: на сколько лет взяли, через столько и отпускают. А уж в вашей семье и подавно.
Баоюй задумался. Сижэнь рассуждала вполне разумно, и возразить было нечего.
— А если старая госпожа не отпустит? — спросил, помолчав, Баоюй.
— Старая госпожа? — удивилась Сижэнь. — Да прийдись я по сердцу ей или твоей матушке, они заплатили бы нашей семье еще несколько лянов серебра, и я смогла бы остаться. Такое бывает. Но есть служанки гораздо лучше меня. Еще маленькая, я была в услужении у старой госпожи, потом у старшей барышни Ши Сянъюнь, сейчас прислуживаю тебе. И если родные хотят, чтобы я вернулась домой, вам следовало бы, пожалуй, меня отпустить без всякого выкупа. И уж вовсе глупо говорить о том, что ты меня не отпустишь, потому что я тебе хорошо служу. Я и должна хорошо служить, иначе быть не может. А уйду, замена всегда найдется.
Понимая всю справедливость ее слов, Баоюй совсем расстроился:
— Но я хочу, чтобы ты осталась, и незачем бабушке разговаривать с твоей матерью! Мы дадим ей побольше денег, и никуда она тебя не увезет.
— Конечно, насильно меня увозить мама не станет! — согласилась Сижэнь. — С ней можно договориться, тем более если дать денег. А не дадите, она тоже спорить не станет. Правда, в вашей семье подобных случаев не было! Человек — не вещь, которую можно купить, щедро заплатив продавцу, но что толку оставлять меня просто так, разлучать без всякой причины с родными? Ни твоя бабушка, ни твоя матушка на такое не согласятся.
Баоюй подумал, а затем произнес:
— Значит, ты окончательно решила уйти?
— Окончательно, — ответила Сижэнь.
Баоюй снова впал в раздумье: «Кто мог предположить, что эта девушка окажется столь бесчувственной и забудет о долге?»
— Что ж! — произнес он со вздохом. — Знай я наперед, что так будет, не стал бы тебя добиваться! Ведь я сиротой остаюсь!
С этими словами он, совершенно убитый, лег на кровать.
А Сижэнь, надобно вам сказать, услышав, что мать с братом собираются ее выкупать, заявила, что до самой смерти не вернется домой.
— Когда у вас нечего было есть, — сказала девушка, — вы продали меня за несколько лянов серебра. А то с голоду умерли бы. Вам посчастливилось. И мне тоже. Я служанка, а ем с барского стола, никто не бьет меня, не ругает. А вы привели в порядок хозяйство, деньжат подкопили, несмотря на то что умер отец. Но мало ли что может случиться, опять появятся затруднения, а вторично продать меня вы не сможете. Считайте, что я умерла. — Она всплакнула.
Сижэнь была непреклонна, и мать с братом в конце концов согласились. К тому же по договору Сижэнь была продана навечно, но родные ее намеревались воспользоваться добротой господ Цзя, которые не стали бы требовать выкуп. Во дворце Жунго со служанками хорошо обращались, и девушки, прислуживавшие в комнатах старших и младших господ, были в лучшем положении, чем дочери в бедных семьях. Это, пожалуй, и явилось главной причиной того, что родные Сижэнь решили больше не думать о выкупе девушки.
А уж когда приехал Баоюй и они поняли, какие отношения у молодого господина с Сижэнь, у них словно камень свалился с души и даже появились честолюбивые мечты.
Сижэнь совсем еще девочкой заметила, что у Баоюя какой-то странный характер и капризы совсем не такие, как у других детей, да и вообще много всяких причуд. Любимец бабушки, не боявшийся ни отца, ни матери, Баоюй в последнее время совсем распустился. Убедить его в чем-нибудь было невозможно, и Сижэнь, заведя разговор о выкупе, решила испытать Баоюя, чтобы потом его отчитать. Но, увидев, как он расстроился, сама пала духом.
Дело в том, что Сижэнь вовсе не собиралась есть каштаны, просто она боялась, как бы не вышла такая же история, как с Цяньсюэ из-за чая, и решила отвлечь Баоюя. Приказав служанкам убрать каштаны, она пошла посмотреть, что он делает. Заметив на его лице следы слез, Сижэнь улыбнулась:
— Не печалься! Если хочешь, я останусь!
Баоюй сразу повеселел:
— Я не могу выразить словами, как мне хочется, чтобы ты была со мной! Неужели ты не понимаешь?
— Понимаю! Нам хорошо друг с другом! — с улыбкой согласилась Сижэнь. — Но если ты и в самом деле хочешь, чтобы я осталась, одного твоего желания недостаточно. Выполнишь три моих условия, я никогда с тобой не расстанусь, если даже мне будет грозить смерть!
— Скорее говори, какие условия! — вскричал Баоюй. — Я повинуюсь тебе во всем. Дорогая моя, милая сестрица, не то что три, триста твоих условий я охотно выполню. Только не покидай меня, пока в один прекрасный день я не обращусь в прах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158