К тому же он ведь старик, не заботится о своем добром имени, напьется и давай ругать всех без разбору. Я давно велела управляющему не давать ему никаких поручений — пусть спокойно доживает свой век.
— Почему же я не знаю этого Цзяо Да? — удивилась Фэнцзе. — По-моему, у вас просто не хватает решимости. Отправили бы его куда-нибудь подальше в деревню. — Она обратилась к служанке: — Наша коляска готова?
— Ждет вас, — последовал ответ.
Фэнцзе встала, попрощалась с хозяевами и вышла вместе с Баоюем.
Госпожа Ю и остальные проводили их до большого зала. Всюду ярко горели светильники, на красном парадном крыльце стояли в ожидании служанки и слуги.
Цзяо Да, воспользовавшись тем, что Цзя Чжэнь отлучился, успел напиться и принялся поносить главного управляющего Лай Эра:
— Мошенник! Злодей! Слабых обижаешь, а сильных боишься! С хорошими поручениями других посылаешь, если же надо кого-нибудь проводить среди ночи, — сразу ко мне! Ублюдок! Черепашье отродье! Горе-управитель! Не на свое место сел! Мне, господину Цзяо Да, ты и в подметки не годишься! Все вы тут выродки! И мне, господину Цзяо Да, на все наплевать!
Как раз когда Цзя Жун провожал Фэнцзе к коляске, Цзяо Да бранился особенно яростно, и никто не мог его унять. Цзя Жун не вытерпел, прикрикнул на него, но и это не подействовало, тогда он коротко приказал:
— Связать! Протрезвится, тогда спросим, какого черта он лез на рожон!
Но чего стоил Цзя Жун в глазах Цзяо Да? И Цзяо Да с криком набросился на него:
— Брось свои барские замашки, братец Цзя Жун! Еще молоко на губах не обсохло! А все туда же! Даже отец твой и дед не задирали нос перед Цзяо Да! Кому вы обязаны тем, что стали чиновниками, прославились и разбогатели? Цзяо Да! Твой предок, положивший начало вашему роду, благодаря мне когда-то остался в живых, а вы, вместо того чтобы меня благодарить, корчите из себя господ! Молчи лучше, еще слово, и мой нож станет красным от твоей крови!
Фэнцзе, уже сидевшая в коляске, с возмущением сказала:
— Почему вы терпите этого негодяя? Узнают родные и друзья, засмеют, скажут, нет у вас в доме порядка.
— Вы совершенно правы, — поддакнул Цзя Жун.
Слуги, видя, как разбушевался Цзяо Да, бросились на него, повалили на землю, связали и потащили на конюшню. Цзяо Да еще больше разъярился, помянул крепким словом самого Цзя Чжэня, а затем стал кричать, что пойдет в храм предков оплакивать своего господина — Нинго-гуна.
— Господин и представить себе не мог, — орал он, — что народятся такие скоты! Воры, снохачи распроклятые! Ваши бабы ваших же малолетних братьев «подкармливают»! Думаете, я не знаю?
Тут уж он такое понес, что перепуганные слуги еще туже затянули на нем веревки, а рот набили землей и конским навозом.
Фэнцзе и Цзя Жун сделали вид, будто не слышат. А Баоюй не утерпел и спросил:
— Сестра, что значит «снохачи»?
— Не болтай глупостей! — прикрикнула на него Фэнцзе. — Старый хрыч напился и несет всякую околесицу, а ты мало того что прислушиваешься, так еще расспрашиваешь, что да как! Вот погоди, расскажу матушке, посмотрим, погладит ли она тебя по головке за это!
Перепуганный Баоюй стал ее умолять не жаловаться матери и пообещал:
— Дорогая сестра, я никогда больше не произнесу этого слова.
— Вот и хорошо, — смягчилась Фэнцзе и, чтобы окончательно успокоить Баоюя, добавила: — Когда вернемся домой, расскажем бабушке, что мы пригласили Цинь Чжуна учиться у нас в школе, — пусть велит сообщить об этом учителю. Для нас сейчас это самое главное.
Пока они разговаривали, коляска въехала в ворота дворца Жунго.
Что было дальше, вы узнаете из следующей главы.
Глава восьмая
Цзя Баоюй узнает о существовании золотого замка;
Сюэ Баочай рассматривает одушевленную яшму
Итак, Баоюй и Фэнцзе возвратились домой, навестили старших, и Баоюй попросил матушку Цзя помочь с устройством Цинь Чжуна в домашнюю школу, — тогда, по крайней мере, у него появится друг и соученик, достойный подражания. Он искренне восхищался Цинь Чжуном, его характером и манерами, и считал, что он вполне заслуживает любви и сочувствия.
Фэнцзе, желая помочь Баоюю, сказала:
— Цинь Чжун как-нибудь навестит вас, бабушка!
Матушка Цзя пришла в прекрасное расположение духа, и Фэнцзе, воспользовавшись моментом, пригласила ее на спектакль — матушка Цзя, несмотря на преклонный возраст, увлекалась театром.
Через день и госпожа Ю явилась приглашать матушку Цзя, и та, взяв с собою госпожу Ван, Дайюй и Баоюя, отправилась во дворец Нинго смотреть представление.
К полудню матушка Цзя устала и вернулась домой. Госпожа Ван, любившая тишину и покой, последовала ее примеру. После их ухода Фэнцзе почувствовала себя свободней, заняла место на главной циновке и от всей души веселилась до самого вечера.
Баоюй проводил матушку Цзя домой, дождался, когда она ляжет, и хотел вернуться досмотреть спектакль, но ему показалось неудобным беспокоить госпожу Цинь. Тут он вспомнил о Баочай, она была больна, и решил ее навестить.
Прямо к ней вела из дома небольшая калитка в задней стене, но Баоюй, опасаясь, как бы кто-нибудь не стал ему докучать по пути или же не встретился отец, что еще хуже, пошел окольным путем.
Мамки и няньки, сопровождавшие Баоюя, думали, что он будет переодеваться, но, к их немалому удивлению, он появился в прежнем наряде и направился ко вторым воротам. Мамки и няньки бросились за ним, решив, что он снова собирается во дворец Нинго смотреть спектакль. Однако Баоюй, дойдя до проходного зала, неожиданно свернул на северо-восток, обогнул главный зал и скрылся. Тут, как назло, он натолкнулся на двух молодых повес, Чжань Гуана и Шань Пиньжэня, приживальщиков из их дома. Они, хохоча, бросились к Баоюю. Один обхватил его за талию, другой стал тащить за руки.
— Ах, дорогой братец! — наперебой восклицали они. — Наконец-то мы с тобой встретились. Эта встреча для нас — как дивный сон!
Поболтав немного, они удалились.
Их окликнула мамка:
— Вы идете к старому господину?
— Да, да, — закивали они и, смеясь, добавили: — Старый господин отдыхает в кабинете Сонного склона.
Их ответ и тон, каким это было сказано, насмешили Баоюя. Но он не стал задерживаться и, воспользовавшись тем, что рядом никого нет, бросился со всех ног в ту сторону, где находился двор Грушевого аромата.
В это время главный смотритель кладовых У Синьдэн и амбарный староста Дай Лян в сопровождении пяти приказчиков вышли из конторы и заметили Баоюя. Они тотчас же встали навытяжку. И только торговый посредник Цянь Хуа, много дней не видевший юношу, подбежал к нему, опустился на колени и справился о здоровье. Сдерживая улыбку, Баоюй жестом велел ему встать.
Все остальные со смехом обратились к Баоюю, говоря:
— Недавно мы видели, какие красивые квадратики вы рисуете, второй господин!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
— Почему же я не знаю этого Цзяо Да? — удивилась Фэнцзе. — По-моему, у вас просто не хватает решимости. Отправили бы его куда-нибудь подальше в деревню. — Она обратилась к служанке: — Наша коляска готова?
— Ждет вас, — последовал ответ.
Фэнцзе встала, попрощалась с хозяевами и вышла вместе с Баоюем.
Госпожа Ю и остальные проводили их до большого зала. Всюду ярко горели светильники, на красном парадном крыльце стояли в ожидании служанки и слуги.
Цзяо Да, воспользовавшись тем, что Цзя Чжэнь отлучился, успел напиться и принялся поносить главного управляющего Лай Эра:
— Мошенник! Злодей! Слабых обижаешь, а сильных боишься! С хорошими поручениями других посылаешь, если же надо кого-нибудь проводить среди ночи, — сразу ко мне! Ублюдок! Черепашье отродье! Горе-управитель! Не на свое место сел! Мне, господину Цзяо Да, ты и в подметки не годишься! Все вы тут выродки! И мне, господину Цзяо Да, на все наплевать!
Как раз когда Цзя Жун провожал Фэнцзе к коляске, Цзяо Да бранился особенно яростно, и никто не мог его унять. Цзя Жун не вытерпел, прикрикнул на него, но и это не подействовало, тогда он коротко приказал:
— Связать! Протрезвится, тогда спросим, какого черта он лез на рожон!
Но чего стоил Цзя Жун в глазах Цзяо Да? И Цзяо Да с криком набросился на него:
— Брось свои барские замашки, братец Цзя Жун! Еще молоко на губах не обсохло! А все туда же! Даже отец твой и дед не задирали нос перед Цзяо Да! Кому вы обязаны тем, что стали чиновниками, прославились и разбогатели? Цзяо Да! Твой предок, положивший начало вашему роду, благодаря мне когда-то остался в живых, а вы, вместо того чтобы меня благодарить, корчите из себя господ! Молчи лучше, еще слово, и мой нож станет красным от твоей крови!
Фэнцзе, уже сидевшая в коляске, с возмущением сказала:
— Почему вы терпите этого негодяя? Узнают родные и друзья, засмеют, скажут, нет у вас в доме порядка.
— Вы совершенно правы, — поддакнул Цзя Жун.
Слуги, видя, как разбушевался Цзяо Да, бросились на него, повалили на землю, связали и потащили на конюшню. Цзяо Да еще больше разъярился, помянул крепким словом самого Цзя Чжэня, а затем стал кричать, что пойдет в храм предков оплакивать своего господина — Нинго-гуна.
— Господин и представить себе не мог, — орал он, — что народятся такие скоты! Воры, снохачи распроклятые! Ваши бабы ваших же малолетних братьев «подкармливают»! Думаете, я не знаю?
Тут уж он такое понес, что перепуганные слуги еще туже затянули на нем веревки, а рот набили землей и конским навозом.
Фэнцзе и Цзя Жун сделали вид, будто не слышат. А Баоюй не утерпел и спросил:
— Сестра, что значит «снохачи»?
— Не болтай глупостей! — прикрикнула на него Фэнцзе. — Старый хрыч напился и несет всякую околесицу, а ты мало того что прислушиваешься, так еще расспрашиваешь, что да как! Вот погоди, расскажу матушке, посмотрим, погладит ли она тебя по головке за это!
Перепуганный Баоюй стал ее умолять не жаловаться матери и пообещал:
— Дорогая сестра, я никогда больше не произнесу этого слова.
— Вот и хорошо, — смягчилась Фэнцзе и, чтобы окончательно успокоить Баоюя, добавила: — Когда вернемся домой, расскажем бабушке, что мы пригласили Цинь Чжуна учиться у нас в школе, — пусть велит сообщить об этом учителю. Для нас сейчас это самое главное.
Пока они разговаривали, коляска въехала в ворота дворца Жунго.
Что было дальше, вы узнаете из следующей главы.
Глава восьмая
Цзя Баоюй узнает о существовании золотого замка;
Сюэ Баочай рассматривает одушевленную яшму
Итак, Баоюй и Фэнцзе возвратились домой, навестили старших, и Баоюй попросил матушку Цзя помочь с устройством Цинь Чжуна в домашнюю школу, — тогда, по крайней мере, у него появится друг и соученик, достойный подражания. Он искренне восхищался Цинь Чжуном, его характером и манерами, и считал, что он вполне заслуживает любви и сочувствия.
Фэнцзе, желая помочь Баоюю, сказала:
— Цинь Чжун как-нибудь навестит вас, бабушка!
Матушка Цзя пришла в прекрасное расположение духа, и Фэнцзе, воспользовавшись моментом, пригласила ее на спектакль — матушка Цзя, несмотря на преклонный возраст, увлекалась театром.
Через день и госпожа Ю явилась приглашать матушку Цзя, и та, взяв с собою госпожу Ван, Дайюй и Баоюя, отправилась во дворец Нинго смотреть представление.
К полудню матушка Цзя устала и вернулась домой. Госпожа Ван, любившая тишину и покой, последовала ее примеру. После их ухода Фэнцзе почувствовала себя свободней, заняла место на главной циновке и от всей души веселилась до самого вечера.
Баоюй проводил матушку Цзя домой, дождался, когда она ляжет, и хотел вернуться досмотреть спектакль, но ему показалось неудобным беспокоить госпожу Цинь. Тут он вспомнил о Баочай, она была больна, и решил ее навестить.
Прямо к ней вела из дома небольшая калитка в задней стене, но Баоюй, опасаясь, как бы кто-нибудь не стал ему докучать по пути или же не встретился отец, что еще хуже, пошел окольным путем.
Мамки и няньки, сопровождавшие Баоюя, думали, что он будет переодеваться, но, к их немалому удивлению, он появился в прежнем наряде и направился ко вторым воротам. Мамки и няньки бросились за ним, решив, что он снова собирается во дворец Нинго смотреть спектакль. Однако Баоюй, дойдя до проходного зала, неожиданно свернул на северо-восток, обогнул главный зал и скрылся. Тут, как назло, он натолкнулся на двух молодых повес, Чжань Гуана и Шань Пиньжэня, приживальщиков из их дома. Они, хохоча, бросились к Баоюю. Один обхватил его за талию, другой стал тащить за руки.
— Ах, дорогой братец! — наперебой восклицали они. — Наконец-то мы с тобой встретились. Эта встреча для нас — как дивный сон!
Поболтав немного, они удалились.
Их окликнула мамка:
— Вы идете к старому господину?
— Да, да, — закивали они и, смеясь, добавили: — Старый господин отдыхает в кабинете Сонного склона.
Их ответ и тон, каким это было сказано, насмешили Баоюя. Но он не стал задерживаться и, воспользовавшись тем, что рядом никого нет, бросился со всех ног в ту сторону, где находился двор Грушевого аромата.
В это время главный смотритель кладовых У Синьдэн и амбарный староста Дай Лян в сопровождении пяти приказчиков вышли из конторы и заметили Баоюя. Они тотчас же встали навытяжку. И только торговый посредник Цянь Хуа, много дней не видевший юношу, подбежал к нему, опустился на колени и справился о здоровье. Сдерживая улыбку, Баоюй жестом велел ему встать.
Все остальные со смехом обратились к Баоюю, говоря:
— Недавно мы видели, какие красивые квадратики вы рисуете, второй господин!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158