— Пустяки! — отозвалась Баочай. — Ты скажи ему, пусть хорошенько лечится и ни о чем не думает. А захочет чего-нибудь вкусного или что-нибудь ему понадобится, не тревожь ни бабушку, ни матушку — приходи прямо ко мне! И чтобы его отец не узнал. А то как бы опять не случилось беды!
Сижэнь вернулась в дом, преисполненная признательности к Баочай.
Баоюй молчал, погруженный в свои размышления. Сижэнь подумала, что он спит, и вышла из комнаты, чтобы умыться и причесаться.
Баоюй страдал от невыносимой боли, спину будто кололи иголками, резали ножами, жгли огнем; каждое движение вызывало стон.
Близился вечер. Заметив, что Сижэнь вышла, Баоюй отослал и остальных служанок, сказав им:
— Пойдите умойтесь! Когда понадобитесь, я позову.
Оставшись один, Баоюй впал в забытье. Ему почудилось, будто пришел Цзян Юйхань и стал жаловаться, что слуги из дворца Преданного и Покорнейшего светлейшего вана схватили его и увели; затем появилась Цзиньчуань и, плача, стала рассказывать, как бросилась из-за него в колодец. Баоюй хотел поведать ей о своей любви, но вдруг почувствовал, что кто-то его легонько толкнул, услышал чей-то исполненный страдания голос. Он сразу очнулся и увидел Дайюй. Уж не сон ли это? Он приподнялся на постели, внимательно пригляделся: глаза большие, будто персики, слегка припухшее от слез лицо. Ну конечно же, это Дайюй. Он попробовал встать, но тело пронзила острая боль, и, охнув, он упал на подушку.
— Зачем ты пришла? — с трудом вымолвил он. — Ведь солнце только зашло, жарко еще! Перегреешься и опять заболеешь! Обо мне не беспокойся! Я только притворяюсь, что больно, узнает отец — пожалеет. Это хитрость, так что ты не волнуйся.
На душе у Дайюй стало еще тяжелее, и она тихо плакала, захлебываясь слезами. Взволнованная нахлынувшими на нее чувствами, она многое хотела сказать Баоюю, но не произнесла ни слова, не хватало сил.
Немного успокоившись, Дайюй сказала:
— Ты не должен больше так поступать!
— Не беспокойся, — вздохнул Баоюй, — ради тебя я даже готов умереть!
— Вторая госпожа пожаловала! — донеслось со двора.
— Сейчас я уйду через черный ход, — заторопилась Дайюй, — потом снова приду.
— Не понимаю, — произнес Баоюй, удерживая ее, — чего ты боишься?
— Взгляни на мои глаза! — вскричала Дайюй, топнув ногой. — Опять над нами будут смеяться!
Баоюй отпустил ее руку, и Дайюй скрылась за дверью.
В этот момент вошла Фэнцзе.
— Тебе легче? — осведомилась она. — Если что-нибудь понадобится, дай знать!
Вскоре явилась тетушка Сюэ, следом за нею — служанка матушки Цзя. Лишь когда настало время зажигать лампы, все разошлись, и Баоюй, выпив несколько глотков супа, забылся тревожным сном.
Спустя немного пришли навестить Баоюя жены Чжоу Жуя, У Синьдэна, Чжэн Хаоши и еще несколько пожилых женщин. Но Сижэнь их не пустила, сказав:
— Вы поздно пришли, второй господин уже спит.
Она провела женщин в другую комнату, напоила чаем. Те посидели немного и стали прощаться, наказав Сижэнь:
— Когда второй господин проснется, скажи, что мы приходили.
Сижэнь обещала сделать, как они просят, проводила женщин со двора и уже собиралась вернуться в дом, как вдруг вошла служанка госпожи Ван:
— Наша госпожа требует кого-нибудь из прислуги второго господина.
Сижэнь подумала и обратилась к Цинвэнь, Шэюэ и Цювэнь:
— Я пойду к госпоже, а вы хорошенько присматривайте за домом. Я скоро вернусь!
Вместе со старухой служанкой Сижэнь вышла из сада и направилась к главному господскому дому.
Госпожа Ван лежала на тахте и обмахивалась веером из банановых листьев.
— Ты бы лучше кого-нибудь прислала, а то без тебя некому ухаживать за Баоюем.
— Второй господин уснул, — поспешила успокоить ее Сижэнь. — Да и служанки научились ему прислуживать. Так что не волнуйтесь, пожалуйста, госпожа! Я думала, у вас какое-нибудь поручение, потому и пришла, а то ведь другие что-нибудь напутают.
— Поручений у меня никаких нет, — ответила госпожа Ван, — просто хотела узнать, как себя чувствует Баоюй.
— Я сделала второму господину примочки из лекарства, которое принесла вторая барышня Баочай, и ему полегчало. А то ведь он даже лежать не мог, так было больно. А сейчас уснул.
— Он что-нибудь ел?
— Съел несколько ложек супа, который прислала старая госпожа, потом раскапризничался и потребовал кислого сливового отвара. А ведь сливы — вяжущее средство. Второго господина били и не позволяли кричать. От этого у него наверняка получился застой крови в сердце, и, выпей он сливового отвара, мог бы заболеть. Насилу отговорила его. Развела полчашки розового сиропа, но ему показалось несладко, и вообще он заявил, что этот сироп ему надоел.
— Ай-я-я! — вскричала госпожа Ван. — Что же ты раньше не сказала? У меня есть несколько бутылочек нектара «ароматная роса», недавно прислали, я хотела немного отлить Баоюю, но подумала, что он изведет его понапрасну. Возьми две бутылочки. На чашку воды — чайную ложку нектара, получается очень ароматный напиток.
Госпожа Ван позвала Цайюнь и велела принести «ароматную росу».
— Всего две бутылочки, больше не надо, — предупредила Сижэнь, — если не хватит, я еще возьму.
Вскоре Цайюнь принесла нектар и отдала Сижэнь.
Бутылочка была высотой в три цуня и завинчивалась серебряной крышечкой. На одной желтой этикетке было написано «чистая коричная роса», на другой — «чистая роса розы мэйгуй».
— О, сразу видно, что нектар дорогой! — с улыбкой заметила Сижэнь. — Интересно, сколько существует на свете таких бутылочек?
— Это подарок государя, — объяснила госпожа Ван. — Разве не видишь, что этикетки желтые? Так что храни нектар для Баоюя, зря не расходуй.
Сижэнь почтительно поддакнула и собралась уходить, но госпожа Ван ее удержала:
— Постой, я хочу тебя кое о чем спросить. — Госпожа Ван огляделась и, убедившись, что в комнате никого нет, продолжала: — Я мельком слышала, будто это из-за Цзя Хуаня отец избил Баоюя — Цзя Хуань его оговорил. Слышала ты об этом?
— Нет, такого не слышала, — отвечала Сижэнь. — Знаю лишь, что второй господин Баоюй познакомился с актером из дворца какого-то вана и будто сманил его, а оттуда явился человек и все рассказал нашему господину. За это господин и наказал Баоюя.
— За это, конечно, тоже, — кивнула головой госпожа Ван, — но есть еще и другая причина.
— Больше я ничего не знаю, — заявила Сижэнь и, помедлив, добавила: — Я, госпожа, набралась смелости и хочу сказать вам несколько слов. Может быть, это дерзость, но, говоря откровенно…
Она замолчала.
— Говори, говори, — подбодрила ее госпожа Ван.
— Я осмелюсь сказать лишь в том случае, если буду уверена, что вы не рассердитесь.
— Говори, говори же, — кивнула госпожа Ван.
— Говоря откровенно, — продолжала Сижэнь, — проучить Баоюя следовало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158