Здесь он встретился и выступил перед «сходом» – высшим советом, правящим мафией. Для него эта встреча имела решающее значение.
Поскольку дело касалось мафии, ему пришлось представить много объяснений. Рейды, произведенные генералом Петровским, еще не забылись. Как хозяева денег, они требовали объяснения. Но по мере того как Гришин говорил, настроение менялось. Когда он рассказал, что принят план объявить Комарова недостойным участия в предстоящих выборах, тревога преодолела их агрессивность. Они все сделали большие ставки на его успех на выборах.
Сокрушительный удар Гришин нанес, объявив им о том, что от этой мысли не отказались: власти намерены арестовать Комарова и сокрушить «черную гвардию». Не прошло и часа, как мафиози стали просить совета. Когда он объявил о своих намерениях, они были в шоке. Бандитизм, мошенничество, «черный рынок», вымогательство, наркотики, проституция и убийство – таковы их специальности, но государственный переворот был действительно крупной ставкой.
– Это всего лишь самая крупная кража, кража республики, – уговаривал их Гришин. – Откажетесь – и вас опять будут преследовать МВД, ФСБ, все. Согласитесь – и земля ваша.
Он употребил слово «земля», которое означает землю, страну, планету и все, что на ней есть.
Сидевший во главе стола самый главный из них, «вор в законе», который, как и его отец и все члены его клана, родился в криминальном мире и больше всех в долгоруковской мафии напоминал сицилийского «дона всех донов», долго, пристально смотрел на Гришина. Остальные ждали. Наконец он закивал, его сморщенная голова, напоминавшая голову старой ящерицы, опускалась и поднималась в знак согласия. Обговорили и последние финансовые вопросы.
Гришину также предоставили третью вооруженную силу. Двести из восьмисот частных фирм, занимающихся охранным бизнесом в Москве, принадлежали долгоруковской мафии. Они предоставят две тысячи человек, полностью вооруженных бывших солдат или громил КГБ: восемьсот для того, чтобы штурмом взять безлюдный «Белый дом» и здание Думы, а тысяча двести направятся брать президентские и министерские здания, сосредоточенные на Старой площади и тоже пустые в канун Нового года.
В тот самый день Монк позвонил генерал-майору Петровскому. Тот все еще жил в казармах СОБРа.
– Слушаю.
– Это опять я. Чем вы занимаетесь?
– А почему вас это интересует?
– Собираетесь уезжать?
– Откуда вы знаете?
– Все русские хотят встретить Новый год со своими семьями.
– Послушайте, мой самолет вылетает через час.
– Я думаю, вам следует отменить вылет. Будут еще другие встречи Нового года.
– О чем вы говорите, американец?
– Вы видели утренние газеты?
– Кое-какие видел. А что?
– Последние опросы общественного мнения. Те, на которые повлияли разоблачения СПС и Комарова на пресс-конференции. Они показывают сорок процентов, и рейтинг продолжает падать.
– Да, он проигрывает выборы. Вместо него мы получим Зюганова, неокоммунистов. И какое это имеет ко мне отношение?
– Вы думаете. Комаров примирится с этим? Я как-то говорил вам: этот человек – ненормальный.
– Ему придется примириться. Если он проиграет через две недели, с ним кончено. Вот и все.
– В тот же самый вечер вы мне сказали кое-что.
– Что?
– Вы сказали: если на российское государство нападут, оно будет защищаться.
– Что такое, черт вас возьми, вы знаете, чего не знаю я?
– Я не знаюничего. Я подозреваю. Разве вам не известно, что подозревать – это российская профессия?
Петровский посмотрел на телефонную трубку и перевел взгляд на раскрытый чемодан, лежавший на узкой койке в его комнате в казарме.
– Он не посмеет, – заявил он. – Никто не посмел бы.
– Язов и Крючков посмели.
– Был 1991 год. Другое время.
– Только потому, что они провалили все дело. Почему бы вам не остаться в городе на праздник? На всякий случай.
Генерал– майор Петровский положил трубку и начал вынимать вещи из чемодана.
30 декабря в пивном баре Гришин заключил сделку со своим последним союзником. Его собеседником был кретин с круглым животом любителя пива, но он являлся ближайшим соратником главаря уличных бандитов из движения «Новая Россия».
Вопреки напыщенному названию ДНР мало чем отличалось от неорганизованных группировок татуированных бритоголовых бандитов с ультраправыми лозунгами, которые существовали и развлекались за счет грабежей на улицах и преследования евреев или того и другого вместе, по привычке выкрикивая лозунги во славу России.
На столе между ними лежала пачка долларов, принесенная Гришиным, и представитель ДНР с жадностью на нее поглядывал.
– Могу предоставить пятьсот хороших парней в любую минуту, когда захочу, – сказал он. – Какая работа?
– Я пришлю к вам пять своих черногвардейцев. Вы подчиняетесь их боевым приказам – или сделка отменяется.
«Боевые приказы» – это звучало хорошо. По-военному. Члены ДНР гордились, называя себя солдатами Новой России, хотя никогда не присоединялись к СПС. Они не очень любили дисциплину.
– Что надо делать?
– Накануне Нового года, между десятью и полуночью, взять штурмом и удержать мэрию. И соблюдать указание: до утра никакого спиртного.
Главарь ДНР задумался. Каким бы тупым он ни был, он сумел сообразить, что СПС затевает большое дело. Да и пора уже. Он наклонился над столом, и его рука сжала пачку долларов.
– Когда все закончится, мы доберемся до жидов.
Гришин улыбнулся.
– Мой личный подарок.
– Отлично.
Они договорились о деталях сбора ДНР в сквере на Пушкинской площади, в трехстах метрах от которой находится особняк,. где размещается правительство Москвы. Это не привлечет особого внимания: здесь всегда полно народу, поскольку рядом находится очень популярный в этом городе «Макдоналдс».
Придет время, думал Гришин по дороге, и о московских евреях позаботятся по-настоящему, да и об этих подонках из ДНР тоже. Вот будет смешно, когда и тех и других посадят в одни и те же эшелоны и отправят на восток, в Воркуту.
Утром 31 декабря Джейсон Монк снова позвонил генерал-майору Петровскому. Тот находился в своем кабинете в штаб-квартире на Шаболовке, где оставалась лишь половина сотрудников.
– Все еще на посту?
– Да, черт бы вас побрал.
– У ГУВД есть вертолет?
– Конечно.
– Он может вылететь в такую погоду?
Петровский посмотрел через зарешеченное окно на низкие, свинцово-серые тучи.
– Не в такой облачности. Но ниже может, полагаю.
– Вам известно расположение лагерей «черной гвардии» Гришина под Москвой?
– Нет, но я могу узнать. А в чем дело?
– Почему бы вам не полетать над всеми лагерями?
– Зачем мне это нужно?
– Ну, если они миролюбивые граждане, во всех казармах должен гореть свет, все должны сидеть в тепле, принимая стаканчик перед обедом и готовясь к безобидному празднованию вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Поскольку дело касалось мафии, ему пришлось представить много объяснений. Рейды, произведенные генералом Петровским, еще не забылись. Как хозяева денег, они требовали объяснения. Но по мере того как Гришин говорил, настроение менялось. Когда он рассказал, что принят план объявить Комарова недостойным участия в предстоящих выборах, тревога преодолела их агрессивность. Они все сделали большие ставки на его успех на выборах.
Сокрушительный удар Гришин нанес, объявив им о том, что от этой мысли не отказались: власти намерены арестовать Комарова и сокрушить «черную гвардию». Не прошло и часа, как мафиози стали просить совета. Когда он объявил о своих намерениях, они были в шоке. Бандитизм, мошенничество, «черный рынок», вымогательство, наркотики, проституция и убийство – таковы их специальности, но государственный переворот был действительно крупной ставкой.
– Это всего лишь самая крупная кража, кража республики, – уговаривал их Гришин. – Откажетесь – и вас опять будут преследовать МВД, ФСБ, все. Согласитесь – и земля ваша.
Он употребил слово «земля», которое означает землю, страну, планету и все, что на ней есть.
Сидевший во главе стола самый главный из них, «вор в законе», который, как и его отец и все члены его клана, родился в криминальном мире и больше всех в долгоруковской мафии напоминал сицилийского «дона всех донов», долго, пристально смотрел на Гришина. Остальные ждали. Наконец он закивал, его сморщенная голова, напоминавшая голову старой ящерицы, опускалась и поднималась в знак согласия. Обговорили и последние финансовые вопросы.
Гришину также предоставили третью вооруженную силу. Двести из восьмисот частных фирм, занимающихся охранным бизнесом в Москве, принадлежали долгоруковской мафии. Они предоставят две тысячи человек, полностью вооруженных бывших солдат или громил КГБ: восемьсот для того, чтобы штурмом взять безлюдный «Белый дом» и здание Думы, а тысяча двести направятся брать президентские и министерские здания, сосредоточенные на Старой площади и тоже пустые в канун Нового года.
В тот самый день Монк позвонил генерал-майору Петровскому. Тот все еще жил в казармах СОБРа.
– Слушаю.
– Это опять я. Чем вы занимаетесь?
– А почему вас это интересует?
– Собираетесь уезжать?
– Откуда вы знаете?
– Все русские хотят встретить Новый год со своими семьями.
– Послушайте, мой самолет вылетает через час.
– Я думаю, вам следует отменить вылет. Будут еще другие встречи Нового года.
– О чем вы говорите, американец?
– Вы видели утренние газеты?
– Кое-какие видел. А что?
– Последние опросы общественного мнения. Те, на которые повлияли разоблачения СПС и Комарова на пресс-конференции. Они показывают сорок процентов, и рейтинг продолжает падать.
– Да, он проигрывает выборы. Вместо него мы получим Зюганова, неокоммунистов. И какое это имеет ко мне отношение?
– Вы думаете. Комаров примирится с этим? Я как-то говорил вам: этот человек – ненормальный.
– Ему придется примириться. Если он проиграет через две недели, с ним кончено. Вот и все.
– В тот же самый вечер вы мне сказали кое-что.
– Что?
– Вы сказали: если на российское государство нападут, оно будет защищаться.
– Что такое, черт вас возьми, вы знаете, чего не знаю я?
– Я не знаюничего. Я подозреваю. Разве вам не известно, что подозревать – это российская профессия?
Петровский посмотрел на телефонную трубку и перевел взгляд на раскрытый чемодан, лежавший на узкой койке в его комнате в казарме.
– Он не посмеет, – заявил он. – Никто не посмел бы.
– Язов и Крючков посмели.
– Был 1991 год. Другое время.
– Только потому, что они провалили все дело. Почему бы вам не остаться в городе на праздник? На всякий случай.
Генерал– майор Петровский положил трубку и начал вынимать вещи из чемодана.
30 декабря в пивном баре Гришин заключил сделку со своим последним союзником. Его собеседником был кретин с круглым животом любителя пива, но он являлся ближайшим соратником главаря уличных бандитов из движения «Новая Россия».
Вопреки напыщенному названию ДНР мало чем отличалось от неорганизованных группировок татуированных бритоголовых бандитов с ультраправыми лозунгами, которые существовали и развлекались за счет грабежей на улицах и преследования евреев или того и другого вместе, по привычке выкрикивая лозунги во славу России.
На столе между ними лежала пачка долларов, принесенная Гришиным, и представитель ДНР с жадностью на нее поглядывал.
– Могу предоставить пятьсот хороших парней в любую минуту, когда захочу, – сказал он. – Какая работа?
– Я пришлю к вам пять своих черногвардейцев. Вы подчиняетесь их боевым приказам – или сделка отменяется.
«Боевые приказы» – это звучало хорошо. По-военному. Члены ДНР гордились, называя себя солдатами Новой России, хотя никогда не присоединялись к СПС. Они не очень любили дисциплину.
– Что надо делать?
– Накануне Нового года, между десятью и полуночью, взять штурмом и удержать мэрию. И соблюдать указание: до утра никакого спиртного.
Главарь ДНР задумался. Каким бы тупым он ни был, он сумел сообразить, что СПС затевает большое дело. Да и пора уже. Он наклонился над столом, и его рука сжала пачку долларов.
– Когда все закончится, мы доберемся до жидов.
Гришин улыбнулся.
– Мой личный подарок.
– Отлично.
Они договорились о деталях сбора ДНР в сквере на Пушкинской площади, в трехстах метрах от которой находится особняк,. где размещается правительство Москвы. Это не привлечет особого внимания: здесь всегда полно народу, поскольку рядом находится очень популярный в этом городе «Макдоналдс».
Придет время, думал Гришин по дороге, и о московских евреях позаботятся по-настоящему, да и об этих подонках из ДНР тоже. Вот будет смешно, когда и тех и других посадят в одни и те же эшелоны и отправят на восток, в Воркуту.
Утром 31 декабря Джейсон Монк снова позвонил генерал-майору Петровскому. Тот находился в своем кабинете в штаб-квартире на Шаболовке, где оставалась лишь половина сотрудников.
– Все еще на посту?
– Да, черт бы вас побрал.
– У ГУВД есть вертолет?
– Конечно.
– Он может вылететь в такую погоду?
Петровский посмотрел через зарешеченное окно на низкие, свинцово-серые тучи.
– Не в такой облачности. Но ниже может, полагаю.
– Вам известно расположение лагерей «черной гвардии» Гришина под Москвой?
– Нет, но я могу узнать. А в чем дело?
– Почему бы вам не полетать над всеми лагерями?
– Зачем мне это нужно?
– Ну, если они миролюбивые граждане, во всех казармах должен гореть свет, все должны сидеть в тепле, принимая стаканчик перед обедом и готовясь к безобидному празднованию вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139