Левое крыло и центристы голосовали дружно, чтобы одолеть ультраправых, и предложение прошло. Президентские выборы с июня 2000 года переносились на 16 января 2000 года.
В течение часа результат голосования, переданный программой «Время», стал известен стране. По всей столице в посольствах не гасли огни, там работали до позднего времени, шифруя телеграммы от послов, потоком хлынувшие в их государства.
И так как британское посольство тоже работало в полном составе, «Грейси» Филдс оказался на рабочем месте, когда раздался звонок инспектора Новикова.
Ялта, сентябрь 1986 года
День был жаркий, а такси, дребезжа катившееся по дороге вдоль морского берега на северо-восток Ялты, не было оборудовано кондиционером. Американец открыл окошко, чтобы впустить прохладный черноморский воздух. Наклонившись к окну, он мог также видеть зеркало заднего обзора над головой водителя. Кажется, за ним не следовала машина местной ЧК.
Длинный путь из Марселя через Неаполь, Мальту и Стамбул оказался утомительным, но терпимым. Монк играл свою роль так. что не вызвал никаких подозрений. Седовласый, в дымчатых очках, преувеличенно любезный, он выглядел обыкновенным ученым на пенсии, совершающим свой летний круиз.
Его спутники американцы не сомневались – он разделяет их убеждение, что единственная надежда сохранить мир на земле заключается в том, чтобы народы Соединенных Штатов и Союза Советских Социалистических Республик лучше узнали друг друга. Одна из них, старая дева, учительница из Коннектикута, была совершенно очарована утонченными манерами техасца. который подавал ей стул и приподнимал свою шляпу с низкой тульей каждый раз при встрече на палубе.
В Варне он не сошел на берег, сославшись на то, что перегрелся на солнце. Но во всех остальных портах, куда они заходили, он сопровождал туристов пяти западноевропейских национальностей к руинам, руинам и еще раз к руинам.
В Ялте он впервые в жизни ступил на землю России. Прошедший тяжелую подготовку и обучение, он встретил меньше затруднений, чем предполагал. Прежде всего, хотя «Армения» оказалась единственным совершающим круизы лайнером в порту, там находилось с десяток грузовых судов из других стран, и их команды свободно сходили на берег.
Туристы с лайнера, которых не выпускали на берег после Варны, сбежали по трапу, как стая птиц, и двое русских из иммиграционной службы, стоявшие внизу, бросали беглый взгляд на их паспорта и кивали, разрешая пройти. Профессор Келсон привлек к себе несколько взглядов своей манерой одеваться, но это были одобрительные и дружелюбные взгляды.
Вместо того чтобы стараться быть незаметным, Монк предпочел другой метод – прятаться, оставаясь на виду. На нем была кремовая рубашка с узким галстуком, заколотым серебряной булавкой, легкий костюм светло-коричневого цвета, широкополая шляпа и, конечно, ковбойские сапоги.
– Боже мой, профессор, вы великолепно выглядите! – ахнула учительница. – Пойдете с нами к подъемнику? Мы собираемся подняться на вершину.
– Нет, мэм, – сказал Монк. – Думаю прогуляться вдоль доков и, может быть, выпить кофе.
Гиды «Интуриста» разобрали свои группы и повели их в разных направлениях, оставив его одного. Он же ушел с причала, миновал здание морского вокзала и оказался в городе. Некоторые прохожие смотрели на него, но большинство с улыбкой. Какой-то мальчик остановился, сунул обе руки за пояс и мгновенно вытащил воображаемые «кольты». Монк потрепал его по волосам.
Он знал, что развлечения в Крыму довольно однообразны. Телевидение смертельно скучно, а самое большое удовольствие – это кино. Самыми любимыми были ковбойские фильмы, разрешенные режимом, а тут появился настоящий ковбой. Даже милиционер, сонный от жары, уставился на него, но, когда Монк приподнял шляпу, он улыбнулся и отдал честь. Погуляв с час и выпив кофе в открытом кафе, он убедился, что слежки за ним нет, выбрал одно из ожидавших такси и попросил отвезти его в Никитский ботанический сад. По его путеводителю, карте и ломаному русскому было ясно, что он турист с одного из судов. Таксист кивнул, и они поехали. Кроме того, знаменитый ялтинский сад посещали тысячи людей.
Монк вышел у главных ворот и расплатился с шофером. Он заплатил в рублях, но, подмигнув, добавил пять долларов на чай. Таксист ухмыльнулся, кивнул и уехал.
Перед входом у турникетов собралась большая толпа, в основном русские дети в сопровождении учителей, приехавшие на школьную экскурсию. Монк встал в очередь, высматривая мужчин в потертых костюмах. Таких не было. Он заплатил за вход, прошел за барьер и заметил киоск, в котором продавали мороженое. Купив большую трубочку ванильного мороженого, он отыскал уединенную скамью в парке, сел и приступил к еде.
Через несколько минут на другой конец скамьи опустился человек и углубился в изучение плана огромного сада. Скрытые картой, его шевелящиеся губы не были видны. Губы Монка шевелились потому, что он облизывал свою трубочку с мороженым.
– Итак, друг мой, как вы? – спросил Петр Соломин.
– Хорошо, потому что вижу вас, приятель, – пробормотал Монк. – Скажите мне, за нами не следят?
– Нет. Я здесь уже час. За вами не следили. За мной тоже.
– Мои люди очень довольны вами, Петр. Ваш материал поможет ускорить конец «холодной войны».
– Я хочу покончить с этими ублюдками, – сказал сибиряк. – У вас растаяло мороженое. Бросьте его. Я куплю еще.
Монк бросил капающую трубочку в ближайшую урну. Соломин подошел к киоску и купил две порции мороженого. Когда он вернулся, у него был предлог сесть поближе.
– У меня есть кое-что для вас. Пленка. Внутри обложки моего плана. Я оставлю его на скамье.
– Спасибо. Но почему не передать в Москве? У моих людей возникли небольшие подозрения, – сказал Монк.
– Потому что дело в большем, но это можно только на словах. Он начал рассказывать о том, что происходило летом 1986 года в Политбюро и Министерстве обороны. Монк сидел с каменным лицом, боясь, что непроизвольно присвистнет. Соломин проговорил полчаса.
– Это правда. Петр? Неужели наконец это происходит?
– Такая же правда, как я сижу здесь. Я слышал, сам министр обороны подтвердил это.
– Многое изменится. – сказал Монк. – Спасибо вам, охотник. Но я должен идти.
Монк протянул руку. Соломин с изумлением спросил:
– Что это?
Это было кольцо. Обычно Монк не носил колец, но оно шло к образу человека из Техаса. Кольцо индейцев навахо из бирюзы и необработанного серебра, какие носят в Техасе и Нью-Мексико. Он заметил, что удэгейцу из Приморского края оно понравилось. Мгновенно Монк снял его с пальца и протянул сибиряку.
– Мне? – спросил. Соломин.
Он никогда не просил денег, и Монк догадывался, что оскорбит его, если предложит их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
В течение часа результат голосования, переданный программой «Время», стал известен стране. По всей столице в посольствах не гасли огни, там работали до позднего времени, шифруя телеграммы от послов, потоком хлынувшие в их государства.
И так как британское посольство тоже работало в полном составе, «Грейси» Филдс оказался на рабочем месте, когда раздался звонок инспектора Новикова.
Ялта, сентябрь 1986 года
День был жаркий, а такси, дребезжа катившееся по дороге вдоль морского берега на северо-восток Ялты, не было оборудовано кондиционером. Американец открыл окошко, чтобы впустить прохладный черноморский воздух. Наклонившись к окну, он мог также видеть зеркало заднего обзора над головой водителя. Кажется, за ним не следовала машина местной ЧК.
Длинный путь из Марселя через Неаполь, Мальту и Стамбул оказался утомительным, но терпимым. Монк играл свою роль так. что не вызвал никаких подозрений. Седовласый, в дымчатых очках, преувеличенно любезный, он выглядел обыкновенным ученым на пенсии, совершающим свой летний круиз.
Его спутники американцы не сомневались – он разделяет их убеждение, что единственная надежда сохранить мир на земле заключается в том, чтобы народы Соединенных Штатов и Союза Советских Социалистических Республик лучше узнали друг друга. Одна из них, старая дева, учительница из Коннектикута, была совершенно очарована утонченными манерами техасца. который подавал ей стул и приподнимал свою шляпу с низкой тульей каждый раз при встрече на палубе.
В Варне он не сошел на берег, сославшись на то, что перегрелся на солнце. Но во всех остальных портах, куда они заходили, он сопровождал туристов пяти западноевропейских национальностей к руинам, руинам и еще раз к руинам.
В Ялте он впервые в жизни ступил на землю России. Прошедший тяжелую подготовку и обучение, он встретил меньше затруднений, чем предполагал. Прежде всего, хотя «Армения» оказалась единственным совершающим круизы лайнером в порту, там находилось с десяток грузовых судов из других стран, и их команды свободно сходили на берег.
Туристы с лайнера, которых не выпускали на берег после Варны, сбежали по трапу, как стая птиц, и двое русских из иммиграционной службы, стоявшие внизу, бросали беглый взгляд на их паспорта и кивали, разрешая пройти. Профессор Келсон привлек к себе несколько взглядов своей манерой одеваться, но это были одобрительные и дружелюбные взгляды.
Вместо того чтобы стараться быть незаметным, Монк предпочел другой метод – прятаться, оставаясь на виду. На нем была кремовая рубашка с узким галстуком, заколотым серебряной булавкой, легкий костюм светло-коричневого цвета, широкополая шляпа и, конечно, ковбойские сапоги.
– Боже мой, профессор, вы великолепно выглядите! – ахнула учительница. – Пойдете с нами к подъемнику? Мы собираемся подняться на вершину.
– Нет, мэм, – сказал Монк. – Думаю прогуляться вдоль доков и, может быть, выпить кофе.
Гиды «Интуриста» разобрали свои группы и повели их в разных направлениях, оставив его одного. Он же ушел с причала, миновал здание морского вокзала и оказался в городе. Некоторые прохожие смотрели на него, но большинство с улыбкой. Какой-то мальчик остановился, сунул обе руки за пояс и мгновенно вытащил воображаемые «кольты». Монк потрепал его по волосам.
Он знал, что развлечения в Крыму довольно однообразны. Телевидение смертельно скучно, а самое большое удовольствие – это кино. Самыми любимыми были ковбойские фильмы, разрешенные режимом, а тут появился настоящий ковбой. Даже милиционер, сонный от жары, уставился на него, но, когда Монк приподнял шляпу, он улыбнулся и отдал честь. Погуляв с час и выпив кофе в открытом кафе, он убедился, что слежки за ним нет, выбрал одно из ожидавших такси и попросил отвезти его в Никитский ботанический сад. По его путеводителю, карте и ломаному русскому было ясно, что он турист с одного из судов. Таксист кивнул, и они поехали. Кроме того, знаменитый ялтинский сад посещали тысячи людей.
Монк вышел у главных ворот и расплатился с шофером. Он заплатил в рублях, но, подмигнув, добавил пять долларов на чай. Таксист ухмыльнулся, кивнул и уехал.
Перед входом у турникетов собралась большая толпа, в основном русские дети в сопровождении учителей, приехавшие на школьную экскурсию. Монк встал в очередь, высматривая мужчин в потертых костюмах. Таких не было. Он заплатил за вход, прошел за барьер и заметил киоск, в котором продавали мороженое. Купив большую трубочку ванильного мороженого, он отыскал уединенную скамью в парке, сел и приступил к еде.
Через несколько минут на другой конец скамьи опустился человек и углубился в изучение плана огромного сада. Скрытые картой, его шевелящиеся губы не были видны. Губы Монка шевелились потому, что он облизывал свою трубочку с мороженым.
– Итак, друг мой, как вы? – спросил Петр Соломин.
– Хорошо, потому что вижу вас, приятель, – пробормотал Монк. – Скажите мне, за нами не следят?
– Нет. Я здесь уже час. За вами не следили. За мной тоже.
– Мои люди очень довольны вами, Петр. Ваш материал поможет ускорить конец «холодной войны».
– Я хочу покончить с этими ублюдками, – сказал сибиряк. – У вас растаяло мороженое. Бросьте его. Я куплю еще.
Монк бросил капающую трубочку в ближайшую урну. Соломин подошел к киоску и купил две порции мороженого. Когда он вернулся, у него был предлог сесть поближе.
– У меня есть кое-что для вас. Пленка. Внутри обложки моего плана. Я оставлю его на скамье.
– Спасибо. Но почему не передать в Москве? У моих людей возникли небольшие подозрения, – сказал Монк.
– Потому что дело в большем, но это можно только на словах. Он начал рассказывать о том, что происходило летом 1986 года в Политбюро и Министерстве обороны. Монк сидел с каменным лицом, боясь, что непроизвольно присвистнет. Соломин проговорил полчаса.
– Это правда. Петр? Неужели наконец это происходит?
– Такая же правда, как я сижу здесь. Я слышал, сам министр обороны подтвердил это.
– Многое изменится. – сказал Монк. – Спасибо вам, охотник. Но я должен идти.
Монк протянул руку. Соломин с изумлением спросил:
– Что это?
Это было кольцо. Обычно Монк не носил колец, но оно шло к образу человека из Техаса. Кольцо индейцев навахо из бирюзы и необработанного серебра, какие носят в Техасе и Нью-Мексико. Он заметил, что удэгейцу из Приморского края оно понравилось. Мгновенно Монк снял его с пальца и протянул сибиряку.
– Мне? – спросил. Соломин.
Он никогда не просил денег, и Монк догадывался, что оскорбит его, если предложит их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139