Он устал, хотя и рискнул немного подремать в самолете, и мысль поехать в свой клуб, чтобы принять там ванну и как следует выспаться, соблазняла его. Он не мог поехать домой, потому что свою квартиру в Челси они с женой сдали на время командировки в Москву.
Но он хотел, чтобы папка, лежавшая в его прикованном к запястью кейсе, оказалась в здании штаб-квартиры. Только после этого он сможет расслабиться. Служебная машина, встретившая его в Хитроу, доставила его к громадине из песчаника и зеленого стекла на южном берегу Темзы, где теперь находилась Интеллидженс сервис, с тех пор как восемь лет назад переехала из ветхого старого Сенчури-Хауса.
Пройдя с помощью молодого и энергичного стажера, сопровождавшего его от аэропорта, через системы безопасности при входе, он наконец положил папку в сейф шефа русского отдела. Коллега тепло принял Макдоналда, хотя и не скрывал любопытства.
– Выпьете? – спросил Джеффри Марчбэнкс, кивая в сторону отделанного деревянными панелями канцелярского шкафа, в котором, как обоим было известно, находился бар.
– Хорошая идея. День выдался длинным и тяжелым. Скотч.
Марчбэнкс открыл дверцу шкафа и окинул взглядом его содержимое. Мавдоналд, будучи шотландцем, употреблял напиток своих предков в чистом виде. Начальник отдела налил двойную порцию «Макаллана» и, не добавляя льда, протянул Макдоналду.
– Знал, конечно, что вы приезжаете, но не знал зачем. Расскажите.
Макдоналд изложил всю историю с самого начала.
– Это, должно быть, шутка, – наконец сказал Марчбэнкс.
– На первый взгляд – да, – согласился Макдоналд. – Но тогда это самая чертовски грубая шутка из всех, с которыми я сталкивался. И кто шутник?
– Политические противники Комарова, надо полагать.
– Их у него достаточно, – сказал Макдоналд. – Но способ передачи… Словно нарочно напрашивались на то, чтобы документ выбросили не читая. Просто повезло, что молодой Грей нашел его.
– Ладно, теперь надо прочитать его. Полагаю, вы уже прочитали?
– Занимался этим всю вчерашнюю ночь. Как политический манифест он… неприятен.
– Конечно, на русском?
– Да.
– М-м-м… Боюсь, мой русский недостаточно хорош для этого. Нам потребуется перевод.
– Я предпочел бы перевести сам, – сказал Макдоналд. – На тот случай, если это не шутка. Вы поймете почему, когда прочитаете.
– Хорошо, Джок. Ваше право. Что вам нужно?
– Сначала в клуб. Ванна, бритье, ужин и сон. Затем, около полуночи, возвращаюсь сюда и работаю до утра, пока не начнется рабочий день. И тогда мы встречаемся снова.
Марчбэнкс кивнул:
– Ладно. Вам лучше занять этот кабинет. Я предупрежу службу безопасности.
Когда на следующее утро около десяти часов Джеффри Марчбэнкс вошел в свой кабинет, он застал Джока Макдоналда лежащим, вытянувшись во весь рост, на диване, в ботинках, но без пиджака и с развязанным галстуком. На столе рядом с черной папкой лежала стопка белых листов.
– Вот, – сказал он. – На языке Шекспира. Между прочим, дискета все еще в компьютере, ее надо вынуть и надежно закодировать.
Марчбэнкс кивнул, приказал принести кофе, надел очки и погрузился в чтение. Через некоторое время он взглянул на Макдоналда.
– Этот человек, бесспорно, сумасшедший.
– Если это написано Комаровым, то да. Или очень плохой. Или то и другое. В любом случае он потенциально опасен. Читайте дальше.
Марчбэнкс продолжил чтение. Закончив, он раздул щеки и с силой выпустил воздух.
– Это наверняка шутка. Никто, кто серьезно так думает, никогда бы не записал это.
– Если только он не собирался ограничиться самым узким кругом своих фанатических соратников, – предположил Макдоналд.
– Значит, украли?
– Возможно. Возможно, подделка. Фальшивка. Но кто этот бродяга, к которому попал документ? Мы не знаем.
Марчбэнкс задумался. Он понимал, что манифест может оказаться фальшивкой. Если они примут его всерьез, это принесет СИС большие неприятности. А вдруг он все-таки подлинный? Тогда неприятности будут еще больше, если они не примут его всерьез.
– Я думаю, – произнес он наконец, – что нужно показать его куратору и, может быть, даже шефу.
Куратор Восточного полушария Дейвид Браунлоу принял их в двенадцать часов, а шеф пригласил всех троих на ленч в его отделанной деревом столовой на последнем этаже с широким видом на Темзу и Воксхолл-Бридж в тринадцать пятнадцать.
Сэру Генри Кумсу было около шестидесяти, и шел последний год его пребывания на посту шефа Интеллидженс сервис. Как и его предшественники, он прошел все ступени служебной лестницы и получил награды за заслуги в период «холодной войны», закончившейся десять лет назад. В отличие от ЦРУ, чьи директора назначались по политическим мотивам и не всегда оказывались способными людьми, Интеллидженс сервис за тридцать лет сумела убедить премьер-министров назначать им шефа, прошедшего огонь, воду и медные трубы.
И это оправдало себя. После 1985 года три сменявших друг друга директора ЦРУ признавались, что им почти ничего не было известно об истинном масштабе дела Эймса, пока они не прочитали о нем в газетах. Генри Куме пользовался доверием своих подчиненных и знал о них все, что ему было нужно. А им было известно, что он знает все.
Он читал документ, медленно отпивая из стакана минеральную воду. Но читал он быстро и сразу схватывал суть.
– Тебе, наверное, ужасно надоело, Джок, но расскажи еще раз.
Он внимательно выслушал, задал два коротких вопроса и кивнул.
– Твоя точка зрения, Джеффри?
После начальника русского отдела он спросил Браунлоу, куратора. Все высказались примерно одинаково. Правда ли это? Необходимо это узнать.
– Меня удивляет вот что, – сказал Браунлоу. – Если это действительно политическая программа Комарова, почему он ее записал? Всем известно, что даже самые совершенно секретные документы могут быть украдены.
Обманчиво кроткие глаза сэра Генри Кумса устремились на московского резидента.
– Какие-нибудь соображения, Джок?
Макдоналд пожал плечами:
– Почему люди записывают свои самые потаенные мысли и планы? Почему люди признаются в том, о чем нельзя сказать и на исповеди, в своих личных дневниках? Почему люди ведут записи невероятно интимного характера? Почему такие серьезные службы, как наша, хранят сверхсекретный материал? Возможно, он предназначается для инструктажа своего очень узкого круга. Или, возможно, это фальшивка, имеющая целью навредить данному человеку. Не знаю.
– А, вот вы и сказали, – произнес сэр Генри. – Не знаем. Но, прочитав, я подумал, что мы все согласимся, что должны узнать. Вопросов так много. Как, черт побери, получилось, что это записано? Действительно ли это работа Игоря Комарова? Является ли этот ужасающий поток безумия тем, что он намерен осуществить, когда придет к власти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Но он хотел, чтобы папка, лежавшая в его прикованном к запястью кейсе, оказалась в здании штаб-квартиры. Только после этого он сможет расслабиться. Служебная машина, встретившая его в Хитроу, доставила его к громадине из песчаника и зеленого стекла на южном берегу Темзы, где теперь находилась Интеллидженс сервис, с тех пор как восемь лет назад переехала из ветхого старого Сенчури-Хауса.
Пройдя с помощью молодого и энергичного стажера, сопровождавшего его от аэропорта, через системы безопасности при входе, он наконец положил папку в сейф шефа русского отдела. Коллега тепло принял Макдоналда, хотя и не скрывал любопытства.
– Выпьете? – спросил Джеффри Марчбэнкс, кивая в сторону отделанного деревянными панелями канцелярского шкафа, в котором, как обоим было известно, находился бар.
– Хорошая идея. День выдался длинным и тяжелым. Скотч.
Марчбэнкс открыл дверцу шкафа и окинул взглядом его содержимое. Мавдоналд, будучи шотландцем, употреблял напиток своих предков в чистом виде. Начальник отдела налил двойную порцию «Макаллана» и, не добавляя льда, протянул Макдоналду.
– Знал, конечно, что вы приезжаете, но не знал зачем. Расскажите.
Макдоналд изложил всю историю с самого начала.
– Это, должно быть, шутка, – наконец сказал Марчбэнкс.
– На первый взгляд – да, – согласился Макдоналд. – Но тогда это самая чертовски грубая шутка из всех, с которыми я сталкивался. И кто шутник?
– Политические противники Комарова, надо полагать.
– Их у него достаточно, – сказал Макдоналд. – Но способ передачи… Словно нарочно напрашивались на то, чтобы документ выбросили не читая. Просто повезло, что молодой Грей нашел его.
– Ладно, теперь надо прочитать его. Полагаю, вы уже прочитали?
– Занимался этим всю вчерашнюю ночь. Как политический манифест он… неприятен.
– Конечно, на русском?
– Да.
– М-м-м… Боюсь, мой русский недостаточно хорош для этого. Нам потребуется перевод.
– Я предпочел бы перевести сам, – сказал Макдоналд. – На тот случай, если это не шутка. Вы поймете почему, когда прочитаете.
– Хорошо, Джок. Ваше право. Что вам нужно?
– Сначала в клуб. Ванна, бритье, ужин и сон. Затем, около полуночи, возвращаюсь сюда и работаю до утра, пока не начнется рабочий день. И тогда мы встречаемся снова.
Марчбэнкс кивнул:
– Ладно. Вам лучше занять этот кабинет. Я предупрежу службу безопасности.
Когда на следующее утро около десяти часов Джеффри Марчбэнкс вошел в свой кабинет, он застал Джока Макдоналда лежащим, вытянувшись во весь рост, на диване, в ботинках, но без пиджака и с развязанным галстуком. На столе рядом с черной папкой лежала стопка белых листов.
– Вот, – сказал он. – На языке Шекспира. Между прочим, дискета все еще в компьютере, ее надо вынуть и надежно закодировать.
Марчбэнкс кивнул, приказал принести кофе, надел очки и погрузился в чтение. Через некоторое время он взглянул на Макдоналда.
– Этот человек, бесспорно, сумасшедший.
– Если это написано Комаровым, то да. Или очень плохой. Или то и другое. В любом случае он потенциально опасен. Читайте дальше.
Марчбэнкс продолжил чтение. Закончив, он раздул щеки и с силой выпустил воздух.
– Это наверняка шутка. Никто, кто серьезно так думает, никогда бы не записал это.
– Если только он не собирался ограничиться самым узким кругом своих фанатических соратников, – предположил Макдоналд.
– Значит, украли?
– Возможно. Возможно, подделка. Фальшивка. Но кто этот бродяга, к которому попал документ? Мы не знаем.
Марчбэнкс задумался. Он понимал, что манифест может оказаться фальшивкой. Если они примут его всерьез, это принесет СИС большие неприятности. А вдруг он все-таки подлинный? Тогда неприятности будут еще больше, если они не примут его всерьез.
– Я думаю, – произнес он наконец, – что нужно показать его куратору и, может быть, даже шефу.
Куратор Восточного полушария Дейвид Браунлоу принял их в двенадцать часов, а шеф пригласил всех троих на ленч в его отделанной деревом столовой на последнем этаже с широким видом на Темзу и Воксхолл-Бридж в тринадцать пятнадцать.
Сэру Генри Кумсу было около шестидесяти, и шел последний год его пребывания на посту шефа Интеллидженс сервис. Как и его предшественники, он прошел все ступени служебной лестницы и получил награды за заслуги в период «холодной войны», закончившейся десять лет назад. В отличие от ЦРУ, чьи директора назначались по политическим мотивам и не всегда оказывались способными людьми, Интеллидженс сервис за тридцать лет сумела убедить премьер-министров назначать им шефа, прошедшего огонь, воду и медные трубы.
И это оправдало себя. После 1985 года три сменявших друг друга директора ЦРУ признавались, что им почти ничего не было известно об истинном масштабе дела Эймса, пока они не прочитали о нем в газетах. Генри Куме пользовался доверием своих подчиненных и знал о них все, что ему было нужно. А им было известно, что он знает все.
Он читал документ, медленно отпивая из стакана минеральную воду. Но читал он быстро и сразу схватывал суть.
– Тебе, наверное, ужасно надоело, Джок, но расскажи еще раз.
Он внимательно выслушал, задал два коротких вопроса и кивнул.
– Твоя точка зрения, Джеффри?
После начальника русского отдела он спросил Браунлоу, куратора. Все высказались примерно одинаково. Правда ли это? Необходимо это узнать.
– Меня удивляет вот что, – сказал Браунлоу. – Если это действительно политическая программа Комарова, почему он ее записал? Всем известно, что даже самые совершенно секретные документы могут быть украдены.
Обманчиво кроткие глаза сэра Генри Кумса устремились на московского резидента.
– Какие-нибудь соображения, Джок?
Макдоналд пожал плечами:
– Почему люди записывают свои самые потаенные мысли и планы? Почему люди признаются в том, о чем нельзя сказать и на исповеди, в своих личных дневниках? Почему люди ведут записи невероятно интимного характера? Почему такие серьезные службы, как наша, хранят сверхсекретный материал? Возможно, он предназначается для инструктажа своего очень узкого круга. Или, возможно, это фальшивка, имеющая целью навредить данному человеку. Не знаю.
– А, вот вы и сказали, – произнес сэр Генри. – Не знаем. Но, прочитав, я подумал, что мы все согласимся, что должны узнать. Вопросов так много. Как, черт побери, получилось, что это записано? Действительно ли это работа Игоря Комарова? Является ли этот ужасающий поток безумия тем, что он намерен осуществить, когда придет к власти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139