Никто не преследовал и не задерживал их. Кальму нравилось, что Советская Армия относилась к ним с пренебрежительным равнодушием. В этом он видел великодушие победителей к сложившим оружие. Ощущение силы. Веру в народ, который умеет отличить волков от овец. И о мужчине, стоявшем в тени сиреневого куста, он сперва подумал, что и это один из насильно мобилизованных в гитлеровскую армию. Только потом Кальм почувствовал в этом человеке что-то знакомое. Когда же посмотрел внимательнее, тот отвернулся, и Кальм забеспокоился. Оглянулся еще раз. У куста никого не было. Через мгновение он заметил, что этот человек торопливо идет к дому. И верно, Рейноп. Его походка. Надо бы задержать. Ведь это же предатель! Человек, который едва не убил его, из-за которого он два месяца был на краю смерти. Надо окликнуть, и если предатель не остановится, пустить ему вслед пулю. Надо сказать командиру взвода, что этого человека следует задержать. Эти мысли промелькнули у него, но он не сделал ни того, ни другого. Потом он успокаивал себя тем, что это, возможно, и не Рейноп, просто кто-то похожий на Мати.
И все-таки это Мати Рейноп.
Штурмбаннфюрер.
Предатель.
Конвойных сменили. Пленных построили в колонну, и конвойная команда повела их в тыл.
- Все на одно лицо.
Так сказал кто-то из стоявших рядом с Кальмом.
- Убийцы.
Это сказал Вески, и Кальм подумал, что Вески не упустил бы Мати.
- Несчастные люди. Это - Рауднаск.
- Убийцы. Кто убил Юхана? Кто сегодня убил капитана?
Вески от своего никогда не отступается,
- Война убила.
Так сказал Рауднаск.
- Фашизм убил. Фашисты начали. И фашисты должны нести ответственность. Немцы или эстонцы --все равно.
Кальм узнал голос старшего лейтенанта Мяшч. И командир роты пришел сюда.
И Кальм подумал, что Мянд прав.
4
На следующий день седьмая рота третьего батальона двигалась в авангарде полка. За три часа прошли йятнадцать километров. Панически отступающие соединения противника почти не сопротивлялись.
- Ну и чешут! - сказал Тяэгер.- Прямо взопрела. Сентябрь, а погода июльская.
- Знаете ли вы, что сегодняшний бой снова выиграют немцы? - засмеялся Вийес.- Я читал "Эстонское слово". Знаете, что там написано? "Противнику не удалось помешать нам оторваться от него". Слово в слово! Что скажете? Ловко, а? Как, Рауднаск, прав я?
- Геббельс тонкая бестия,- ответил за Рауднаска Тяэгер.
- От этих "отрывов" фрицев у меня спина дымится.
- Еще помучаемся. Соберутся с духом и снова зубы оскалят,- сказал Урмет.
- Ребята, я спою,- предложил Вийес.
Все ждали, что Рюнк скажет: "Только не шлягер", - и посоветует, что именно спеть. Но старшина роты молчал.
Не могу молччть я . --
начал Вийес.
- Прекрати! - запретил Рюнк.
Люди удивленно посмотрели на него. Эта песня всегда нравилась Рюнку. Урмет догадался:
- Это не строевая песня?
- Мы не на прогулке,- выпалил Вески.- Стадо дурней!
Кнюметр за километром оставались за спиной роты. У Рауднаска болели ноги. Он не жаловался. Лес.
Деревня.
Снова лес.
Рота маршировала.
Старший лейтенант Мянд посмотрел на карту и приказал остановиться. Здесь они должны ожидать основные силы полка. Вперед выслали боевое охранение, и рота устроилась на отдых.
В сотне метров от дороги виднелась усадьба. Тяэгер заметил на дворе колодец.
- Товарищ старший лейтенант, я пойду умоюсь. Там, в этой усадьбе.
С десяток человек высказали такое же желание. Мянд согласился.
- Только будьте осторожны,- предупредил он Агура, который тоже пошел к колодцу.
Люди приближались к усадьбе.
- Женщина выглядывает сквозь занавески,- заметил Вийес. - Красавица, ей-богу, красавица.
- Что? Мечта? - спросил Тяэгер.
-- Мечта? Нет, мечта осталась за Эмайыги. Провизор в Тарту.
- Провизор? Тогда ей не меньше сорока,- громко заявил Тяэгер.
- Не провизор. Я хотел сказать -фармацевт. Самое большее двадцать три - двадцать четыре года. Меня еще ни одна женщина с университетским образованием не целовала. Пламя! Я произвел на нее огромное впечатление. Кстати, она поцеловала меня первой.
- Фрицевская потаскушка, если первая поцеловала. Они всегда первыми целуют, - подморгнул Тяэгер товарищам.
- Девушка? - невинно спросил Урмет. Вийес рассердился.
- Ты мужлан, честное слово! Таких вешей не спрашивают. Не правда ли, старик, они мужланы,- обратился он к Рюнку, который всегда поддерживал его.
Рюнк молчал.
На дворе стояла пароконная телега, Воз был туго стянут веревкой. На второй телеге веревки были распущены стороне, за оградой, виднелись лошади с широкими спинами.
- Я покачаю,-сказал Сярглепп.
Вода была холодная, освежающая,
Приоткрылась дверь дома. Девушка, одетая по-городскому, изумленно смотрела на солдат.
- Вы... эстонцы? - спросила она шепотом.
- Как видите,- приветливо улыбаясь, подошел к ней Вийес.- Мы эстонцы, я и мои товарищи.
- Эстонские ребята! - громыхнул Тяэгер от колодца.
- Смеху еще будет,- засмеялся Сярглепп. Девушка недоверчиво оглядывала их. У нее были
большие глаза, и в этих больших глазах отражалось удивление.
- Боже мой! Эстонцы, вы - эстонцы! Мама,- крикнула она в комнату,- они все эстонцы! Говорят по-эстонски и... Иди сюда, мама, они не тронут! Они говорят, что они эстонцы, и у них эстонские лица.
Она сделала несколько робких шагов к солдатам. Вийес пошел ей навстречу.
- Младший сержант Арнольд Вийес из Таллина, представился он, щелкнув каблуками.
Из дома во двор вышли женщины. Были среди них одетые по-городскому, были и крестьянки в длинных юбках и передниках, были молодые, были и старые. Они тоже смотрели на солдат удивленно, недоверчиво и взволнованно.
Быстрее всех оправилась от удивления дородная женщина с полными, молочно-белыми и округлыми руками, кисти которых напоминали пышные лепешки.
- Обождите, господин,- обратилась она к Тяэгеру, вытиравшему шею носовым платком,- я принесу вам полотенце.
Через мгновение несколько женщин принесли снежно-белые полотенца.
- Спасибо,- сказал Тяэгер.
- Хельга, Анне, мыло, быстро! - командовала дородная женщина.
- Не беспокойтесь,- отказывался Тяэгер.
И Вийес начал поспешно мыться. Мыло ему подала девушка, вышедшая первой.
- Нам говорили, что вас давно и в живых-то нет,- заговорила самая старшая из женщин.- Все вы будто бы погибли там, в Сибири. А тех, кто еще остался, тех под одним городом... названия сейчас не помню... всех до последнего перебили. А вас много осталось?
Две женщины, которые до сих пор скромно стояли у двери, подошли поближе.
- Да, да, хозяйка,- заверил лейтенант Агур,- если весь наш корпус промаршировал бы мимо вашего дома, пришлось бы смотреть целый день. Сходите на шоссе - увидите сами. Несколько тысяч человек пройдет и по этой дороге.
- И все вы говорите по-эстонски?
- Не хуже, чем вы, дорогая хозяйка,- сказал Вийее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69