Знатная работа.
– И это – тоже, – отсутствующим голосом согласился кузнец, водя пальцем по древним знакам, выложенным серебром. Потом он очень осторожно потянул меч за рукоять. Какую-то долю мгновения меч словно бы сопротивлялся, а потом вышел из ножен необычно легко. Так плавно могла бы выскользнуть сталь – но не дерево. Сразу забыв о чудесных ножнах, на которые тоже стоило поглядеть попристальней, кузнец впился взглядом в деревянный клинок.
Поверхность его была удивительно гладкой и чистой. Конечно, только неумелый подмастерье может оставить шероховатости, зазубринки или какие бы то ни было следы своей работы. Настоящий мастер и зашлифует, и отполирует, словно творение его рук приняло форму само по себе и не касался его ни топор, ни пила, ни рубанок. Но все же… Толай никогда не работал по дереву, но в своем деле он был непревзойденным мастером. Один мастер всегда разглядит печать мастерства другого. Но в том-то и дело, что ничего подобного Толай углядеть не мог, сколько ни старался. Этого меча действительно не касалась ни пила, ни топор, ни рубанок. Он был действительно нерукотворным – не только в том смысле, который придавали этому слову выкованные Толаем Боги, а в самом прямом. Этот кусок дерева был именно таким, каким вырос, – и всегда был таким. Толай устыдился собственных сомнений. Как и прежде, Боги оказались правы. Этот меч неизмеримо старше их.
– Странный меч, – хрипло произнес Толай, вложил его в ножны и протянул Кенету. – Откуда он у тебя?
– От моего учителя, – ответил Кенет, возвращая крепление на прежнее место. – Он говорил, что этот меч волшебный, и я ему иногда даже верю.
Кенет слегка слукавил: верил он отнюдь не “иногда”, только думать об этом он старался пореже. Время еще не пришло. Вот когда он станет настоящим магом…
– Ножны, я так понимаю, тоже, – предположил кузнец, с трудом удержавшись, чтобы не попенять юноше за его легкомысленную непочтительность к собственному оружию – да еще такому!
– Тоже, – кивнул Кенет. – Тот, кто мне их подарил, сказал, что они оберегают от ран. Небесполезная вещь для человека с деревянным мечом, верно?
– Очень даже небесполезная, – криво усмехнулся кузнец. – Знал ведь тот человек, что дарить. Ножны эти тебе еще ох как пригодятся. Знаешь, а я ведь должен тебя убить.
– И ты туда же! – шутливо взмолился Кенет, но потом вгляделся в тоскливые глаза кузнеца и произнес уже совсем другим тоном: – Эй, да ты не шутишь!
– Какие тут шутки, – вздохнул кузнец.
– У тебя что… тоже сон был?
– Нет, – ответил Толай и, помолчав, добавил: – Сон был не мне. Другому человеку. Но он не знал, как ему быть с этим сном, и я взял его сон себе.
– А ты… знаешь? – с расстановкой спросил Кенет.
– Знаю, – коротко ответил Толай. – Потому и пришел.
– Ты сказал, что пришел со мной поговорить.
– Вот я и говорю, – буркнул Толай, – разве нет? А твое дело – слушать. Вопросы задавать будешь после.
И Толай подробно и обстоятельно поведал Кенету и о сомнениях, охвативших клан в день его столь памятного несостоявшегося поединка с Урхоном, и о вопрошании Богов, и о том, что Боги ответили.
– Вот и все, – заключил Толай. – Теперь, когда я увидел твой меч, я убедился окончательно, что наши Боги в нем не ошиблись. А значит, не ошиблись и в остальном. Ты пришел освободить наши сны – и что бы это ни значило, сделать это нужно быстро. Не случайно ведь уже второй человек подряд видит во сне, что должен тебя убить. То, что держит власть над нашими снами, боится тебя. Оно знает, что ты для него опасен. Ты сможешь. Если ты и дальше ничего не станешь делать, вскорости половина клана будет охотиться за тобой, вопя и завывая, с мечами наголо.
– Скорей уж половина клана попросту рехнется, – зло и резко поправил его Кенет. – Ты ведь это хотел сказать? Боги велят одно, а сны – другое. Как тут остаться в здравом рассудке?
– Урхон был прав, – задумчиво произнес Толай. – Ты понимаешь. Значит, ты сделаешь то, зачем пришел?
– Знать бы как, – возразил Кенет. – Спасибо, что я и вообще узнал, зачем пришел. До сих пор я думал, что просто прячусь. Хотя…
– Ты – да чтоб не знал? – удивился Толай. – С твоей-то силой?
– Ох, не надо, – вздохнул Кенет. – Давай-ка я тебе расскажу все как есть, а ты уж сам увидишь, какой там силой я обладаю.
И Кенет, в свою очередь, рассказал Толаю действительно все как есть, впервые не щадя себя и ничего не приукрашивая. Рассказал по порядку, со дня своего ухода из дома. И как старый волшебник прогнал его, и как он нашел устав, и как сам пытался выучиться на мага по разрозненным листам, выпавшим из книги. И о тех странных случаях, когда результат его действий явно превосходил затраченные усилия. И о неотвязном преследовании, которое учинил за ним Инсанна. И о загадочном исчезновении из осени во время беседы под кустом орешника.
– Вот так, – уныло признался Кенет. – Ты все о силе говоришь, а я ведь даже не учился толком. Мне еще до мага – как отсюда до столицы пешком.
– Если я тебя верно понял, – задумчиво протянул Толай, – тот волшебник прогнал тебя правильно. Не тебе у него учиться, никому не в обиду будь сказано.
Кенет только понурился в ответ.
– Но сила в тебе есть, – продолжал Толай. – Большая. Больше, чем ты полагаешь. Раз уж тебя попросили доиграть эту партию… Он неожиданно засмеялся. – И думать не мог, что такое услышать доведется! Лопух ты, парень, вот что я тебе скажу. Но делу это не помеха. Притом же изо всех нас свободен только ты. Мы здесь родились, и наши сны были в плену еще до того, как ты на свет появился. А ты – человек сторонний, твои сны свободны. Тебе так просто глаза не отведешь.
– Я бы и рад, – искренне ответил Кенет. – Вы делили со мной хлеб родства. Не могу же я отплатить за него безумием. Но я и правда не знаю, что я должен делать.
– Не страшно, – утешил его Толай. – Я тебе помогу. Кое-какие догадки у меня и у самого есть. Уж не знаю, что это за тварь такая, но вот где она сидит, догадываюсь.
– Так за чем дело стало? – воспрял Кенет.
– Понимаешь, – помолчав, ответил Толай, – дело в том, что этого места нет. Я знаю, где оно находится, но его там нет.
– А откуда ты взял, что оно должно там быть? – растерялся Кенет: час от часу не легче!
– Сон мне был, – хмуро произнес Толай, глядя на отпечатки ног Кенета на снегу. – И не один раз. Я видел это место во сне… и мне было отчего-то очень страшно его видеть… а потом я наяву много раз ходил туда… и не нашел ничего. Его там просто нет. Но ты его найдешь. Твои сны свободны.
– Пожалуй. – Кенет смутно понимал, о чем толкует кузнец. Если этого места нет ни для Толая, ни тем более для любого его соплеменника, это не значит, что оно не существует. Это значит лишь, что оно искажает не только сны, но и явь. Сны Кенета вполне свободны от вмешательства:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
– И это – тоже, – отсутствующим голосом согласился кузнец, водя пальцем по древним знакам, выложенным серебром. Потом он очень осторожно потянул меч за рукоять. Какую-то долю мгновения меч словно бы сопротивлялся, а потом вышел из ножен необычно легко. Так плавно могла бы выскользнуть сталь – но не дерево. Сразу забыв о чудесных ножнах, на которые тоже стоило поглядеть попристальней, кузнец впился взглядом в деревянный клинок.
Поверхность его была удивительно гладкой и чистой. Конечно, только неумелый подмастерье может оставить шероховатости, зазубринки или какие бы то ни было следы своей работы. Настоящий мастер и зашлифует, и отполирует, словно творение его рук приняло форму само по себе и не касался его ни топор, ни пила, ни рубанок. Но все же… Толай никогда не работал по дереву, но в своем деле он был непревзойденным мастером. Один мастер всегда разглядит печать мастерства другого. Но в том-то и дело, что ничего подобного Толай углядеть не мог, сколько ни старался. Этого меча действительно не касалась ни пила, ни топор, ни рубанок. Он был действительно нерукотворным – не только в том смысле, который придавали этому слову выкованные Толаем Боги, а в самом прямом. Этот кусок дерева был именно таким, каким вырос, – и всегда был таким. Толай устыдился собственных сомнений. Как и прежде, Боги оказались правы. Этот меч неизмеримо старше их.
– Странный меч, – хрипло произнес Толай, вложил его в ножны и протянул Кенету. – Откуда он у тебя?
– От моего учителя, – ответил Кенет, возвращая крепление на прежнее место. – Он говорил, что этот меч волшебный, и я ему иногда даже верю.
Кенет слегка слукавил: верил он отнюдь не “иногда”, только думать об этом он старался пореже. Время еще не пришло. Вот когда он станет настоящим магом…
– Ножны, я так понимаю, тоже, – предположил кузнец, с трудом удержавшись, чтобы не попенять юноше за его легкомысленную непочтительность к собственному оружию – да еще такому!
– Тоже, – кивнул Кенет. – Тот, кто мне их подарил, сказал, что они оберегают от ран. Небесполезная вещь для человека с деревянным мечом, верно?
– Очень даже небесполезная, – криво усмехнулся кузнец. – Знал ведь тот человек, что дарить. Ножны эти тебе еще ох как пригодятся. Знаешь, а я ведь должен тебя убить.
– И ты туда же! – шутливо взмолился Кенет, но потом вгляделся в тоскливые глаза кузнеца и произнес уже совсем другим тоном: – Эй, да ты не шутишь!
– Какие тут шутки, – вздохнул кузнец.
– У тебя что… тоже сон был?
– Нет, – ответил Толай и, помолчав, добавил: – Сон был не мне. Другому человеку. Но он не знал, как ему быть с этим сном, и я взял его сон себе.
– А ты… знаешь? – с расстановкой спросил Кенет.
– Знаю, – коротко ответил Толай. – Потому и пришел.
– Ты сказал, что пришел со мной поговорить.
– Вот я и говорю, – буркнул Толай, – разве нет? А твое дело – слушать. Вопросы задавать будешь после.
И Толай подробно и обстоятельно поведал Кенету и о сомнениях, охвативших клан в день его столь памятного несостоявшегося поединка с Урхоном, и о вопрошании Богов, и о том, что Боги ответили.
– Вот и все, – заключил Толай. – Теперь, когда я увидел твой меч, я убедился окончательно, что наши Боги в нем не ошиблись. А значит, не ошиблись и в остальном. Ты пришел освободить наши сны – и что бы это ни значило, сделать это нужно быстро. Не случайно ведь уже второй человек подряд видит во сне, что должен тебя убить. То, что держит власть над нашими снами, боится тебя. Оно знает, что ты для него опасен. Ты сможешь. Если ты и дальше ничего не станешь делать, вскорости половина клана будет охотиться за тобой, вопя и завывая, с мечами наголо.
– Скорей уж половина клана попросту рехнется, – зло и резко поправил его Кенет. – Ты ведь это хотел сказать? Боги велят одно, а сны – другое. Как тут остаться в здравом рассудке?
– Урхон был прав, – задумчиво произнес Толай. – Ты понимаешь. Значит, ты сделаешь то, зачем пришел?
– Знать бы как, – возразил Кенет. – Спасибо, что я и вообще узнал, зачем пришел. До сих пор я думал, что просто прячусь. Хотя…
– Ты – да чтоб не знал? – удивился Толай. – С твоей-то силой?
– Ох, не надо, – вздохнул Кенет. – Давай-ка я тебе расскажу все как есть, а ты уж сам увидишь, какой там силой я обладаю.
И Кенет, в свою очередь, рассказал Толаю действительно все как есть, впервые не щадя себя и ничего не приукрашивая. Рассказал по порядку, со дня своего ухода из дома. И как старый волшебник прогнал его, и как он нашел устав, и как сам пытался выучиться на мага по разрозненным листам, выпавшим из книги. И о тех странных случаях, когда результат его действий явно превосходил затраченные усилия. И о неотвязном преследовании, которое учинил за ним Инсанна. И о загадочном исчезновении из осени во время беседы под кустом орешника.
– Вот так, – уныло признался Кенет. – Ты все о силе говоришь, а я ведь даже не учился толком. Мне еще до мага – как отсюда до столицы пешком.
– Если я тебя верно понял, – задумчиво протянул Толай, – тот волшебник прогнал тебя правильно. Не тебе у него учиться, никому не в обиду будь сказано.
Кенет только понурился в ответ.
– Но сила в тебе есть, – продолжал Толай. – Большая. Больше, чем ты полагаешь. Раз уж тебя попросили доиграть эту партию… Он неожиданно засмеялся. – И думать не мог, что такое услышать доведется! Лопух ты, парень, вот что я тебе скажу. Но делу это не помеха. Притом же изо всех нас свободен только ты. Мы здесь родились, и наши сны были в плену еще до того, как ты на свет появился. А ты – человек сторонний, твои сны свободны. Тебе так просто глаза не отведешь.
– Я бы и рад, – искренне ответил Кенет. – Вы делили со мной хлеб родства. Не могу же я отплатить за него безумием. Но я и правда не знаю, что я должен делать.
– Не страшно, – утешил его Толай. – Я тебе помогу. Кое-какие догадки у меня и у самого есть. Уж не знаю, что это за тварь такая, но вот где она сидит, догадываюсь.
– Так за чем дело стало? – воспрял Кенет.
– Понимаешь, – помолчав, ответил Толай, – дело в том, что этого места нет. Я знаю, где оно находится, но его там нет.
– А откуда ты взял, что оно должно там быть? – растерялся Кенет: час от часу не легче!
– Сон мне был, – хмуро произнес Толай, глядя на отпечатки ног Кенета на снегу. – И не один раз. Я видел это место во сне… и мне было отчего-то очень страшно его видеть… а потом я наяву много раз ходил туда… и не нашел ничего. Его там просто нет. Но ты его найдешь. Твои сны свободны.
– Пожалуй. – Кенет смутно понимал, о чем толкует кузнец. Если этого места нет ни для Толая, ни тем более для любого его соплеменника, это не значит, что оно не существует. Это значит лишь, что оно искажает не только сны, но и явь. Сны Кенета вполне свободны от вмешательства:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152