– Взять хоть этого парня, которого ты исцелил вчера… Кэссина, кажется? Совсем еще на ногах не стоит, а тоже в битву рвется. Ну, его-то я могу понять… Легок на помине! Видно, долго жить будет.
Действительно, сквозь сомкнутый строй горцев к ним пробирался Кэссин, уже умытый и одетый во все чистое, хотя и не по росту.
– Господин наместник велел передать, – сообщил Кэссин, – что на правый фланг пытались напасть сзади. Небольшим отрядом.
– Вот как? – приятно удивился Аканэ. – И где остались те, кто пытался?
– Где-то там, – показал рукой Кэссин. – Господин наместник благодарен вам за совет разместить лучников сзади.
– Передай господину наместнику, что атака вот-вот начнется, – распорядился Аканэ.
Кэссин кивнул и пустился в обратный путь.
– Стратеги! – возмущенно выдохнул Аканэ. – Я, по правде говоря, поместил сзади лучников, потому что не мог придумать, куда их еще девать, чтобы не мешали. Мне бы в голову не пришло, что на такое расположение войск кто-то вздумает нападать с тылу. Это ж совсем ума надо лишиться. Хотя тут и от удара в лоб не много пользы…
– А что это за расположение замечательное? – с жадным любопытством спросил Кенет.
– Верно, я же тебя еще этому не учил. Расположение называется “речная змея”. Водятся в предгорье такие змеи. Сильные твари и хитрые до изумления. Если напасть на нее со стороны головы, она бьет хвостом. Если попытаться ухватить за хвост, атакует голова. Ну а если от большого ума надумаешь стукнуть посередине, получишь с обеих сторон. Охотников огреть змею поперек хребта, сам понимаешь, немного, а вот построение “змея” чаще всего атакуют именно таким образом. Самое глупое дело. Еще и потому, что переходит “змея” в построение “ящерица” легче легкого.
– А “ящерица” на что похожа? – не отставал Кенет.
– Сейчас увидишь, – ответил Аканэ. – Скоро нас атакуют, тогда сам поймешь.
– А почему ты решил, что нас скоро атакуют?
– Потому что на нас попытались напасть сзади малыми силами. Если посылают котенка укусить волка за хвост, то спереди на него вот-вот напрыгнет тигр… А, вот оно – слышишь?
Кенету не надо было объяснять, что имеет в виду Аканэ: после проверки Каэнского тракта он ни с чем бы не спутал шум дальней конницы.
Шуточки разом оборвались, разговоры смолкли.
Аканэ положил руку на плечо ученика и крепко его стиснул.
– Держись рядом со мной, – вполголоса велел он. – За меч не хватайся. Можешь ножи метать… и то в крайнем случае. Как только я тебе велю, сразу беги без оглядки. Понял?
Кенет не успел ответить. Грохочущее темное пятно на горизонте росло слишком быстро, и Кенет не мог от него глаз отвести, не мог вымолвить ни словечка.
– Вот сейчас все и увидишь, – хмуро сказал Аканэ. – И как “змея” бьет хвостом, и как кусается, и как “ящерица” отбрасывает хвост… все увидишь… было бы на что смотреть…
И тут конница обрушилась на хребет “змеи” – на сомкнутые ряды горцев.
– Что стоишь, как памятник императору? – заорал Аканэ, перекрывая лязг клинков. – Налево, бегом!
Кенет пригнулся и побежал налево. Аканэ следовал за ним то и дело погоняя. Когда он дозволил юноше остановиться, тот выпрямился, посмотрел перед собой – и едва удержал горестный стон.
Раненых было немного, но они не пробовали даже отползти с пути конницы. Они из последних сил пытались подрезать мечами ноги лошадей, и многим это удавалось. Кони валились наземь. Но все новые и новые копыта расплющивали лица лежащих, проламывали ребра, превращали уже безжизненные тела в мешанину из пыли и ошметков плоти.
– Очнись! – рявкнул Аканэ и что есть силы огрел Кенета по спине. Надсадно кашляя, Кенет кое-как одолел дурноту. По лицу его текли слезы.
Строй горцев подавался назад, прогибался.
– А вот теперь смотри, если охота не минула! – проревел Аканэ.
Слова его были почти излишними: Кенет так и впился глазами в поле боя. Он смотрел, он не мог не смотреть. Но он очень старался не видеть – иначе никакая сила не смогла бы заставить его покинуть сражение.
Весь цвет имперского воинства, все преданные Акейро полевые агенты, все лучшие воители были до сих пор хитроумно укрыты выпяченным вперед туловищем “змеи”. Едва атака началась, туловище “змеи” прянуло назад, а хвост и голова молниеносно выметнулись и нанесли удар одновременно.
Конница не всегда одолевает пехоту. Не так-то просто быстро развернуться на разгоряченных конях, когда тебя атакуют с флангов, быстро подтягиваясь и смыкая окружение.
Кенета мутило все сильней. Одно дело – сражаться самому, и совсем другое – в самой гуще битвы только наблюдать за ней.
– Да где же это подкрепление? – пробормотал Аканэ.
– Какое подкрепление? – еле выговорил Кенет.
– Не наше, конечно, – хмуро ответил Аканэ. – И куда эти идиоты запропастились?
Кенет промолчал, не в силах даже удивиться, что Аканэ отчего-то жаждет, чтобы врагу пришли на помощь.
– А вот и они! – обрадовался Аканэ. – Сигна-а-альщики-и!
Кое-где взметнулись короткие пики с цветными султанчиками и вновь исчезли. Ряды воинов разомкнулись, и в образовавшуюся щель с грохотом ворвался конный отряд массаоны Рокая, тесня уже окруженного врага. Кенет даже не успел осмыслить толком, что произошло, когда “ящерица” отбросила хвост. Снова возникли и пропали сигнальные пики, окружение вновь разомкнулось, и ошалевшие кони понесли неприятельских всадников подальше от конницы Рокая – прямо под стрелы и мечи того самого подкрепления, о котором так беспокоился Аканэ. Они сшибали все на своем пути, крушили подоспевшую помощь.
Новая атака захлебнулась. Четкий строй разломился. Если до сих пор за ходом битвы еще можно было как-то проследить и что-то понять, то теперь начиналась просто всеобщая резня, когда со стороны и не разберешь даже, кто с кем сражается. Да и пыль почти совершенно скрывала от глаз все то, что впоследствии именуется в хрониках кипучим сражением и упоением боя.
– А теперь пошел! – свирепо рявкнул Аканэ и наподдал Кенету промеж лопаток для пущей понятности.
Только пустившись бежать, Кенет сообразил, почему у него была возможность разговоры разговаривать: к нему просто не подпускали ни одного из воинов Инсанны. Теперь стало не до разговоров: охранять бегущего труднее, чем того, кто стоит на одном месте. Аканэ бежал рядом, и его меч не знал отдыха. Кенет израсходовал весь запас метательных стрелок.
А потом все как-то очень внезапно кончилось, и Кенет остановился и перевел дыхание. Пот тек с него ручьями.
– Беги! – раздался за спиной чей-то неузнаваемый булькающий вскрик, и Кенет вновь побежал, не оглядываясь. Он не мог, не хотел оглянуться. Слишком нестерпимо было бы удостовериться, кому принадлежал предсмертный вопль: “Беги!”
Когда Кенет с бега поневоле перешел на шаг, битва осталась позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Действительно, сквозь сомкнутый строй горцев к ним пробирался Кэссин, уже умытый и одетый во все чистое, хотя и не по росту.
– Господин наместник велел передать, – сообщил Кэссин, – что на правый фланг пытались напасть сзади. Небольшим отрядом.
– Вот как? – приятно удивился Аканэ. – И где остались те, кто пытался?
– Где-то там, – показал рукой Кэссин. – Господин наместник благодарен вам за совет разместить лучников сзади.
– Передай господину наместнику, что атака вот-вот начнется, – распорядился Аканэ.
Кэссин кивнул и пустился в обратный путь.
– Стратеги! – возмущенно выдохнул Аканэ. – Я, по правде говоря, поместил сзади лучников, потому что не мог придумать, куда их еще девать, чтобы не мешали. Мне бы в голову не пришло, что на такое расположение войск кто-то вздумает нападать с тылу. Это ж совсем ума надо лишиться. Хотя тут и от удара в лоб не много пользы…
– А что это за расположение замечательное? – с жадным любопытством спросил Кенет.
– Верно, я же тебя еще этому не учил. Расположение называется “речная змея”. Водятся в предгорье такие змеи. Сильные твари и хитрые до изумления. Если напасть на нее со стороны головы, она бьет хвостом. Если попытаться ухватить за хвост, атакует голова. Ну а если от большого ума надумаешь стукнуть посередине, получишь с обеих сторон. Охотников огреть змею поперек хребта, сам понимаешь, немного, а вот построение “змея” чаще всего атакуют именно таким образом. Самое глупое дело. Еще и потому, что переходит “змея” в построение “ящерица” легче легкого.
– А “ящерица” на что похожа? – не отставал Кенет.
– Сейчас увидишь, – ответил Аканэ. – Скоро нас атакуют, тогда сам поймешь.
– А почему ты решил, что нас скоро атакуют?
– Потому что на нас попытались напасть сзади малыми силами. Если посылают котенка укусить волка за хвост, то спереди на него вот-вот напрыгнет тигр… А, вот оно – слышишь?
Кенету не надо было объяснять, что имеет в виду Аканэ: после проверки Каэнского тракта он ни с чем бы не спутал шум дальней конницы.
Шуточки разом оборвались, разговоры смолкли.
Аканэ положил руку на плечо ученика и крепко его стиснул.
– Держись рядом со мной, – вполголоса велел он. – За меч не хватайся. Можешь ножи метать… и то в крайнем случае. Как только я тебе велю, сразу беги без оглядки. Понял?
Кенет не успел ответить. Грохочущее темное пятно на горизонте росло слишком быстро, и Кенет не мог от него глаз отвести, не мог вымолвить ни словечка.
– Вот сейчас все и увидишь, – хмуро сказал Аканэ. – И как “змея” бьет хвостом, и как кусается, и как “ящерица” отбрасывает хвост… все увидишь… было бы на что смотреть…
И тут конница обрушилась на хребет “змеи” – на сомкнутые ряды горцев.
– Что стоишь, как памятник императору? – заорал Аканэ, перекрывая лязг клинков. – Налево, бегом!
Кенет пригнулся и побежал налево. Аканэ следовал за ним то и дело погоняя. Когда он дозволил юноше остановиться, тот выпрямился, посмотрел перед собой – и едва удержал горестный стон.
Раненых было немного, но они не пробовали даже отползти с пути конницы. Они из последних сил пытались подрезать мечами ноги лошадей, и многим это удавалось. Кони валились наземь. Но все новые и новые копыта расплющивали лица лежащих, проламывали ребра, превращали уже безжизненные тела в мешанину из пыли и ошметков плоти.
– Очнись! – рявкнул Аканэ и что есть силы огрел Кенета по спине. Надсадно кашляя, Кенет кое-как одолел дурноту. По лицу его текли слезы.
Строй горцев подавался назад, прогибался.
– А вот теперь смотри, если охота не минула! – проревел Аканэ.
Слова его были почти излишними: Кенет так и впился глазами в поле боя. Он смотрел, он не мог не смотреть. Но он очень старался не видеть – иначе никакая сила не смогла бы заставить его покинуть сражение.
Весь цвет имперского воинства, все преданные Акейро полевые агенты, все лучшие воители были до сих пор хитроумно укрыты выпяченным вперед туловищем “змеи”. Едва атака началась, туловище “змеи” прянуло назад, а хвост и голова молниеносно выметнулись и нанесли удар одновременно.
Конница не всегда одолевает пехоту. Не так-то просто быстро развернуться на разгоряченных конях, когда тебя атакуют с флангов, быстро подтягиваясь и смыкая окружение.
Кенета мутило все сильней. Одно дело – сражаться самому, и совсем другое – в самой гуще битвы только наблюдать за ней.
– Да где же это подкрепление? – пробормотал Аканэ.
– Какое подкрепление? – еле выговорил Кенет.
– Не наше, конечно, – хмуро ответил Аканэ. – И куда эти идиоты запропастились?
Кенет промолчал, не в силах даже удивиться, что Аканэ отчего-то жаждет, чтобы врагу пришли на помощь.
– А вот и они! – обрадовался Аканэ. – Сигна-а-альщики-и!
Кое-где взметнулись короткие пики с цветными султанчиками и вновь исчезли. Ряды воинов разомкнулись, и в образовавшуюся щель с грохотом ворвался конный отряд массаоны Рокая, тесня уже окруженного врага. Кенет даже не успел осмыслить толком, что произошло, когда “ящерица” отбросила хвост. Снова возникли и пропали сигнальные пики, окружение вновь разомкнулось, и ошалевшие кони понесли неприятельских всадников подальше от конницы Рокая – прямо под стрелы и мечи того самого подкрепления, о котором так беспокоился Аканэ. Они сшибали все на своем пути, крушили подоспевшую помощь.
Новая атака захлебнулась. Четкий строй разломился. Если до сих пор за ходом битвы еще можно было как-то проследить и что-то понять, то теперь начиналась просто всеобщая резня, когда со стороны и не разберешь даже, кто с кем сражается. Да и пыль почти совершенно скрывала от глаз все то, что впоследствии именуется в хрониках кипучим сражением и упоением боя.
– А теперь пошел! – свирепо рявкнул Аканэ и наподдал Кенету промеж лопаток для пущей понятности.
Только пустившись бежать, Кенет сообразил, почему у него была возможность разговоры разговаривать: к нему просто не подпускали ни одного из воинов Инсанны. Теперь стало не до разговоров: охранять бегущего труднее, чем того, кто стоит на одном месте. Аканэ бежал рядом, и его меч не знал отдыха. Кенет израсходовал весь запас метательных стрелок.
А потом все как-то очень внезапно кончилось, и Кенет остановился и перевел дыхание. Пот тек с него ручьями.
– Беги! – раздался за спиной чей-то неузнаваемый булькающий вскрик, и Кенет вновь побежал, не оглядываясь. Он не мог, не хотел оглянуться. Слишком нестерпимо было бы удостовериться, кому принадлежал предсмертный вопль: “Беги!”
Когда Кенет с бега поневоле перешел на шаг, битва осталась позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152