– спросил высокий, даже для горца очень сильный мужчина средних лет.
– Я не знаю ваших названий. – Кенет задумался, пытаясь определить направление, затем помахал рукой в сторону, с которой, по его мнению, он пришел. Во взгляде силача-горца промелькнуло непонятное Кенету облегчение.
И опять Кенету повезло: он спутал направление. Рука его указывала в сторону перевала Кабанья Холка – гораздо левее, чем перевал Рукоять Меча, по которому Кенет и поднялся в Лихие Горы на самом деле.
– Остался последний вопрос, сын по хлебу, – произнес силач. – Что ты видел сегодня во сне?
Иногда благие намерения так и остаются благими намерениями. Кенет искренне собирался вести себя вежливо и уважительно – и все же самым невоспитанным образом вытаращил глаза в немом изумлении. Этого вопроса он не ожидал.
– Разве массаона Рокай ничего тебе не говорил? – нахмурился старик Эрэнтэ.
– У нас было очень мало времени, – покачал головой Кенет.
– Что ж, – кивнул Эрэнтэ, принимая объяснение. – Горы посылают сны. Сон принадлежит тому, кто его увидел. Если только человек не захочет, чтоб ему помогли истолковать его сон, ему нет нужды о нем рассказывать. Но первый сон гостя принадлежит Творцу Богов. Это справедливо. Ты готов рассказать свой сон?
– Но я не помню, что я видел, – возразил ошеломленный Кенет.
– Это тебе не помешает, – усмехнулся Эрэнтэ самыми кончиками губ. – Достаточно твоего согласия.
– Я… я, конечно, согласен, – растерянно выговорил Кенет. – Но я и правда ничего не помню.
– Толай поможет тебе вспомнить, – заверил его старик.
Тем временем дети принесли убранную после пробуждения гостя ширму и проворно воздвигли ее вокруг него вновь. За ширмой послышался шум. Недоумевающий Кенет напряг слух: так, похоже, что все встали с шэна и ушли в дальний конец дома. Все, кроме одного. За ширму к Кенету вошел тот, кто должен помочь ему вспомнить, Толай. Им оказался здоровяк, который спрашивал его, откуда он пришел.
– Твои сородичи спросили меня про мой сон, а сами ушли. Я сделал что-нибудь не так? – тревожно осведомился Кенет. – Обидел кого-нибудь?
– Успокойся, сын по хлебу, – серьезно ответил Толай. – Ты никого не обидел. Просто ты не помнишь своего сна и не можешь знать – такой ли это сон, который стоит рассказывать при всех. Если бы ты помнил, тебя бы спросили – хочешь ты рассказать свой сон всем или только одному мне. Не бойся ничего. Я помогу тебе вспомнить.
Кенет вздохнул с облегчением: хорошо, что он не обидел никого ненароком. Своенравный народ эти горцы, горячий. Не один год надо прожить с ними бок о бок, чтобы понять толком, что их заденет, а что – нет. Массаона, и тот всего не знает, а ведь он в горах сколько раз бывал.
За ширму просунулась чья-то рука с круглой глиняной чашкой. Толай взял чашку, и рука исчезла.
– Выпей. – Толай протянул Кенету напиток, над которым поднимался ароматный пар. – Это поможет тебе вспомнить.
Кенет взял чашку в обе руки и осторожно отпил горячую жидкость.
– По-моему, я пил это вчера, – заметил он.
– Не совсем, – покачал головой Толай, – но в твоем вчерашнем питье было и это. Пей, не бойся. Эти травы безвредны. От них ты не заснешь, как вчера. Они просто помогут тебе вспомнить.
– Я и не боюсь, – обиженным, почти детским голосом возразил Кенет. До сих пор он так редко лгал, что просто не мог заставить себя произнести слова неправды обыденным, нормальным голосом. А сейчас он говорил неправду: непонятно отчего, но он все-таки побаивался, только признаться было стыдно.
Толай с улыбкой наблюдал за ним. Кенет решительно поднес чашку к губам и медленно выпил обжигающий отвар.
– Очень хорошо, – одобрил Толай, принимая чашку из его внезапно ослабевших рук. – Теперь ложись и закрой глаза.
Кенет охотно подчинился: в голове у него звенело. Он лег и закрыл глаза. Толай поставил чашку на шэн, сел рядом с Кенетом и прижал кончики пальцев к его вискам.
Только с трудом Кенет подавил дрожь. Слабость и звон в голове уже исчезли, и ничто не мешало ему в случае опасности вскочить и дать отпор. И все же он чувствовал себя совершенно беззащитным, странно беспомощным, неспособным отразить чье бы то ни было нападение. Тем более нападение такого сильного человека, как Толай. Пальцы у него были крепкими и жесткими, как чугунный посох. Возникни у Толая мысль пробить Кенету виски и вырвать мозг наружу – и ему достаточно сдавить его череп своими чудовищными пальцами чуть посильнее.
Кенет заставил свои непослушные губы усмехнуться. Нет, ну вот придет же такая ерунда в голову!
– Что-нибудь случилось? – тихо спросил Толай. Врать еще раз Кенет не видел смысла.
– Я тебя боюсь, – признался он, стараясь говорить как можно спокойнее.
– Скоро перестанешь. В первый раз всегда так. Раз боишься, значит, питье действует. Ты хорошо держишься. Меня, бывало, и задушить от страха пытались, и визжали… всякое бывало.
Через несколько мгновений Кенет убедился, что Толай сказал правду. Страх исчез бесследно. Судорожно сведенные мышцы расслабились. Жесткие пальцы Толая источали приятное тепло.
– Вспоминай! – резко потребовал Толай. – Что ты видел сегодня во сне?
Кенет хотел ответить, что не может сказать, что не помнит – и, к своему удивлению, вспомнил.
– Что ты видел? – Повелительный голос Толая звучал нетерпеливо.
– Своего побратима, – ответил Кенет, и его лицо осветилось улыбкой воспоминания. – И своего учителя. Только почему-то не так, как было на самом деле.
– Рассказывай, – велел Толай.
– Все было не так. Мой побратим очень болен, и я даже опасаюсь за его жизнь, – с удивившей его самого покорностью принялся рассказывать Кенет. – А во сне он был здоров. Здоровее, чем когда бы то ни было. Словно он и вовсе не болел. Он был веселый, смеялся… благодарил меня за что-то… не знаю, за что. Потом позвал к себе моего учителя и сказал, что хотел бы видеть меня хорошим воином и просит обучить меня. Все не так. В жизни я познакомился со своим учителем намного раньше, а с побратимом уже потом. А во сне – наоборот почему-то.
– Твой учитель во сне отказался от тебя? – быстро спросил Толай.
– Нет. Почему же? – удивился вопросу Кенет. – Нет. Он сам согласился. Сказал, что это доставит ему радость.
– А в жизни доставило? – поинтересовался Толай.
Кенету пришли на память обстоятельства их встречи с Аканэ.
– Да, – уверенно, без тени сомнений ответил он.
– Не понимаю, – после недолгого молчания признался Толай. – Горы посылают сны о будущем, а не о прошлом. И уж тем более – не о прошлом, которого не было. Не понимаю. Это все, что ты видел сегодня?
– Нет. – Кенет вновь улыбнулся. Второй сон был ему понятен; более того, Кенет от всей души желал, чтобы так оно и случилось наяву. Ему очень хотелось рассказать свой сон Толаю, и желание это казалось ему вполне естественным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
– Я не знаю ваших названий. – Кенет задумался, пытаясь определить направление, затем помахал рукой в сторону, с которой, по его мнению, он пришел. Во взгляде силача-горца промелькнуло непонятное Кенету облегчение.
И опять Кенету повезло: он спутал направление. Рука его указывала в сторону перевала Кабанья Холка – гораздо левее, чем перевал Рукоять Меча, по которому Кенет и поднялся в Лихие Горы на самом деле.
– Остался последний вопрос, сын по хлебу, – произнес силач. – Что ты видел сегодня во сне?
Иногда благие намерения так и остаются благими намерениями. Кенет искренне собирался вести себя вежливо и уважительно – и все же самым невоспитанным образом вытаращил глаза в немом изумлении. Этого вопроса он не ожидал.
– Разве массаона Рокай ничего тебе не говорил? – нахмурился старик Эрэнтэ.
– У нас было очень мало времени, – покачал головой Кенет.
– Что ж, – кивнул Эрэнтэ, принимая объяснение. – Горы посылают сны. Сон принадлежит тому, кто его увидел. Если только человек не захочет, чтоб ему помогли истолковать его сон, ему нет нужды о нем рассказывать. Но первый сон гостя принадлежит Творцу Богов. Это справедливо. Ты готов рассказать свой сон?
– Но я не помню, что я видел, – возразил ошеломленный Кенет.
– Это тебе не помешает, – усмехнулся Эрэнтэ самыми кончиками губ. – Достаточно твоего согласия.
– Я… я, конечно, согласен, – растерянно выговорил Кенет. – Но я и правда ничего не помню.
– Толай поможет тебе вспомнить, – заверил его старик.
Тем временем дети принесли убранную после пробуждения гостя ширму и проворно воздвигли ее вокруг него вновь. За ширмой послышался шум. Недоумевающий Кенет напряг слух: так, похоже, что все встали с шэна и ушли в дальний конец дома. Все, кроме одного. За ширму к Кенету вошел тот, кто должен помочь ему вспомнить, Толай. Им оказался здоровяк, который спрашивал его, откуда он пришел.
– Твои сородичи спросили меня про мой сон, а сами ушли. Я сделал что-нибудь не так? – тревожно осведомился Кенет. – Обидел кого-нибудь?
– Успокойся, сын по хлебу, – серьезно ответил Толай. – Ты никого не обидел. Просто ты не помнишь своего сна и не можешь знать – такой ли это сон, который стоит рассказывать при всех. Если бы ты помнил, тебя бы спросили – хочешь ты рассказать свой сон всем или только одному мне. Не бойся ничего. Я помогу тебе вспомнить.
Кенет вздохнул с облегчением: хорошо, что он не обидел никого ненароком. Своенравный народ эти горцы, горячий. Не один год надо прожить с ними бок о бок, чтобы понять толком, что их заденет, а что – нет. Массаона, и тот всего не знает, а ведь он в горах сколько раз бывал.
За ширму просунулась чья-то рука с круглой глиняной чашкой. Толай взял чашку, и рука исчезла.
– Выпей. – Толай протянул Кенету напиток, над которым поднимался ароматный пар. – Это поможет тебе вспомнить.
Кенет взял чашку в обе руки и осторожно отпил горячую жидкость.
– По-моему, я пил это вчера, – заметил он.
– Не совсем, – покачал головой Толай, – но в твоем вчерашнем питье было и это. Пей, не бойся. Эти травы безвредны. От них ты не заснешь, как вчера. Они просто помогут тебе вспомнить.
– Я и не боюсь, – обиженным, почти детским голосом возразил Кенет. До сих пор он так редко лгал, что просто не мог заставить себя произнести слова неправды обыденным, нормальным голосом. А сейчас он говорил неправду: непонятно отчего, но он все-таки побаивался, только признаться было стыдно.
Толай с улыбкой наблюдал за ним. Кенет решительно поднес чашку к губам и медленно выпил обжигающий отвар.
– Очень хорошо, – одобрил Толай, принимая чашку из его внезапно ослабевших рук. – Теперь ложись и закрой глаза.
Кенет охотно подчинился: в голове у него звенело. Он лег и закрыл глаза. Толай поставил чашку на шэн, сел рядом с Кенетом и прижал кончики пальцев к его вискам.
Только с трудом Кенет подавил дрожь. Слабость и звон в голове уже исчезли, и ничто не мешало ему в случае опасности вскочить и дать отпор. И все же он чувствовал себя совершенно беззащитным, странно беспомощным, неспособным отразить чье бы то ни было нападение. Тем более нападение такого сильного человека, как Толай. Пальцы у него были крепкими и жесткими, как чугунный посох. Возникни у Толая мысль пробить Кенету виски и вырвать мозг наружу – и ему достаточно сдавить его череп своими чудовищными пальцами чуть посильнее.
Кенет заставил свои непослушные губы усмехнуться. Нет, ну вот придет же такая ерунда в голову!
– Что-нибудь случилось? – тихо спросил Толай. Врать еще раз Кенет не видел смысла.
– Я тебя боюсь, – признался он, стараясь говорить как можно спокойнее.
– Скоро перестанешь. В первый раз всегда так. Раз боишься, значит, питье действует. Ты хорошо держишься. Меня, бывало, и задушить от страха пытались, и визжали… всякое бывало.
Через несколько мгновений Кенет убедился, что Толай сказал правду. Страх исчез бесследно. Судорожно сведенные мышцы расслабились. Жесткие пальцы Толая источали приятное тепло.
– Вспоминай! – резко потребовал Толай. – Что ты видел сегодня во сне?
Кенет хотел ответить, что не может сказать, что не помнит – и, к своему удивлению, вспомнил.
– Что ты видел? – Повелительный голос Толая звучал нетерпеливо.
– Своего побратима, – ответил Кенет, и его лицо осветилось улыбкой воспоминания. – И своего учителя. Только почему-то не так, как было на самом деле.
– Рассказывай, – велел Толай.
– Все было не так. Мой побратим очень болен, и я даже опасаюсь за его жизнь, – с удивившей его самого покорностью принялся рассказывать Кенет. – А во сне он был здоров. Здоровее, чем когда бы то ни было. Словно он и вовсе не болел. Он был веселый, смеялся… благодарил меня за что-то… не знаю, за что. Потом позвал к себе моего учителя и сказал, что хотел бы видеть меня хорошим воином и просит обучить меня. Все не так. В жизни я познакомился со своим учителем намного раньше, а с побратимом уже потом. А во сне – наоборот почему-то.
– Твой учитель во сне отказался от тебя? – быстро спросил Толай.
– Нет. Почему же? – удивился вопросу Кенет. – Нет. Он сам согласился. Сказал, что это доставит ему радость.
– А в жизни доставило? – поинтересовался Толай.
Кенету пришли на память обстоятельства их встречи с Аканэ.
– Да, – уверенно, без тени сомнений ответил он.
– Не понимаю, – после недолгого молчания признался Толай. – Горы посылают сны о будущем, а не о прошлом. И уж тем более – не о прошлом, которого не было. Не понимаю. Это все, что ты видел сегодня?
– Нет. – Кенет вновь улыбнулся. Второй сон был ему понятен; более того, Кенет от всей души желал, чтобы так оно и случилось наяву. Ему очень хотелось рассказать свой сон Толаю, и желание это казалось ему вполне естественным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152