Зато уж если сила изливалась на Инсанну щедрее обычного, свое возросшее могущество Инсанна ставил в заслугу только себе. В такие дни он бывал необыкновенно милостив. В эти дни в Замке не умирал никто, кроме пленных наложниц, ну а эти не в счет.
Но сегодня… даже маги на службе у Инсанны, живущие уже не одну сотню лет, и те не упомнят своего господина в таком лучезарном настроении!
Инсанна редко отдыхал после обеда – тем более что и обедал-то он редко, предпочитая получать необходимую для жизни энергию другим путем. И уж вовсе не собирался он отдыхать именно сегодня: слишком много скопилось неотложных дел. Сон сморил его прямо за письменным столом. Пальцы левой руки разжались, и кисть покатилась по неоконченному письму, оставляя за собой длинную черную полосу. Правая рука Инсанны так и не выпустила кисть и даже успела еще начертать поверх императорского указа знак “запрещаю”.
За всю свою жизнь Инсанна лишь дважды или трижды засыпал от усталости и всякий раз просыпался в отменно гнусном расположении духа оттого, что позволил ничтожному естеству взять над собой власть. А на этот раз он ощутил радость еще до пробуждения. Он и проснулся-то от испытанной им во сне радости – радости возрастания своей мощи. И мощь его действительно возросла. Одним движением ресниц, едва открыв глаза, он сотряс свой замок до основания. Казалось, не кровь, а само могущество струится в его жилах! И неудивительно: вся сила уничтоженного Кенетом черного камня влилась в Инсанну.
Приноровиться к этой новой силе оказалось не так-то легко. Поначалу Инсанна даже дышать боялся: не разнести бы замок по камешку, вдохнув полной грудью. Но мало-помалу половодье силы вошло в берега, и Инсанна медленно улыбнулся, в должной мере наслаждаясь своей новой мощью.
Теперь ему некого опасаться. Кенет… да что там Кенет! Мальчишка он еще зеленый против такого! Одним лишь усилием мысли Инсанна способен сдавить его горло, простым хотением переломить ему хребет, заставить его на карачках ползать и вымаливать себе пощаду. Да. Так именно он и поступит. С новым императорским указом можно и повременить. Навряд ли он понадобится. Да нет, куда сопляку деревенскому против Инсанны! Сражалась пушинка с ветром – оказалась там, где не чаяла. И ты, друг любезный, щенок строптивый, тоже окажешься там, где и не ожидаешь. Скоро. Очень скоро.
Тем более что теперь нужды нет размениваться на мелочи. Столько силы, переполняющей все тело – еще хоть капелька, и оно может не выдержать. Значит, еще долго можно обойтись без притока ее извне. Можно не взбадривать себя трупным ядом. Не выслушивать какофонию воплей в пыточных подвалах. Не тратить времени на наложниц. Кстати, не забыть бы отдать приказ от них избавиться: пленных певцов и магов отпустить, девок выгнать, а мертвецов выбросить – или нет, к чему разводить зловоние вблизи замка? – не выбросить, отдать родным, пусть похоронят. К тому времени, когда все это добро может понадобиться, оно будет безнадежно испорчено: девицы затоскуют, пленники обессилеют, а трупы протухнут окончательно. Толку от них уже не будет. Нет, избавиться от бесполезного хлама, избавиться разом, решительно. Когда Инсанне вновь понадобится чужая сила, всегда можно наловить и магов, и певцов, и девиц – было бы желание. А уж мертвые тела этот мир и вовсе поставляет в изобилии. Сейчас они не нужны – так и незачем скупердяйничать, оставляя припасы на черный день. Он еще долго не наступит. А вот свободного времени теперь хоть отбавляй. “Вот теперь, дружочек Кенет, мы тобой займемся вплотную. Покажись только, объявись хоть на минуточку – а ведь не утерпишь, появишься, пустишь свою силу в ход. А как только ты появишься, ищейки императора снова возьмут твой след, только на сей раз поисками буду руководить я сам”.
Отдав приказ об освобождении всех пленников и всех наложниц, Инсанна за несколько минут закончил начатую им главу из учебника магии и письмо, отложил кисть, встал и вышел из комнаты.
Ноги его мягко и уверенно ступали по яшмовым ступеням. Лестница была прекрасна. Инсанна уже почти забыл, как она хороша: за приказаниями в его кабинет слуги поднимались по другой лестнице, а сам Инсанна, будучи магом, не нуждался в столь примитивном способе передвижения, как пешее хождение. За истекшие восемь столетий он от силы раз пять воспользовался яшмовой лестницей, и полированные ступени сияли прежней нетронутой красотой. Все-таки даже восемьсот лет назад вкус у Инсанны был безупречен: даже теперь, столько времени спустя, ему не к чему придраться. Яшмовая лестница совершенна. Инсанна спускался по ней медленно, с удовольствием.
Сегодня он был доволен собой: и собой тогдашним, что построил яшмовую лестницу, и собой теперешним, наслаждающимся ее красотой. Впервые за двести с лишним лет покидая свои апартаменты пешком, он даже не рассчитывал на подобное удовольствие. Просто в кои-то веки ему захотелось прогуляться. Спуститься по лестнице, выйти в город… пройтись… поглазеть на уличных акробатов или иную какую потеху… выпить вина в придорожном кабачке… словом, на несколько часов преобразиться в простого смертного. Простого смертного, которым он уже не был – и именно поэтому мог себе позволить поиграть в него. Повеселиться. Приятно отдохнуть. В отличие от этих бессмысленных людишек маги почти не ведают отдыха – а Инсанна вот уже несколько столетий не знал его и вовсе.
Спустившись вниз и выйдя за ворота, Инсанна остановился перед изваяниями коней, одно великолепней другого. Их было много – больше, чем он помнил. Когда-то он видел их чуть ли не ежедневно, но необходимость в том у него давно отпала. Мудрено ли позабыть, сколько их скопилось в замковом дворе? Пожалуй, двор выглядит даже несколько захламленным… или нет? Хотя конь – одно из самых красивых созданий природы, только дурак усомнится, что красоты не может быть слишком много. Еще как может. Да, большинству каменных коней придется отправиться на задний двор. Оставить следует лишь самых красивых… например, вот этого могучего вороного.
Инсанна коснулся вороного кончиками пальцев. Каменные ноздри раздулись, по ониксовой черной коже скользнул лиловый отблеск. Конь жарко выдохнул и переступил с ноги на ногу.
“Все-таки правильно я когда-то поступил”, – весело подумал Инсанна, садясь в седло. Каменный конь выглядит еще красивее, чем живой. Он не заболеет и никуда не сбежит. И кормить его, покуда он каменный, тоже не надо – только когда живой. И если в кои-то веки Инсанне понадобилось куда-то выехать верхом, стоит ли тратить время на то, чтобы объезжать каждый раз нового скакуна? Куда разумнее обратить лошадей в камень, чтобы и через двести, и через триста лет, и через пятьсот можно было вновь сесть в седло уже укрощенного коня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152