– Умный, да? Храбрый? – взревел мужик, хлюпая носом и пуская розовые пузыри. – Ты что натворил, поганец?
– А в чем дело? – смутился Кенет: деревенский подросток вновь одержал верх над блистательным воином.
– Я тебе скажу, в чем дело! – продолжал бушевать мужик. Кенет невольно ступил ему навстречу, и только тут мужик разглядел толком своего недоумевающего спасителя. Разглядел и синий кафтан-хайю, и боевой цеп, и меч в огромных старинных ножнах. Лицо мужика покраснело от натужного страха, глаза полезли из орбит.
– Простите великодушно, господин воин, – дурным фальцетом завопил мужик, валясь на колени и хватая Кенета за полы кафтана. – Не признал… не извольте гневаться…
С подобной униженностью Кенет сталкивался впервые, тем более что унижались-то перед ним. Его замутило от отвращения.
– Не извольте гневаться, господин воин! – голосил мужик. – Это я со страху невесть что кричал… смилуйтесь… вы этому поганцу мимоходом морду набили, да и ушли, а нам здесь жить… они же нас всех…
Набил поганцу Кенет никак уж не морду, но он решил не придираться к словам, тем более что для него кое-что становилось понятнее. Наглый парень, похоже, имеет друзей. Именно их и боится этот мужик. И много друзей: боится побитый явно не только за себя.
– Вставай, – негромко сказал Кенет, стараясь скрыть брезгливость. – Негоже так в пыли валяться. Стыдно все-таки. И лицо утри. Как ты с таким лицом в деревне покажешься?
При слове “деревня” мужик замычал от отчаяния, но с колен все-таки встал и лицо утер.
– Вот и хорошо, – сказал Кенет. – А теперь веди меня в деревню. Охота мне посмотреть, у кого из-за меня будут неприятности.
Появление побитого мужика в компании великолепного воина вызвало в деревне мрачную панику. По мере их приближения задвигались ставни, захлопывались двери. Дети хватали мирно квохтающих кур, быстро вбрасывали их в курятник, с грохотом задвигали засов и бежали домой. Движения детей были хорошо отработаны – ничего лишнего. Спасать домашнюю живность и спасаться самим им было явно не впервой. Впрочем, не всю живность успели загнать по местам. Посреди улицы, радуясь неожиданной свободе, бодро голосил поросенок. Из-за неплотно прикрытых ставен за поросенком следил чей-то настолько мучительный взгляд, что у Кенета нехорошо заныло в груди.
– Куда мы идем? – отрывисто спросил он.
– Ко мне домой, – испуганно отозвался мужик.
– Зачем? – тем же деревянным голосом осведомился Кенет. Мужик непонимающе уставился на него.
– Что я буду делать у тебя дома – детей твоих пугать, чтобы лучше кашу ели? – Кенет чувствовал, что им овладевает тоскливая безнадежность. Мужик настолько перепуган, что ждать от него осмысленных действий трудно.
– А… а чего угодно господину воину? – слегка запинаясь, спросил мужик. Внезапно Кенета охватила такая злость, что у него в глазах потемнело. Не самое лучшее из чувств, но все же лучше, чем недавняя тоска зеленая.
– А угодно мне узнать, – тихо, со злой отчетливостью произнес Кенет, – неужели никто во всей вашей деревне так-таки и не хочет встретить меня с дрекольем?
– А… это…
– Ясно, – процедил Кенет. – Значит, все же есть такие. Вот к ним ты меня и поведешь.
Жаждущих дать пришельцу отпор оказалось немного. Большую их часть составляли подростки, ровесники Кенета, либо старики. Они угрюмо сжимали в руках серпы, косы и молотильные цепы.
Взглянув на их лица, исполненные хмурого отчаяния, Кенет остановился и отдал поклон. Не тот небрежный кивок, которым воин одаривает встречную деревенщину в ответ на почтительное приветствие. Кенет поклонился деревенским старикам с достоинством, но неспешно и низко, как и подобает младшему кланяться старшим.
Кое-кто переглянулся недоуменно, но старики этим и ограничились. Никто из них не сказал ни слова, никто не ответил на поклон. Вперед выскочил нескладный долговязый подросток на полголовы выше Кенета.
– Нечего сюда ходить! – выпалил он. – Мы вам все уже отдали.
– Кому это – нам? – уточнил Кенет.
– Вам, – мрачно повторил подросток.
– Нам… А я и не думал, что меня так много, – изумился Кенет. – Или у кого-то от страха в глазах двоится?
– А здесь тебя никто не боится! – заорал подросток.
– Вот и ладно, – улыбнулся Кенет. – А я уж думал, во всей деревне ни одного храброго человека не осталось. Теперь вижу, что один, по крайности, есть.
Его слова хлестнули собравшихся подобно оплеухе, но Кенет того и добивался. Гнев и отчаяние по-прежнему боролись в нем, попеременно беря верх. Он уже начинал смутно понимать, кого и чего боится деревня. Если бы не выучка у Аканэ, он бы и сам боялся. Привычный страх за нажитое тяжелым трудом был хорошо ему знаком и памятен – но и только. Он не мог испытать прежний страх. Не умел больше. Да и не владел ничем. Он и не подозревал, как много в нем уже было от воина. Ведь главное, чему обучается воин, – это не знание, как и кого ударить, а знание того, что бояться вовсе не обязательно. Кенет это знал, а деревня – нет. Вот отчего все так скверно складывалось. Он ни в чем не мог упрекнуть этих людей, он до дрожи их жалел, но их нерассуждающая покорность пробуждала в нем бешенство.
– Чего вы хотите? – надтреснутым от обиды голосом произнес один из стариков.
– Помочь вам, – спокойно ответил Кенет. – Если, конечно, вы еще хотите сами себе помочь.
Старик взглянул на него с сомнением, но Кенет без усилия выдержал его взгляд. Он прекрасно знал, что видит сейчас старик: синий хайю обычного для воинов покроя, рукоять меча, торчащего из выложенных серебром ножен, боевой цеп. А вот чего он точно не видит, так это того, что обладателю этих сокровищ еще шестнадцати не исполнилось. Не может увидеть.
– И чем же нам может помочь господин воин? – Теперь в голосе старика звучал неприкрытый сарказм.
– А это смотря что вам мешает, – улыбнулся Кенет. – Вот вы мне расскажите, и посмотрим. Разрешите присесть?
Старик растерянно кивнул. Этот неизвестно откуда взявшийся воин как захватил поводья в свои руки в самом начале разговора, так и не собирался их отпускать. Совершенно непонятно, как с ним разговаривать. А может, он и впрямь не имеет отношения к беде, постигшей деревню? Вон как добротно одет. Меч большой. Ножны богатые. Сразу видать, не какой-нибудь бродяга. Зачем ему связываться с той оголтелой рванью, что запугала деревню?
Сомнения его не остались для Кенета загадкой. Почти всю свою жизнь он прожил среди таких, как этот старик. Он слышал невысказанные мысли старика так же ясно, как если бы тот произнес их вслух.
– Может, вам действительно лучше все рассказать? – мягко напомнил Кенет.
Он расправил полы кафтана и сел. Это оказалось ошибкой. Став учеником воина, а затем и воином, Кенет быстро забыл вкус унижения и страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152