– Это очень даже можно сварить. Особенно если с мясом. Изрядная похлебка получится.
– Вот только на чем сварить? – поинтересовался Кенет, озираясь в поисках хвороста. Ясное дело, возле одинокого дерева сушняку взяться неоткуда.
Расколдованный непонимающе взглянул на Кенета, поднялся с земли и единым ударом меча отмахнул от дерева основательную ветку. Кенет ахнул и зажмурился: вот уже год, как он не срубил и не срезал ни одной живой веточки. Ему сделалось не по себе.
– У тебя, парень, руки вперед головы думают, – неодобрительно произнес спасенный. – Не в лесу ведь. Одно тут дерево. Понимать надо. Если его всякий прохожий на дрова кромсать будет, много ли от него останется? Можно ведь сбегать к реке, камыша нарезать…
Парень покраснел..
– Д-дитятко, – вздохнул спасенный. – Ладно, что сделано, то сделано. Вперед наука. Кто-нибудь здесь разжигать сырое дерево умеет?
Вообще-то Кенет уже научился, хоть и с трудом, удерживать в себе молнии и при других обстоятельствах попытался бы разжечь костер обычным способом. Но пережитое потрясение ослабило его самоконтроль. Магический огонь рвался наружу, обжигая его мозг. Даже не задумываясь, что он делает, Кенет сплюнул молнию на отрубленную ветку. Костер заполыхал мигом.
– Однако, – с непонятной интонацией протянул спасенный. – Серьезный вы человек, господин воин. Прямо боязно даже.
Теперь настал черед Кенета краснеть. Нет бы ему взять себя в руки – вылез со своими молниями, как маленький.
Спасенный вручил смущенному Кенету свой котелок.
– Где тут река, знаешь?
– Недавно оттуда, – кивнул Кенет.
– Вот и сбегай за водой. И второго господина воина прихвати. Пусть камыша наломает. Или, может, плавник какой на берегу найдете. Нам этих дров не хватит.
Кенет добежал до реки первым, намного обогнав расколдованного парня: не так-то просто бежать, едва очнувшись после удара по голове. Все же парень бежал, не теряя Кенета из виду. А Кенет думал на бегу, как все странно складывается. Вот он только что спас человеку жизнь, а тот им уже распоряжается. Именно так, а не наоборот, хотя наоборот в подобной ситуации было бы естественней. И не только распоряжается, нет: Кенет слушается его легко и охотно, вот что удивительно. И никакой тревоги собственное неожиданное послушание у него не вызывает, что еще удивительней.
Когда Кенет и парень вернулись с полным котелком воды и огромной охапкой камыша, спасенный потребовал у Кенета его котелок, перелил туда часть воды, ловко и быстро покрошил туда Кенетовы травы, бросил несколько кусков сушеного мяса и поставил на огонь. Вскоре похлебка закипела. Спасенный вынул из мешка небольшую плоскую коробочку, открыл ее, и у Кенета чуть не закружилась голова от неожиданно сильного аромата. Знаменитые каэнские пряности сохраняют вкус и запах годами. С течением времени аромат лишь становится крепче, сложнее и гармоничнее. За время, проведенное в комнате наместника Ахейро, Кенет научился немного разбираться в пряностях. Этой-коробочке года три самое малое.
Спасенный аккуратно отмерил крохотную щепотку пряностей, бросил ее в котелок, защелкнул коробочку и убрал в котомку.
– Люблю вкусно поесть, – объявил он. – Скоро будет готово.
Если и оставалась какая-то неловкость между участниками странной драки, то к этому моменту она изгладилась совершенно. Расколдованный парень, пока бегал за камышом, более или менее осознал происшедшее и более или менее с ним смирился – насколько мог, конечно. С аппетитом уплетая еще дымящееся варево, он расспрашивал Кенета об Аканэ.
– А где учитель сейчас?
– Понятия не имею, – честно ответил Кенет, с не меньшим усердием налегая на похлебку. – Из дому он еще осенью ушел. Сказал, что у него есть дело на стороне. А сейчас уже почти лето.
– Лето, значит, – размышлял вслух расколдованный. – Тогда я, пожалуй, знаю, где его искать.
– А если не найдешь? – поинтересовался Кенет, угрызая лепешку.
– Не страшно. Где его дожидаться, я точно знаю.
– Герой, – вздохнул спасенный. – Мыслитель. Это ты хорошо надумал: так вот прямо взять и пойти.
– А что? – непонимающе отозвался парень.
Кенет зато отлично понял, на что намекал спасенный. Об заклад можно биться: он отлично знает, что убийцу на него натравил не какой-нибудь провинциальный волшебник сорок последнего разряда, а сам великий Инсанна. Да и то сказать: кому еще под силу такое с человеком утворить, чтоб он самого себя забыл? Нет, знает спасенный, кто хотел чужими руками ему кишки повыпустить. Очень даже знает. Вот и смекает: если теперь парня отпустить, Инсанна его опять к рукам приберет. Даже на расстоянии.
Да, но что же делать? Таскать повсюду беднягу с собой? Таскать да глаз не спускать – а ну как он уже опять не он?
Спасенный доел ароматную похлебку, вытер руки и снова полез за своим мешком. На сей раз он вынул из него что-то маленькое, свернутое в клубочек.
– Руку давай, – велел он расколдованному. – Правую.
– Это что еще за жила такая? – недоуменно вопросил тот, глядя на клубочек.
– Жила! – сухо фыркнул спасенный. – Это струна. Запасная. Руку давай, кому говорят!
Он сноровисто оплел запястье парня струной, соединил концы струны и завязал “узлом счастья”.
– Вот так, – удовлетворенно произнес он. – Носи не снимая. Даже на ночь.
– А какой в ней прок? – ошеломленно спросил парень, разглядывая запястье.
– А такой, что с ней ты до своего учителя дойдешь, и ничего с тобой в пути не случится. А там уж пусть твой учитель сам тебе устраивает выволочку за все твои дела, сам пусть за тобой и присматривает.
Парень поежился, и Кенета это не удивило: Аканэ способен устроить выволочку, как никто другой. Но уж лучше заработать выволочку у Аканэ, чем снова попасть в лапы Инсанны. А со струной на зарукавье он, значит, до Аканэ дойдет. И кого же это Кенета спасти угораздило? Впрочем, мог бы и сам догадаться: кто попало столь пристального внимания Инсанны привлечь не может. Уж если Инсанна удостоил кого чести подослать к нему убийцу – стало быть, человек это необыкновенный. Так что ничего удивительного не происходит. А струна… ну как же Кенет сразу не углядел! Вон же высовывается из мешка футляр походной лютни! Похоже, за последнее беззаботное время Кенет и вовсе разучился наблюдать, а уж думать – тем более.
Давненько Кенет не чувствовал себя последним болваном. Забытое ощущение оказалось настолько сильным, что перешибло все прочие. Кенет почти не замечал, как расколдованный парень прощается с ним, как кланяется, как в гости зовет, если случится проходить мимо. Кенет говорил ему на прощание что-то доброжелательное, кланялся в ответ, но думать продолжал о своем.
– Что приуныл, господин воин? – внезапно обратился к нему спасенный. Только теперь, оставшись со своим спасителем наедине, он совершил перед ним подобающий случаю поклон и назвался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
– Вот только на чем сварить? – поинтересовался Кенет, озираясь в поисках хвороста. Ясное дело, возле одинокого дерева сушняку взяться неоткуда.
Расколдованный непонимающе взглянул на Кенета, поднялся с земли и единым ударом меча отмахнул от дерева основательную ветку. Кенет ахнул и зажмурился: вот уже год, как он не срубил и не срезал ни одной живой веточки. Ему сделалось не по себе.
– У тебя, парень, руки вперед головы думают, – неодобрительно произнес спасенный. – Не в лесу ведь. Одно тут дерево. Понимать надо. Если его всякий прохожий на дрова кромсать будет, много ли от него останется? Можно ведь сбегать к реке, камыша нарезать…
Парень покраснел..
– Д-дитятко, – вздохнул спасенный. – Ладно, что сделано, то сделано. Вперед наука. Кто-нибудь здесь разжигать сырое дерево умеет?
Вообще-то Кенет уже научился, хоть и с трудом, удерживать в себе молнии и при других обстоятельствах попытался бы разжечь костер обычным способом. Но пережитое потрясение ослабило его самоконтроль. Магический огонь рвался наружу, обжигая его мозг. Даже не задумываясь, что он делает, Кенет сплюнул молнию на отрубленную ветку. Костер заполыхал мигом.
– Однако, – с непонятной интонацией протянул спасенный. – Серьезный вы человек, господин воин. Прямо боязно даже.
Теперь настал черед Кенета краснеть. Нет бы ему взять себя в руки – вылез со своими молниями, как маленький.
Спасенный вручил смущенному Кенету свой котелок.
– Где тут река, знаешь?
– Недавно оттуда, – кивнул Кенет.
– Вот и сбегай за водой. И второго господина воина прихвати. Пусть камыша наломает. Или, может, плавник какой на берегу найдете. Нам этих дров не хватит.
Кенет добежал до реки первым, намного обогнав расколдованного парня: не так-то просто бежать, едва очнувшись после удара по голове. Все же парень бежал, не теряя Кенета из виду. А Кенет думал на бегу, как все странно складывается. Вот он только что спас человеку жизнь, а тот им уже распоряжается. Именно так, а не наоборот, хотя наоборот в подобной ситуации было бы естественней. И не только распоряжается, нет: Кенет слушается его легко и охотно, вот что удивительно. И никакой тревоги собственное неожиданное послушание у него не вызывает, что еще удивительней.
Когда Кенет и парень вернулись с полным котелком воды и огромной охапкой камыша, спасенный потребовал у Кенета его котелок, перелил туда часть воды, ловко и быстро покрошил туда Кенетовы травы, бросил несколько кусков сушеного мяса и поставил на огонь. Вскоре похлебка закипела. Спасенный вынул из мешка небольшую плоскую коробочку, открыл ее, и у Кенета чуть не закружилась голова от неожиданно сильного аромата. Знаменитые каэнские пряности сохраняют вкус и запах годами. С течением времени аромат лишь становится крепче, сложнее и гармоничнее. За время, проведенное в комнате наместника Ахейро, Кенет научился немного разбираться в пряностях. Этой-коробочке года три самое малое.
Спасенный аккуратно отмерил крохотную щепотку пряностей, бросил ее в котелок, защелкнул коробочку и убрал в котомку.
– Люблю вкусно поесть, – объявил он. – Скоро будет готово.
Если и оставалась какая-то неловкость между участниками странной драки, то к этому моменту она изгладилась совершенно. Расколдованный парень, пока бегал за камышом, более или менее осознал происшедшее и более или менее с ним смирился – насколько мог, конечно. С аппетитом уплетая еще дымящееся варево, он расспрашивал Кенета об Аканэ.
– А где учитель сейчас?
– Понятия не имею, – честно ответил Кенет, с не меньшим усердием налегая на похлебку. – Из дому он еще осенью ушел. Сказал, что у него есть дело на стороне. А сейчас уже почти лето.
– Лето, значит, – размышлял вслух расколдованный. – Тогда я, пожалуй, знаю, где его искать.
– А если не найдешь? – поинтересовался Кенет, угрызая лепешку.
– Не страшно. Где его дожидаться, я точно знаю.
– Герой, – вздохнул спасенный. – Мыслитель. Это ты хорошо надумал: так вот прямо взять и пойти.
– А что? – непонимающе отозвался парень.
Кенет зато отлично понял, на что намекал спасенный. Об заклад можно биться: он отлично знает, что убийцу на него натравил не какой-нибудь провинциальный волшебник сорок последнего разряда, а сам великий Инсанна. Да и то сказать: кому еще под силу такое с человеком утворить, чтоб он самого себя забыл? Нет, знает спасенный, кто хотел чужими руками ему кишки повыпустить. Очень даже знает. Вот и смекает: если теперь парня отпустить, Инсанна его опять к рукам приберет. Даже на расстоянии.
Да, но что же делать? Таскать повсюду беднягу с собой? Таскать да глаз не спускать – а ну как он уже опять не он?
Спасенный доел ароматную похлебку, вытер руки и снова полез за своим мешком. На сей раз он вынул из него что-то маленькое, свернутое в клубочек.
– Руку давай, – велел он расколдованному. – Правую.
– Это что еще за жила такая? – недоуменно вопросил тот, глядя на клубочек.
– Жила! – сухо фыркнул спасенный. – Это струна. Запасная. Руку давай, кому говорят!
Он сноровисто оплел запястье парня струной, соединил концы струны и завязал “узлом счастья”.
– Вот так, – удовлетворенно произнес он. – Носи не снимая. Даже на ночь.
– А какой в ней прок? – ошеломленно спросил парень, разглядывая запястье.
– А такой, что с ней ты до своего учителя дойдешь, и ничего с тобой в пути не случится. А там уж пусть твой учитель сам тебе устраивает выволочку за все твои дела, сам пусть за тобой и присматривает.
Парень поежился, и Кенета это не удивило: Аканэ способен устроить выволочку, как никто другой. Но уж лучше заработать выволочку у Аканэ, чем снова попасть в лапы Инсанны. А со струной на зарукавье он, значит, до Аканэ дойдет. И кого же это Кенета спасти угораздило? Впрочем, мог бы и сам догадаться: кто попало столь пристального внимания Инсанны привлечь не может. Уж если Инсанна удостоил кого чести подослать к нему убийцу – стало быть, человек это необыкновенный. Так что ничего удивительного не происходит. А струна… ну как же Кенет сразу не углядел! Вон же высовывается из мешка футляр походной лютни! Похоже, за последнее беззаботное время Кенет и вовсе разучился наблюдать, а уж думать – тем более.
Давненько Кенет не чувствовал себя последним болваном. Забытое ощущение оказалось настолько сильным, что перешибло все прочие. Кенет почти не замечал, как расколдованный парень прощается с ним, как кланяется, как в гости зовет, если случится проходить мимо. Кенет говорил ему на прощание что-то доброжелательное, кланялся в ответ, но думать продолжал о своем.
– Что приуныл, господин воин? – внезапно обратился к нему спасенный. Только теперь, оставшись со своим спасителем наедине, он совершил перед ним подобающий случаю поклон и назвался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152