Неглуп, следует признать. Но храбрость?..
– Я милостив сегодня, – мягким шепотом выдохнул Инсанна.
Юноша покачнулся и упал на стул, сжимая виски побелевшими пальцами. Если до сих пор каждое слово давалось ему с трудом, то теперь он просто не мог говорить от боли. Головная боль еще долго будет мучить его – пока не смирится, пока не закается раз и навсегда встревать в дела великих мира сего, а уж Инсанны в особенности.
– Иди сюда. – Инсанна вновь повернулся к незадачливому парню. – Ты сможешь себя защитить, я тебе обещаю. Над волшебником никто не будет смеяться. Никто не посмеет.
Предвкушение расплаты сменилось на лице парня радостью удовлетворенной мести, словно бы он уже совершил ее. Рот его в изумленном восторге приоткрылся, и он вновь шагнул к Инсанне.
Юноша за соседним столиком был, по всей очевидности, человеком незаурядным: он нашел в себе силы издать протестующий стон и даже ухитрился отнять руку от виска и умоляюще протянуть ее к парню. На мгновение Инсанна даже восхитился его мужеству и дал себе зарок разузнать о нем поподробнее: вот кем стоит заняться в первую очередь.
В отличие от Инсанны парень даже не заметил протянутой к нему в отчаянии руки. Какое там! Он сейчас только о том и думает, как станут перед ним пресмыкаться в самом ближайшем будущем недавние обидчики. Хоть пополам его разруби, не заметит. Он был страшен – но и смешон; куда смешнее, чем давеча с мандариновой коркой на потном носу. Давно Инсанна не видывал ничего более смешного. Лишь с большим трудом он сохранил серьезность, когда рука парня протянулась к нему ладонью вверх, будто сила – это милостыня, и ее можно выклянчить.
Пальцы Инсанны мутно засочились силой. Одному ему зримая густая вязкая капля медленно стекла с них на растопыренные пальцы этой нагло подставленной руки, впиталась и исчезла во мгновение ока.
Парень заорал и отдернул руку. Кончики его пальцев словно кислотой обожгло, они вспухли, кожа до самой ладони шелушилась и облезала.
– Пожалуй, хватит с тебя, – наставительно произнес Инсанна. – Еще хоть самую малость, и лопнешь от собственной силы.
– Больно, – дуя на пальцы и давясь слезами, пожаловался парень.
– Переживешь, – скривился Инсанна. – Зато тем, кто вознамерится смеяться над тобой, будет гораздо больнее. Ты ведь этого хотел?
Он положил плату за обед на стол и встал. Хотя он успел съесть только закуски, аппетит у него пропал, да и интерес к незадачливой жертве насмешек внезапно покинул Инсанну. Он направился к выходу и лишь у самой двери обернулся.
– Да, и вот еще что, – бросил он напоследок. – Не вздумай руку тряпками обматывать или припарки ставить. Не поможет.
С этими словами он покинул “Ветку ивы”, захлопнул за собой дверь, отвязал от коновязи своего коня, сел в седло и спокойной рысью проследовал домой, в Замок Пленного Сокола.
Покачиваясь в седле, Инсанна вспоминал то жадно протянутую за силой руку, то сведенные болью тонкие пальцы в перстнях. Тупоумный слуга занимал его мысли лишь в самой малой степени. Зато мальчишка за соседним столиком… Инсанна удовлетворенно улыбнулся, представив себе, как он катается по грязному полу от невыносимой боли и судорожно пытается хотя бы зарыдать. Или валяется в обмороке, безвольно раскинув руки. Едва ли он при смерти, хотя… наверняка за всю свою жизнь он не испытывал и сотой доли подобных мучений. Маленький упрямец. Мало ему было одного раза, опять возражать вздумал. Инсанна вспоминал его почти с нежностью. Такой будет упорствовать до конца. До самой смерти. Именно такой ему и нужен. Мстительный глупец позабавил его – но и только. Не то чтобы его нельзя было использовать – можно, он сам так и просится, да пользы от него никакой. А вот юный упрямец… ничего, скоро он станет совсем сговорчивым. Вряд ли он сможет вытерпеть долго. Еще день, ну два, и ради избавления от боли он что угодно сделает. И это не ученый маг, всю силу воли растерявший за тупым повторением одних и тех же приемов. Характер у парня определенно есть. Инсанне очень нужен человек с характером. Именно он и займется другим парнем с характером. Как только Инсанне доставят Кенета, он тут же заставит одного мальчишку обрабатывать другого. Упрямый спорщик быстро сойдется коротко с Кенетом: оба они молоды, и он легче найдет слова, забирающие за живое молодого еще мага, не знающего толком своей силы. Столько искренности, прямоты… самые нужные качества для соблазнителя. Похоже, не только силы, но и везения у Инсанны сегодня прибавилось. Когда порученец Инсанны, побеседовав с Кенетом, ухитрился потерпеть поражение там, где это казалось невозможным, Инсанна решил, что переубедить сопляка, соблазнить его просто невозможно. А значит, наглого мальчишку придется не уговаривать, а ломать. В восторг Инсанна по этому поводу отнюдь не пришел: сломанная вещь, конечно, может сгодиться в хозяйстве, но сломанное – оно и есть сломанное. Досадно, что и говорить, но лучше уж не совсем исправное приобретение, чем никакого. Инсанна никогда не тешил себя несбыточными надеждами и без труда смирился с неприятной неизбежностью. Решение уничтожить Кенета далось Инсанне с большим трудом, но иного выхода не было. И вот он, выход, о котором Инсанна даже и не мечтал. С такой-то силой он с мальчишкой справится шутя. Можно не торопиться, не требовать у императора смертного приговора. Достаточно указа о поимке. А когда мальчишку доставят к нему, ломать не придется. Хватит с него и разговоров. Им займется самый подходящий человек – честный, прямой, искренний и по молодости лет не слишком умный. И ведь где встретить этого нужного человека привелось – в “Ветке ивы”! Удивительное просто везение!
Положительно, надо почаще обедать в подобных местах! Сначала в “Весеннем рассвете” Инсанна повстречал Кенета, а сегодня в “Ветке ивы” он нашел человека, который для него справится с Кенетом. Удивительное все-таки везение.
В упоении от собственной удачливости Инсанна даже и не подумал, что на самом деле с Кенетом в “Весеннем рассвете” ему не очень-то и посчастливилось. Раньше он изгнал бы подобную мысль усилием воли. Теперь же она просто не пришла ему в голову.
* * *
На душе у Кенета было тихо и спокойно, как после наводнения. Он сам, своей собственной рукой, уничтожил мир сбывшихся желаний. Возможно, весь этот пригрезившийся мир был сплошным обманом. Даже наверняка. Но думать об этом Кенету сейчас не хотелось. Боль утраты иссякла вместе со слезами, но память об увиденном не покидала Кенета. Она застила глаза, она была ярче ослепительного сияния снегов. Кенет шел, вперив сухие глаза в несуществующее, не в силах даже горевать о том, что для него оно уже никогда не сбудется. Обратной дороги он не помнил. Очевидно, Лихие Горы все же хранили его:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
– Я милостив сегодня, – мягким шепотом выдохнул Инсанна.
Юноша покачнулся и упал на стул, сжимая виски побелевшими пальцами. Если до сих пор каждое слово давалось ему с трудом, то теперь он просто не мог говорить от боли. Головная боль еще долго будет мучить его – пока не смирится, пока не закается раз и навсегда встревать в дела великих мира сего, а уж Инсанны в особенности.
– Иди сюда. – Инсанна вновь повернулся к незадачливому парню. – Ты сможешь себя защитить, я тебе обещаю. Над волшебником никто не будет смеяться. Никто не посмеет.
Предвкушение расплаты сменилось на лице парня радостью удовлетворенной мести, словно бы он уже совершил ее. Рот его в изумленном восторге приоткрылся, и он вновь шагнул к Инсанне.
Юноша за соседним столиком был, по всей очевидности, человеком незаурядным: он нашел в себе силы издать протестующий стон и даже ухитрился отнять руку от виска и умоляюще протянуть ее к парню. На мгновение Инсанна даже восхитился его мужеству и дал себе зарок разузнать о нем поподробнее: вот кем стоит заняться в первую очередь.
В отличие от Инсанны парень даже не заметил протянутой к нему в отчаянии руки. Какое там! Он сейчас только о том и думает, как станут перед ним пресмыкаться в самом ближайшем будущем недавние обидчики. Хоть пополам его разруби, не заметит. Он был страшен – но и смешон; куда смешнее, чем давеча с мандариновой коркой на потном носу. Давно Инсанна не видывал ничего более смешного. Лишь с большим трудом он сохранил серьезность, когда рука парня протянулась к нему ладонью вверх, будто сила – это милостыня, и ее можно выклянчить.
Пальцы Инсанны мутно засочились силой. Одному ему зримая густая вязкая капля медленно стекла с них на растопыренные пальцы этой нагло подставленной руки, впиталась и исчезла во мгновение ока.
Парень заорал и отдернул руку. Кончики его пальцев словно кислотой обожгло, они вспухли, кожа до самой ладони шелушилась и облезала.
– Пожалуй, хватит с тебя, – наставительно произнес Инсанна. – Еще хоть самую малость, и лопнешь от собственной силы.
– Больно, – дуя на пальцы и давясь слезами, пожаловался парень.
– Переживешь, – скривился Инсанна. – Зато тем, кто вознамерится смеяться над тобой, будет гораздо больнее. Ты ведь этого хотел?
Он положил плату за обед на стол и встал. Хотя он успел съесть только закуски, аппетит у него пропал, да и интерес к незадачливой жертве насмешек внезапно покинул Инсанну. Он направился к выходу и лишь у самой двери обернулся.
– Да, и вот еще что, – бросил он напоследок. – Не вздумай руку тряпками обматывать или припарки ставить. Не поможет.
С этими словами он покинул “Ветку ивы”, захлопнул за собой дверь, отвязал от коновязи своего коня, сел в седло и спокойной рысью проследовал домой, в Замок Пленного Сокола.
Покачиваясь в седле, Инсанна вспоминал то жадно протянутую за силой руку, то сведенные болью тонкие пальцы в перстнях. Тупоумный слуга занимал его мысли лишь в самой малой степени. Зато мальчишка за соседним столиком… Инсанна удовлетворенно улыбнулся, представив себе, как он катается по грязному полу от невыносимой боли и судорожно пытается хотя бы зарыдать. Или валяется в обмороке, безвольно раскинув руки. Едва ли он при смерти, хотя… наверняка за всю свою жизнь он не испытывал и сотой доли подобных мучений. Маленький упрямец. Мало ему было одного раза, опять возражать вздумал. Инсанна вспоминал его почти с нежностью. Такой будет упорствовать до конца. До самой смерти. Именно такой ему и нужен. Мстительный глупец позабавил его – но и только. Не то чтобы его нельзя было использовать – можно, он сам так и просится, да пользы от него никакой. А вот юный упрямец… ничего, скоро он станет совсем сговорчивым. Вряд ли он сможет вытерпеть долго. Еще день, ну два, и ради избавления от боли он что угодно сделает. И это не ученый маг, всю силу воли растерявший за тупым повторением одних и тех же приемов. Характер у парня определенно есть. Инсанне очень нужен человек с характером. Именно он и займется другим парнем с характером. Как только Инсанне доставят Кенета, он тут же заставит одного мальчишку обрабатывать другого. Упрямый спорщик быстро сойдется коротко с Кенетом: оба они молоды, и он легче найдет слова, забирающие за живое молодого еще мага, не знающего толком своей силы. Столько искренности, прямоты… самые нужные качества для соблазнителя. Похоже, не только силы, но и везения у Инсанны сегодня прибавилось. Когда порученец Инсанны, побеседовав с Кенетом, ухитрился потерпеть поражение там, где это казалось невозможным, Инсанна решил, что переубедить сопляка, соблазнить его просто невозможно. А значит, наглого мальчишку придется не уговаривать, а ломать. В восторг Инсанна по этому поводу отнюдь не пришел: сломанная вещь, конечно, может сгодиться в хозяйстве, но сломанное – оно и есть сломанное. Досадно, что и говорить, но лучше уж не совсем исправное приобретение, чем никакого. Инсанна никогда не тешил себя несбыточными надеждами и без труда смирился с неприятной неизбежностью. Решение уничтожить Кенета далось Инсанне с большим трудом, но иного выхода не было. И вот он, выход, о котором Инсанна даже и не мечтал. С такой-то силой он с мальчишкой справится шутя. Можно не торопиться, не требовать у императора смертного приговора. Достаточно указа о поимке. А когда мальчишку доставят к нему, ломать не придется. Хватит с него и разговоров. Им займется самый подходящий человек – честный, прямой, искренний и по молодости лет не слишком умный. И ведь где встретить этого нужного человека привелось – в “Ветке ивы”! Удивительное просто везение!
Положительно, надо почаще обедать в подобных местах! Сначала в “Весеннем рассвете” Инсанна повстречал Кенета, а сегодня в “Ветке ивы” он нашел человека, который для него справится с Кенетом. Удивительное все-таки везение.
В упоении от собственной удачливости Инсанна даже и не подумал, что на самом деле с Кенетом в “Весеннем рассвете” ему не очень-то и посчастливилось. Раньше он изгнал бы подобную мысль усилием воли. Теперь же она просто не пришла ему в голову.
* * *
На душе у Кенета было тихо и спокойно, как после наводнения. Он сам, своей собственной рукой, уничтожил мир сбывшихся желаний. Возможно, весь этот пригрезившийся мир был сплошным обманом. Даже наверняка. Но думать об этом Кенету сейчас не хотелось. Боль утраты иссякла вместе со слезами, но память об увиденном не покидала Кенета. Она застила глаза, она была ярче ослепительного сияния снегов. Кенет шел, вперив сухие глаза в несуществующее, не в силах даже горевать о том, что для него оно уже никогда не сбудется. Обратной дороги он не помнил. Очевидно, Лихие Горы все же хранили его:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152