Магический поединок не то чтобы не страшил Кенета вовсе, но юноше еще не пришлось переведаться с Инсанной магия на магию, так что исход чародейской схватки хотя бы непредсказуем. А вот поединок мечом к мечу Кенет Инсанне однажды уже проиграл. Опыт поражений – тот самый молот, который кует непобедимый меч, создает бойца из обычного человека. Но память поражений – это каторжные колодки на теле воина. Тут весь вопрос в том, что же возобладает – опыт или память? Никакого опыта из схватки с Инсанной извлечь невозможно, зато память о поражении не покидала Кенета. Он попытался насильно заставить себя забыть хоть ненадолго – и рубцы на теле противно заныли, словно старческие кости перед дождем.
Коридор кончился. Кенет свернул направо и вскоре уперся в массивную дверь. Открывать ее Кенету не пришлось – дверь распахнулась сама.
Инсанна уже ждал его, стоя посреди огромного зала с мечом в руках. В знак полного презрения к противнику великий маг демонстративно пренебрег воинским одеянием. Он был облачен в легкие шелка домашних летних одежд. Губы его насмешливо искривились в приветственной улыбке, но он не произнес ни слова. Может, и хотел, да не успел. Несмотря на мучительный страх – а может, как раз благодаря ему, – Кенет атаковал первым.
Деревянный клинок скрестился со стальным – и снова, как в том страшном сне, сталь не разрубила дерево. Брови Инсанны слегка приподнялись от изумления, и он отступил на шаг.
Кенет и не чаял заставить врага отступить хоть на пядь, но не растерялся. Получил преимущество – используй его. Вдохновленный удачным началом поединка, Кенет теснил Инсанну, гнал его вдоль зала, не давая ему опомниться и перейти в нападение. И Инсанна не нападал – он лишь защищался. Защита его была мощной и в то же время филигранно точной, и деревянный клинок так и не приблизился ни разу к вожделенной цели. Но ведь это всего лишь защита, а любую защиту в конце концов можно пробить. И Кенет безостановочно бросался на радужную стену, выстроенную взмахами сверкающей стали, раз за разом пытаясь нащупать хоть единую брешь.
Наконец на четвертом – или пятом? – круге Инсанна заговорил.
– А сейчас ты сделаешь “взмах ласточкиного крыла”, – сообщил Инсанна.
И действительно, клинок Кенета вычертил в воздухе стремительную кривую, называемую “ласточкино крыло”. Не то чтобы Кенет хотел провести именно этот прием. Да и преимущества он не приносил ровным счетом никакого. Просто ничего другого в сложившейся ситуации Кенет и не мог сделать.
– А теперь – “ласточка падает наземь”, – прежним тоном продолжил Инсанна.
И “ласточка упала наземь”, едва сумев вывернуться из-под стремительного удара “ястреб устремляется к добыче”.
– А теперь – “бабочка порхает над цветком”. – Инсанна откровенно посмеивался.
“Будь он проклят, мерзавец, – подумал Кенет. – Да он же знает наперед, что именно я сейчас сделаю. Нет. Не знает. Вынуждает. Я дурак. Попался в такую простую ловушку. Сделал все мыслимые ошибки. Атаковал первым. Продемонстрировал свой стиль ведения боя – а заодно и все свои слабости и недостатки. И не заметил, недоучка несчастный, что Инсанна не защищается, а издевается. Все его защитные приемы, все контрудары – вынуждающие. Те, на которые существует единственно возможный ответ”.
Прежний страх вернулся, и Кенет почувствовал, что усталые ноги почти не слушаются его. Он скользил, оступался. В бою первым делом сдают не руки, держащие меч, а ноги. Особенно у новичков.
– Новичок, – сказал Инсанна. – Недоучка. Ты взял слишком высокий темп. Ты попросту загонял себя.
Он по-прежнему не нападал, продолжая защищаться – защищаться! – и вынуждая Кенета нанести тот самый, полностью ошибочный, совершенно пагубный для атакующего удар. Теперь Кенет смутно угадывал, какой прием его заставляют провести, но понимание это уже ничем не могло ему помочь. Весь рисунок боя был навязан ему, от начала и до конца, с первого же выпада. Кенета словно нес могучий водоворот – брыкайся сколько хочешь, а все едино затянет.
– Поиграли, и хватит, – тем же спокойно-насмешливым голосом произнес Инсанна. – Через четыре взмаха меча ты умрешь. Составишь компанию дохлятинке-наместнику.
Не скажи Инсанна этих слов, так бы оно и было. Но насмешка над покойным Акейро ввергла Кенета в такое бешенство, что он и думать забыл о скорой и неминучей гибели. Правая рука Кенета все еще сжимала меч – а левая размахнулась и залепила Инсанне здоровенную плюху. Великий черный маг так и покатился кубарем. Когда он поднялся на ноги, лицо его выражало уже не притворную, а самую настоящую растерянность.
И тут Кенет понял то, что должен был понять давным-давно, и весь его страх исчез бесследно. Да, фехтовальному опыту Инсанны без малого восемь веков. Фехтовальному – но не боевому. Он великий мастер клинка – и никудышный боец. Он никогда не сражался по-настоящему – с кем, зачем, ради чего?! Да и не осмеливался никто.
И новую атаку Инсанны Кенет приветствовал пинком в колено и ударом слева в челюсть.
Благословенна будь память об Аканэ! Еще два года назад он заставлял Кенета сражаться всем телом, а не только мечом, да вдобавок приговаривал: “Мастера фехтования я из тебя вряд ли сделаю – начал ты поздно, да и времени у нас маловато. Но если ты позволишь более опытному фехтовальщику себя убить, к обеду лучше не приходи – вздую”. До сих пор Кенету нужды не было прибегать в бою к подобным уловкам, вот он и забыл о них. Теперь зато вспомнил. Он почти не пускал в ход свой деревянный меч. Тело Кенета без малейшего участия его разума воспользовалось памятными с детства приемами деревенской уличной драки, и они пришлись как нельзя более кстати.
Конечно, передышку Кенет получил, но долго так продолжаться не может. Да и не убьешь Инсанну пинками да зуботычинами. Нужно как-то нанести удар деревянным клинком по ране на виске мага – но как это сделать? Вот он уже приходит в себя от неожиданности; еще несколько мгновений – и перевес снова будет на его стороне, теперь уже бесповоротно.
И тут внезапный порыв ветра выломал все окна. Не выбил даже, а именно выломал. Оконная рама валилась прямо на макушку Инсанне. Он дернул головой в сторону, чтобы избежать удара, и концы шелковой головной повязки метнулись совсем рядом с Кенетом. Всего какая-то доля мгновения – но Кенет, мучительно ожидавший этого самого мгновения, не упустил его. Левая рука поймала пролетающий мимо шелк и сдернула повязку с головы Инсанны, а правая нанесла долгожданный удар – не клинком даже, а рукоятью: некогда было вертеть мечом, приводя его в правильное положение, и Кенет ударил чем придется.
Беззвучный грохот прокатился по замку. Тело Инсанны еще двигалось, но глаза его приобрели совершенно бессмысленное выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Коридор кончился. Кенет свернул направо и вскоре уперся в массивную дверь. Открывать ее Кенету не пришлось – дверь распахнулась сама.
Инсанна уже ждал его, стоя посреди огромного зала с мечом в руках. В знак полного презрения к противнику великий маг демонстративно пренебрег воинским одеянием. Он был облачен в легкие шелка домашних летних одежд. Губы его насмешливо искривились в приветственной улыбке, но он не произнес ни слова. Может, и хотел, да не успел. Несмотря на мучительный страх – а может, как раз благодаря ему, – Кенет атаковал первым.
Деревянный клинок скрестился со стальным – и снова, как в том страшном сне, сталь не разрубила дерево. Брови Инсанны слегка приподнялись от изумления, и он отступил на шаг.
Кенет и не чаял заставить врага отступить хоть на пядь, но не растерялся. Получил преимущество – используй его. Вдохновленный удачным началом поединка, Кенет теснил Инсанну, гнал его вдоль зала, не давая ему опомниться и перейти в нападение. И Инсанна не нападал – он лишь защищался. Защита его была мощной и в то же время филигранно точной, и деревянный клинок так и не приблизился ни разу к вожделенной цели. Но ведь это всего лишь защита, а любую защиту в конце концов можно пробить. И Кенет безостановочно бросался на радужную стену, выстроенную взмахами сверкающей стали, раз за разом пытаясь нащупать хоть единую брешь.
Наконец на четвертом – или пятом? – круге Инсанна заговорил.
– А сейчас ты сделаешь “взмах ласточкиного крыла”, – сообщил Инсанна.
И действительно, клинок Кенета вычертил в воздухе стремительную кривую, называемую “ласточкино крыло”. Не то чтобы Кенет хотел провести именно этот прием. Да и преимущества он не приносил ровным счетом никакого. Просто ничего другого в сложившейся ситуации Кенет и не мог сделать.
– А теперь – “ласточка падает наземь”, – прежним тоном продолжил Инсанна.
И “ласточка упала наземь”, едва сумев вывернуться из-под стремительного удара “ястреб устремляется к добыче”.
– А теперь – “бабочка порхает над цветком”. – Инсанна откровенно посмеивался.
“Будь он проклят, мерзавец, – подумал Кенет. – Да он же знает наперед, что именно я сейчас сделаю. Нет. Не знает. Вынуждает. Я дурак. Попался в такую простую ловушку. Сделал все мыслимые ошибки. Атаковал первым. Продемонстрировал свой стиль ведения боя – а заодно и все свои слабости и недостатки. И не заметил, недоучка несчастный, что Инсанна не защищается, а издевается. Все его защитные приемы, все контрудары – вынуждающие. Те, на которые существует единственно возможный ответ”.
Прежний страх вернулся, и Кенет почувствовал, что усталые ноги почти не слушаются его. Он скользил, оступался. В бою первым делом сдают не руки, держащие меч, а ноги. Особенно у новичков.
– Новичок, – сказал Инсанна. – Недоучка. Ты взял слишком высокий темп. Ты попросту загонял себя.
Он по-прежнему не нападал, продолжая защищаться – защищаться! – и вынуждая Кенета нанести тот самый, полностью ошибочный, совершенно пагубный для атакующего удар. Теперь Кенет смутно угадывал, какой прием его заставляют провести, но понимание это уже ничем не могло ему помочь. Весь рисунок боя был навязан ему, от начала и до конца, с первого же выпада. Кенета словно нес могучий водоворот – брыкайся сколько хочешь, а все едино затянет.
– Поиграли, и хватит, – тем же спокойно-насмешливым голосом произнес Инсанна. – Через четыре взмаха меча ты умрешь. Составишь компанию дохлятинке-наместнику.
Не скажи Инсанна этих слов, так бы оно и было. Но насмешка над покойным Акейро ввергла Кенета в такое бешенство, что он и думать забыл о скорой и неминучей гибели. Правая рука Кенета все еще сжимала меч – а левая размахнулась и залепила Инсанне здоровенную плюху. Великий черный маг так и покатился кубарем. Когда он поднялся на ноги, лицо его выражало уже не притворную, а самую настоящую растерянность.
И тут Кенет понял то, что должен был понять давным-давно, и весь его страх исчез бесследно. Да, фехтовальному опыту Инсанны без малого восемь веков. Фехтовальному – но не боевому. Он великий мастер клинка – и никудышный боец. Он никогда не сражался по-настоящему – с кем, зачем, ради чего?! Да и не осмеливался никто.
И новую атаку Инсанны Кенет приветствовал пинком в колено и ударом слева в челюсть.
Благословенна будь память об Аканэ! Еще два года назад он заставлял Кенета сражаться всем телом, а не только мечом, да вдобавок приговаривал: “Мастера фехтования я из тебя вряд ли сделаю – начал ты поздно, да и времени у нас маловато. Но если ты позволишь более опытному фехтовальщику себя убить, к обеду лучше не приходи – вздую”. До сих пор Кенету нужды не было прибегать в бою к подобным уловкам, вот он и забыл о них. Теперь зато вспомнил. Он почти не пускал в ход свой деревянный меч. Тело Кенета без малейшего участия его разума воспользовалось памятными с детства приемами деревенской уличной драки, и они пришлись как нельзя более кстати.
Конечно, передышку Кенет получил, но долго так продолжаться не может. Да и не убьешь Инсанну пинками да зуботычинами. Нужно как-то нанести удар деревянным клинком по ране на виске мага – но как это сделать? Вот он уже приходит в себя от неожиданности; еще несколько мгновений – и перевес снова будет на его стороне, теперь уже бесповоротно.
И тут внезапный порыв ветра выломал все окна. Не выбил даже, а именно выломал. Оконная рама валилась прямо на макушку Инсанне. Он дернул головой в сторону, чтобы избежать удара, и концы шелковой головной повязки метнулись совсем рядом с Кенетом. Всего какая-то доля мгновения – но Кенет, мучительно ожидавший этого самого мгновения, не упустил его. Левая рука поймала пролетающий мимо шелк и сдернула повязку с головы Инсанны, а правая нанесла долгожданный удар – не клинком даже, а рукоятью: некогда было вертеть мечом, приводя его в правильное положение, и Кенет ударил чем придется.
Беззвучный грохот прокатился по замку. Тело Инсанны еще двигалось, но глаза его приобрели совершенно бессмысленное выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152