– Кенет перескочил через ручей. – Умойся, дракончик. Тебя так разделали – смотреть страшно.
– Я не дракончик, – запротестовала девчонка, нагибаясь к воде. – Я уже взрослая. И вообще я все равно тебя старше.
– Ну, если твои годы пересчитать на человеческие, то это я старше, – не уступил Кенет. – Но я не буду называть тебя дракончиком, раз тебе не нравится. Только я не знаю, как тебя зовут…
– Аритэйни, – ответила девчонка. – А что, я и правда такая страшная?
– Красивая, – возразил Кенет, а спустя мгновение повторил искренне и убежденно: – Красивая…
Теперь он мог рассмотреть ее получше. Девчонкой она казалась из-за своей худобы, а если приглядеться – очень даже взрослая девушка. На вид ровесница Кенету. Ничего общего с барышней Тамой – та, наоборот, отличалась взрослым сформировавшимся телом и детским выражением лица. Воспоминание о барышне Таме посетило Кенета в последний раз в его жизни – веселая улыбка на разбитых губах Аритэйни изгнала его навсегда. Кенет не мог бы сказать, что же в этой угловатой еще молоденькой девушке такого особенно красивого – видывал он и кожу нежнее, и глаза побольше, и губы более ласковых очертаний, и волосы подлиннее. Но он не видел никого красивее Аритэйни. Она была самая красивая. Даже с синяком под глазом.
– Влетит мне, – озабоченно произнесла Аритэйни, осторожно ощупывая синяк. – Удрала-то я в Имбон без спросу…
– И лечила этих неблагодарных подонков. За это тебя точно следует оставить без сладкого, – засмеялся Кенет. Аритэйни обиженно фыркнула.
– Зачем тебя вообще туда занесло? – не отставал Кенет.
– Я думала, так будет лучше… – вздохнула Аритэйни. – Ты ведь не знаешь, что вызывает “мать уродов”…
– Нет, – честно признался Кенет. Причина загадочной болезни его сейчас нимало не занимала, но ему так хотелось смотреть и смотреть на Аритэйни, что он готов был слушать что угодно.
– У богатых людей мода такая есть, – скривясь, произнесла Аритэйни. – Смешать воду из нескольких рек и тогда только пить.
– Зачем? – изумился Кенет.
– Потому что стоит это больших денег. Не всякий может себе позволить такую роскошь. А чем больше рек посетили водоносы, тем дороже вода.
– Придурь, одним словом, – заключил Кенет.
– Верно, блажь пустая. Только если взять воду больше чем из пяти рек и выпить, долго ждать прихода “матери уродов” не придется.
Так вот почему “мать уродов” посещает преимущественно богатых!
– А ты тут при чем?
– Имбон стоит на моей реке, – вздохнула Аритэйни. – Я могу не любить этот город, но я должна… обязана… в общем, мне нужно было поскорее рассказать об этом своим родичам, они бы что-нибудь придумали. А я решила, что справлюсь сама. Ничего не скажешь, справилась.
– Ты не виновата, – попытался утешить ее Кенет. – Не будь они такими неблагодарными дураками, ты бы справилась.
– Если бы не ты, – опустила голову Аритэйни, – и разговору бы не было, справилась бы я или нет. От меня бы и клочков не осталось. Я и так понять не могу, как нам удалось спастись. Что ты с ними сделал, Повелитель Молний?
Драконы и раньше называли Кенета Повелителем Молний. Именно так назвал его дракон, спасенный им в Поречье, так называл его и Хараи. Но сейчас его так назвала Аритэйни, и щеки Кенета словно обдало изнутри кипятком.
– Ничего особенного, – ответил он, старательно пряча глаза. – Очень простая штука. Одно из первых заклинаний. Самое-самое ученическое. Слово разделения.
Кенет хотел было умолкнуть, но на лице Аритэйни было написано такое восхищение, что он не смог остановиться.
– Вообще-то заклинаний было два, – принялся объяснять он. – Сначала, когда я провел черту мечом, я произнес формулу замыкания. Так положено делать, если собираешься заниматься магией. Чтобы не навредить никому, понимаешь?
Аритэйни кивнула завороженно; глаза ее так и сияли.
– Ну вот. Это замыкающее слово нас и отделило от толпы. А потом, когда… – Кенет замялся, – когда я рассердился… есть еще такое Слово разделения. Это если хочешь направить всю свою силу на какой-то один предмет, чтобы ненароком ничего другого не задело. Ученическое в общем-то слово. Настоящие маги в нем не нуждаются. Они и так могут собрать свою мощь в любую малую точку. А для учеников оно в самый раз. Вот оно мне и пригодилось. Я разделил толпу. Скопом-то все смелые. А я их разделил. Каждый из них остался сам по себе. И никого больше не видел. Будто он совсем один на той улице, и убивать надо своими руками. И всю вину за это брать на себя. В толпе вроде никто и не виноват выходит, а в одиночку человека убить не так-то просто. Я знал, что они не осмелятся.
– А если все-таки… – Аритэйни вздрогнула. – Мог найтись и такой, что не отступился бы. Они ведь так хотели крови…
– Крови – да, но не своей, – уточнил Кенет. – Чтобы добраться до тебя, сперва надо было сразиться со мной. А уж на это никто из них не решился.
– Я бы тоже не решилась, – отчего-то шепотом сказала Аритэйни. – Ты был такой страшный!..
Кенет не успел толком огорчиться, что Аритэйни находит его страшным, потому что она внезапно потянулась к нему и неуклюже поцеловала куда-то возле уха.
И вновь золотые колеса покатились по земле – огромные, сияющие. Кенет подскочил как ошпаренный: совсем рядом с ним стояли пятеро драконов. Одного из них он знал – то был Хараи. Другого Кенет узнал лишь по голосу: он еще не видел пореченского дракона в человеческом обличье.
– Ты как всегда вовремя, Повелитель Молний, – все еще смеясь, произнес Хараи. – Пожалуй, нам стоило назвать тебя Спасителем Драконов.
– Только уж не взыщи, – добавил незнакомый дракон, – и не сочти нас неблагодарными. Драконы не забывают тех, кто сделал им добро, и свой дар ты получишь, но не сегодня. Мы пришли за Аритэйни, и нам следует торопиться. Сам знаешь, драконам поблизости от Инсанны не место.
– Не ругайте Аритэйни, – попросил Кенет, чувствуя, что у него перехватывает горло.
– Не будем, – пообещал Хараи. Голос его звучал строго, но глаза смеялись, и в воздухе угадывалось сияние золотых колес.
– Попрощайся, Аритэйни, – поторопил другой дракон. – Нам пора.
Аритэйни взяла Кенета за руку. Век бы он не отпускал ее руки – но тонкие пальцы обернулись теплым облачком и выскользнули из ладони Кенета. Он едва смигнуть успел – и нет перед ним ни Аритэйни, ни пятерых драконов. Только белые облака плывут по синему летнему небу.
Никогда еще Кенет не ощущал такой тоскливой пустоты на душе.
Ему часто и подолгу приходилось оставаться в одиночестве, но он и представить себе не мог, что оно может быть таким враждебным.
Глава 22
МЕСТО СРЕДОТОЧИЯ
Наконец-то!
Лет пятьсот назад, даже триста, Инсанна корчился бы от нетерпения: ожидание затянулось. Инсанна был уверен, что денька через два мальчишка из “Ветки ивы”, не выдержав боли, приползет к нему, в ногах валяться будет, просить, умолять, унижаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
– Я не дракончик, – запротестовала девчонка, нагибаясь к воде. – Я уже взрослая. И вообще я все равно тебя старше.
– Ну, если твои годы пересчитать на человеческие, то это я старше, – не уступил Кенет. – Но я не буду называть тебя дракончиком, раз тебе не нравится. Только я не знаю, как тебя зовут…
– Аритэйни, – ответила девчонка. – А что, я и правда такая страшная?
– Красивая, – возразил Кенет, а спустя мгновение повторил искренне и убежденно: – Красивая…
Теперь он мог рассмотреть ее получше. Девчонкой она казалась из-за своей худобы, а если приглядеться – очень даже взрослая девушка. На вид ровесница Кенету. Ничего общего с барышней Тамой – та, наоборот, отличалась взрослым сформировавшимся телом и детским выражением лица. Воспоминание о барышне Таме посетило Кенета в последний раз в его жизни – веселая улыбка на разбитых губах Аритэйни изгнала его навсегда. Кенет не мог бы сказать, что же в этой угловатой еще молоденькой девушке такого особенно красивого – видывал он и кожу нежнее, и глаза побольше, и губы более ласковых очертаний, и волосы подлиннее. Но он не видел никого красивее Аритэйни. Она была самая красивая. Даже с синяком под глазом.
– Влетит мне, – озабоченно произнесла Аритэйни, осторожно ощупывая синяк. – Удрала-то я в Имбон без спросу…
– И лечила этих неблагодарных подонков. За это тебя точно следует оставить без сладкого, – засмеялся Кенет. Аритэйни обиженно фыркнула.
– Зачем тебя вообще туда занесло? – не отставал Кенет.
– Я думала, так будет лучше… – вздохнула Аритэйни. – Ты ведь не знаешь, что вызывает “мать уродов”…
– Нет, – честно признался Кенет. Причина загадочной болезни его сейчас нимало не занимала, но ему так хотелось смотреть и смотреть на Аритэйни, что он готов был слушать что угодно.
– У богатых людей мода такая есть, – скривясь, произнесла Аритэйни. – Смешать воду из нескольких рек и тогда только пить.
– Зачем? – изумился Кенет.
– Потому что стоит это больших денег. Не всякий может себе позволить такую роскошь. А чем больше рек посетили водоносы, тем дороже вода.
– Придурь, одним словом, – заключил Кенет.
– Верно, блажь пустая. Только если взять воду больше чем из пяти рек и выпить, долго ждать прихода “матери уродов” не придется.
Так вот почему “мать уродов” посещает преимущественно богатых!
– А ты тут при чем?
– Имбон стоит на моей реке, – вздохнула Аритэйни. – Я могу не любить этот город, но я должна… обязана… в общем, мне нужно было поскорее рассказать об этом своим родичам, они бы что-нибудь придумали. А я решила, что справлюсь сама. Ничего не скажешь, справилась.
– Ты не виновата, – попытался утешить ее Кенет. – Не будь они такими неблагодарными дураками, ты бы справилась.
– Если бы не ты, – опустила голову Аритэйни, – и разговору бы не было, справилась бы я или нет. От меня бы и клочков не осталось. Я и так понять не могу, как нам удалось спастись. Что ты с ними сделал, Повелитель Молний?
Драконы и раньше называли Кенета Повелителем Молний. Именно так назвал его дракон, спасенный им в Поречье, так называл его и Хараи. Но сейчас его так назвала Аритэйни, и щеки Кенета словно обдало изнутри кипятком.
– Ничего особенного, – ответил он, старательно пряча глаза. – Очень простая штука. Одно из первых заклинаний. Самое-самое ученическое. Слово разделения.
Кенет хотел было умолкнуть, но на лице Аритэйни было написано такое восхищение, что он не смог остановиться.
– Вообще-то заклинаний было два, – принялся объяснять он. – Сначала, когда я провел черту мечом, я произнес формулу замыкания. Так положено делать, если собираешься заниматься магией. Чтобы не навредить никому, понимаешь?
Аритэйни кивнула завороженно; глаза ее так и сияли.
– Ну вот. Это замыкающее слово нас и отделило от толпы. А потом, когда… – Кенет замялся, – когда я рассердился… есть еще такое Слово разделения. Это если хочешь направить всю свою силу на какой-то один предмет, чтобы ненароком ничего другого не задело. Ученическое в общем-то слово. Настоящие маги в нем не нуждаются. Они и так могут собрать свою мощь в любую малую точку. А для учеников оно в самый раз. Вот оно мне и пригодилось. Я разделил толпу. Скопом-то все смелые. А я их разделил. Каждый из них остался сам по себе. И никого больше не видел. Будто он совсем один на той улице, и убивать надо своими руками. И всю вину за это брать на себя. В толпе вроде никто и не виноват выходит, а в одиночку человека убить не так-то просто. Я знал, что они не осмелятся.
– А если все-таки… – Аритэйни вздрогнула. – Мог найтись и такой, что не отступился бы. Они ведь так хотели крови…
– Крови – да, но не своей, – уточнил Кенет. – Чтобы добраться до тебя, сперва надо было сразиться со мной. А уж на это никто из них не решился.
– Я бы тоже не решилась, – отчего-то шепотом сказала Аритэйни. – Ты был такой страшный!..
Кенет не успел толком огорчиться, что Аритэйни находит его страшным, потому что она внезапно потянулась к нему и неуклюже поцеловала куда-то возле уха.
И вновь золотые колеса покатились по земле – огромные, сияющие. Кенет подскочил как ошпаренный: совсем рядом с ним стояли пятеро драконов. Одного из них он знал – то был Хараи. Другого Кенет узнал лишь по голосу: он еще не видел пореченского дракона в человеческом обличье.
– Ты как всегда вовремя, Повелитель Молний, – все еще смеясь, произнес Хараи. – Пожалуй, нам стоило назвать тебя Спасителем Драконов.
– Только уж не взыщи, – добавил незнакомый дракон, – и не сочти нас неблагодарными. Драконы не забывают тех, кто сделал им добро, и свой дар ты получишь, но не сегодня. Мы пришли за Аритэйни, и нам следует торопиться. Сам знаешь, драконам поблизости от Инсанны не место.
– Не ругайте Аритэйни, – попросил Кенет, чувствуя, что у него перехватывает горло.
– Не будем, – пообещал Хараи. Голос его звучал строго, но глаза смеялись, и в воздухе угадывалось сияние золотых колес.
– Попрощайся, Аритэйни, – поторопил другой дракон. – Нам пора.
Аритэйни взяла Кенета за руку. Век бы он не отпускал ее руки – но тонкие пальцы обернулись теплым облачком и выскользнули из ладони Кенета. Он едва смигнуть успел – и нет перед ним ни Аритэйни, ни пятерых драконов. Только белые облака плывут по синему летнему небу.
Никогда еще Кенет не ощущал такой тоскливой пустоты на душе.
Ему часто и подолгу приходилось оставаться в одиночестве, но он и представить себе не мог, что оно может быть таким враждебным.
Глава 22
МЕСТО СРЕДОТОЧИЯ
Наконец-то!
Лет пятьсот назад, даже триста, Инсанна корчился бы от нетерпения: ожидание затянулось. Инсанна был уверен, что денька через два мальчишка из “Ветки ивы”, не выдержав боли, приползет к нему, в ногах валяться будет, просить, умолять, унижаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152