Думаю, все это продолжалось не более двадцати минут. Трупы индейцев
лежали там, где настигла их карающая рука, а Эли с Джофри подходили к
каждому еще живому телу, шевелившемуся или издающему стоны, и,
склонившись, наносили удар ножом по горлу жертвы. Воздух был пропитан
запахом свежей крови. Луна, высоко нависшая над нашими головами,
уменьшилась в размерах, и, словно прищурившись, безмятежно взирала сверху
вниз на обломки, окружавшие единственную оставшуюся палатку. Что-то
зашевелилось у меня в животе, как будто огромная змея пыталась распрямить
свои кольца. И тут же я закрыл руками лицо, нащупав кровавое месиво вместо
носа. Змея в моем желудке вытянулась во всю длину и нанесла удар. Упав на
колени, я начал содрогаться от резких судорог, потрясших все тело.
Меня продолжало рвать. Такого я не испытывал даже на борту "Летящей к
Западу". До меня, как сквозь стену, донесся голос Майка:
- Не повредили ли вам чего внутри?
Мне было приятно слышать искреннее волнение в его словах, но ответить
я ничего не мог. Желудок мой бился в конвульсиях. Майк резко перевернул
меня на спину, так что небо закружилось у меня перед глазами. Я
почувствовал запах рома, затем услышал стук фляги на собственных зубах,
мои разбитые губы не ощущали ничего, кроме пронзительной боли.
- Давай. Глотай. Мне лучше знать, что нужно.
Я сделал глоток, перекатился на живот и, лежа навзничь, снова вырвал.
- Хорошо, - сказал Майк теперь уже без всякого сочувствия. - Теперь
еще.
Я хотел сказать: "Уйди, Майк. Оставь меня в покое", но язык едва
ворочался, слова сливались в неразборчивое бормотание. Майк не обратил на
мои протесты никакого внимания, он снова повернул меня на спину и влил ром
в рот, так что у меня не было другого выбора - либо проглотить
отвратительную жидкость, либо захлебнуться. Я проглотил, и змея начала
таять. Тепло разлилось по внутренностям.
- Теперь пойду к другим. Много раненых, - сказал Майк.
Он ушел, а я лежал еще несколько минут, наслаждаясь блаженным
забытьем, а потом поднял голову и, шатаясь, встал на ноги. Медленно и
тщательно я подсчитывал фигуры, стоявших людей. Энди, Майк, Ральф, Эли,
Оливер Ломакс, Исаак Картер, Джейк Крейн, Амос Битон, три брата Пикла. Я
дважды пересчитал их. Вильяма Ломакса, Джо Стеглса, Томаса Крейна и Тима
Денди не было видно.
Джофри Монпелье подошел ко мне.
- Порядок, Филипп? - спросил он.
Я ответил:
- Я в порядке, - тут же добавив: - А вы?
Мне было очень трудно говорить.
- Вы не поверите. Майку придется штопать меня заново.
Удар пришелся точно в то же самое место, что и раньше, и этот жуткий
кусок кожи снова навис над его глазом.
- А другие? - спросил я.
- Вильям Ломакс и Томас Крейн погибли, к несчастью. Джо Стеглс в
очень плохом состоянии, а Тим Денди еще не пришел в сознание. Трудно
сейчас что-либо сказать. По всей видимости, перелом черепа.
- О, Боже! - воскликнул я при мысли об их семьях.
- Здорово нам повезло, что мы легко отделались. Вы только представьте
себе, что мы уложили целых две сотни. Две сотни! Его голос срывался от
волнения.
- Благодаря вам, - пробормотал я.
- Благодаря спиртной лавке старины Джонса. Многие из них даже не
поняли, что пришел их смертный час.
Мы начали сходиться, оттаскивая раненых и погибших подальше от
обломков и ожидая наступления зари.
Наконец настало утро, совсем не похожее на вчерашний рассвет. Теперь
мы могли видеть, какой ценой нам досталась эта победа. Все без исключения
были в той или иной степени ранены. Хотя второго такого лица, как у меня,
не было ни у кого. Мои нос и рот так распухли, что я, даже наклонив
голову, не мог разглядеть собственную грудь. Наверное, это было похоже на
морду свиньи. Майк достал свою иглу и нитку и обновил швы на голове
Джофри, умыв его лицо водой из источника, так что в конце концов тот стал
выглядеть весьма презентабельно. У Эли были ранены обе руки, у Оливера
Ломакса - рассечена щека, а на голени зияла рана глубиной примерно в шесть
дюймов. Они тоже прибегли к спасительной игле Майка. Исаак Картер не мог
открыть один глаз, и кисть его руки беспомощно болталась на перерезанном
запястье. Амос Битон получил удар ножом между ребер. Марк Пикл обжег
правую руку, упав в догоравший костер, братья его пострадали меньше. Никто
не вышел из битвы невредимым.
- Ладно, - подвел итог Джофри, - остальная часть племени и молодые
воины прибудут сюда с минуты на минуту, а мы совсем не в форме, чтобы
произвести впечатление даже на них. Кроме того, будет лучше, если они
найдут лагерь опустошенным, как после налета целого войска. Нам стоит
вернуться к нашим лошадям.
- А что делать с убитыми?
- Мы похороним их там, наверху, среди деревьев. Там и место приятнее,
и почва мягче.
Итак, с большим трудом и неимоверными усилиями, те из нас, кто был не
слишком серьезно ранен, перенесли четыре тела - двоих раненых и двух
убитых - в небольшую рощицу, где мы оставили своих лошадей. Я видел, что
Джофри собирал полоски сырой кожи по всему лагерю, но у меня не было
времени проявлять любопытство. Когда мы добрались до лошадей, нас ждал
неприятный сюрприз. Шесть животных сорвались с привязи и убежали. Эли
предположил, что они направились домой. Таким образом, раненым и
обессиленным людям предстояло пешком проделать весь путь обратно в Зион.
Моя Голубка осталась, как и Лэсси, - кобыла Джофри, обе они заржали,
радостно приветствуя наше возвращение.
За неимением лопат, мы руками и острием топоров выкопали небольшие
углубления для тел Вила Ломакса и Тома Крейна. Эли произнес молитву над
могилами, и по его просьбе я пробормотал, как мог, своими опухшими губами
то, что сохранилось у меня в памяти от погребальной службы. На этот раз
она не показалась мне сложной. Уже в третий раз я участвовал в обряде
похорон. Повернув голову, я увидел Джофри Монпелье у подножья холма,
шепчущего какие-то слова, которые трудно было разобрать на расстоянии. Он
заметил мой взгляд, перекрестился и пояснил:
- Я ведь католик, разве вы не знали?
- Нет, - сказал я. - И боюсь, что это будет иметь нежелательные
последствия.
- Какие именно?
- Расскажу, когда смогу говорить.
Теперь нужно было позаботиться о живых.
- Мы сделаем носилки, - предложил Джофри, положив перед собой все
кожаные веревки, которые ему удалось собрать. - Те, у кого не повреждены
руки, должны срезать четыре прочных молодых деревца.
Мы работали по очереди. Даже я, орудуя только одной правой рукой,
сделал несколько сильных ударов топором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83