Джулию била мелкая дрожь, ей показалось, что от нее осталась одна оболочка, внутри – пустота, а липкий ужас заполнил всю ее внутреннюю сущность. Она хватала ртом воздух как рыба, выброшенная на берег.
– Держите ее, – приказал сидевший на стуле человек. Кто-то постучал в дверь.
«Ангелы» сжали ее тело еще сильнее, запрокинули ей голову назад так, что она могла видеть потолок, еще сильнее и бесстыднее развели в стороны руки и ноги. Джулия словно парила вниз животом над полом, как парашютист в затяжном прыжке. Из коридора неясно донесся какой-то шепот, от которого у нее мурашки побежали по коже. Каждый звук теперь приводил ее в смятение, она совершенно не могла взять себя в руки.
Мужчина вернулся. Он снова сел на стул, его лицо оказалось рядом с ее головой.
Она продолжала парить где-то в полутора метрах над полом, зажатая как в тиски руками восьмерых мерзавцев.
– Опустите ее, – приказал высокий русский.
Мужчины швырнули ее на кровать.
Потолок взлетел вверх.
Джулию подбросили пружины матраса.
Царь встал и начал медленно мерить комнату шагами.
– Если тебе страшно быть голой, залезь под одеяло, – сказал он. Она восприняла его слова как приказ и тут же его исполнила.
– Хитер Бантри, мы не причиним тебе вреда. И отцу твоему тоже ничего плохого не сделаем. Но теперь, когда ты работаешь на нас, с твоей старой жизнью покончено. Ты будешь богата. Ты будешь счастлива. Никогда не предавай нас. Тебе это ясно?
Она кивнула.
– Хорошо. Иногда у нас возникают проблемы. Полиция пытается проникнуть в нашу организацию. Мы этого не потерпим и не допустим.
Мужчина снял галстук и начал расстегивать рубашку. Она подумала, что он собирается ее изнасиловать, а после с ней это же проделают остальные. Девушка почувствовала такое омерзение, что еле сдержала приступ рвоты. Она очень хотела закричать: «Меня зовут не Хитер Бантри! Я не та, за кого себя выдаю! Отпустите меня!» Ее всю передернуло в непроизвольной судороге, а потом как будто парализовало, а мужчина тем временем обнажил свою грудь.
– Хитер Бантри, это – восьмиконечная звезда, эмблема нашей организации. – Завитушки красного и черного. Змеи и кинжалы. Восемь острых концов лучами расходились из центра татуировки, покрывавшей левую часть его груди. До самой середины грудь мужчины пересекал хирургический шрам. – Теперь мы работаем с организациями во всем мире – с «Ангелами» в Америке и Скандинавии, во Франции, Германии и Нидерландах. – Его акцент исчез. Английский, на котором он говорил, стал почти совершенным. – Наши братские организации раскиданы по всему миру. Эта восьмиконечная звезда, Хитер, – символ нашего русского братства, нашего единства и могущества, единения всех наших семей и братств. У тебя тоже будет такая татуировка. Она будет не такая большая, и деталей на ней будет поменьше – ты ведь только солдат, но звезда будет тебя защищать. Ни один «Ангел ада» не обидит тебя, когда у тебя будет такая звезда. Тебя будет бояться половина мира. Эта звезда украсит твою грудь, Хитер Бантри. Я прикажу сделать ее тебе сегодня же ночью. Ты меня поняла?
– Да.
– Ты согласна?
«Селвин?!»
– Да.
– Это – первая часть той дани уважения, которое ты нам воздаешь. А вторая часть такая. Все, кто вступает в нашу организацию, кто становится нам близок, должны сделать одну вещь, на которую никогда не отважится ни один полицейский. Ты сделаешь то, о чем мы тебя попросим?
Она обвела комнату глазами и молча кивнула в знак согласия.
– Ты согласна стать посвященной?
Она снова кивнула.
– Хорошо. Нас беспокоит один полицейский. Его надо убрать. Сейчас над этим вопросом работает Жан-Ги. Он большой мастер своего дела. Он научит тебя, как установить устройство, покажет, как нажать кнопку. Это совсем не так трудно. Полицейский будет уничтожен, ты станешь убийцей. Поняла?
Она кивнула.
– Согласна?
Она кивнула.
– Скажи это вслух!
– Да, – сказала Джулия Мардик.
– Ты убьешь для нас полицейского? – к нему снова вернулся его фальшивый акцент.
– Да.
– Говори это!
– Да, – повторила она громче.
– Говори мне, банкирская дочка, что ты нам делаешь. Говори мне!
Хоть голос ее был слабым, тишина в комнате стояла такая, что ее ответ был слышен всем:
– Я убью для вас полицейского, – проговорила она.
– Ты будешь его разбомбить? Ты взорвешь его в куски?
– Я подорву его. Он разорвется в клочья.
– Ты разорвешь ему задницу?
– Я взорву его задницу.
– Это хорошо. Я хочу, чтобы ты была одна из нас, Хитер, – сказал мужчина. – Я не из этой страны, но я уважаю обычаи во всех землях. Где я живу, откуда я приехал, где меня учили, мы не взрываем людей, просто чтобы убивать их. Но здесь такой обычай у «Ангелов». Мы уважаем их обычай, да?
– Да.
Кивнув головой, он дал знак всем выйти из помещения.
– Закрой дверь! – рявкнул он вслед последнему выходящему – это был Жан-Ги.
– О, нет, нет, только не это, – взмолилась она.
– Что ты боишься, Хитер? Ты не можешь быть девственница.
– Мне больно. Я не могу. Со мной что-то не так. Я не могу заниматься сексом. Я не хочу забеременеть. Я не могу иметь детей. У меня тело не нормальное, пожалуйста, вы все мне там порвете, пожалуйста, я очень вас прошу. Я все сделаю, что вы попросите, только не это…
Джулия была в ужасе от собственных слов. Она сама сказала ему, что сделает все, что он захочет. Она чувствовала себя сломленной, полностью побежденной, униженной, потерянной.
Мужчина подошел к кровати и склонился над ней. Потом поцеловал ее. Она ответила на его поцелуй сдержанно, чисто механически шевеля губами. Он шепнул ей на ухо:
– Целуй звезду. Это твоя надежда. Целуй восьмиконечную звезду, Хитер.
Он распахнул рубашку, чтобы снова открыть грудь, она подвинулась, чтобы поцеловать звезду в самый центр.
– Языком лижи, Хитер. – Она повиновалась. – Так хорошо.
Он расстегнул брюки, вынул свою мужскую плоть и некоторое время мастурбировал, чтобы возбудиться. Потом приподнял ей голову, положив руку на затылок, и сказал:
– Возьми в рот.
Джулия Мардик сделала, что ей было сказано, он сжал ей голову руками и стал вводить член с такой силой, что она подумала, он ей уши оторвет, потом он кончил, она проглотила, и при этом у нее возникло такое чувство, что ее заразили чумой, ей казалось, что смертельный яд растекается по жилам, поражая все жизненно важные центры. Мужчина застегнул рубашку, спрятав звезду, и направился к двери. По дороге он поставил стул на место и завязал галстук.
– Ты понравилась мне, банкирская дочка. Это хорошо для тебя. Это значит, или я, или они. Можешь выбирать сама.
В дверях он слегка улыбнулся, потом выключил свет и закрыл дверь.
Джулия осталась лежать на спине, в темноте, подняв одну коленку. Она даже пальцем не могла пошевелить от пережитого потрясения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Держите ее, – приказал сидевший на стуле человек. Кто-то постучал в дверь.
«Ангелы» сжали ее тело еще сильнее, запрокинули ей голову назад так, что она могла видеть потолок, еще сильнее и бесстыднее развели в стороны руки и ноги. Джулия словно парила вниз животом над полом, как парашютист в затяжном прыжке. Из коридора неясно донесся какой-то шепот, от которого у нее мурашки побежали по коже. Каждый звук теперь приводил ее в смятение, она совершенно не могла взять себя в руки.
Мужчина вернулся. Он снова сел на стул, его лицо оказалось рядом с ее головой.
Она продолжала парить где-то в полутора метрах над полом, зажатая как в тиски руками восьмерых мерзавцев.
– Опустите ее, – приказал высокий русский.
Мужчины швырнули ее на кровать.
Потолок взлетел вверх.
Джулию подбросили пружины матраса.
Царь встал и начал медленно мерить комнату шагами.
– Если тебе страшно быть голой, залезь под одеяло, – сказал он. Она восприняла его слова как приказ и тут же его исполнила.
– Хитер Бантри, мы не причиним тебе вреда. И отцу твоему тоже ничего плохого не сделаем. Но теперь, когда ты работаешь на нас, с твоей старой жизнью покончено. Ты будешь богата. Ты будешь счастлива. Никогда не предавай нас. Тебе это ясно?
Она кивнула.
– Хорошо. Иногда у нас возникают проблемы. Полиция пытается проникнуть в нашу организацию. Мы этого не потерпим и не допустим.
Мужчина снял галстук и начал расстегивать рубашку. Она подумала, что он собирается ее изнасиловать, а после с ней это же проделают остальные. Девушка почувствовала такое омерзение, что еле сдержала приступ рвоты. Она очень хотела закричать: «Меня зовут не Хитер Бантри! Я не та, за кого себя выдаю! Отпустите меня!» Ее всю передернуло в непроизвольной судороге, а потом как будто парализовало, а мужчина тем временем обнажил свою грудь.
– Хитер Бантри, это – восьмиконечная звезда, эмблема нашей организации. – Завитушки красного и черного. Змеи и кинжалы. Восемь острых концов лучами расходились из центра татуировки, покрывавшей левую часть его груди. До самой середины грудь мужчины пересекал хирургический шрам. – Теперь мы работаем с организациями во всем мире – с «Ангелами» в Америке и Скандинавии, во Франции, Германии и Нидерландах. – Его акцент исчез. Английский, на котором он говорил, стал почти совершенным. – Наши братские организации раскиданы по всему миру. Эта восьмиконечная звезда, Хитер, – символ нашего русского братства, нашего единства и могущества, единения всех наших семей и братств. У тебя тоже будет такая татуировка. Она будет не такая большая, и деталей на ней будет поменьше – ты ведь только солдат, но звезда будет тебя защищать. Ни один «Ангел ада» не обидит тебя, когда у тебя будет такая звезда. Тебя будет бояться половина мира. Эта звезда украсит твою грудь, Хитер Бантри. Я прикажу сделать ее тебе сегодня же ночью. Ты меня поняла?
– Да.
– Ты согласна?
«Селвин?!»
– Да.
– Это – первая часть той дани уважения, которое ты нам воздаешь. А вторая часть такая. Все, кто вступает в нашу организацию, кто становится нам близок, должны сделать одну вещь, на которую никогда не отважится ни один полицейский. Ты сделаешь то, о чем мы тебя попросим?
Она обвела комнату глазами и молча кивнула в знак согласия.
– Ты согласна стать посвященной?
Она снова кивнула.
– Хорошо. Нас беспокоит один полицейский. Его надо убрать. Сейчас над этим вопросом работает Жан-Ги. Он большой мастер своего дела. Он научит тебя, как установить устройство, покажет, как нажать кнопку. Это совсем не так трудно. Полицейский будет уничтожен, ты станешь убийцей. Поняла?
Она кивнула.
– Согласна?
Она кивнула.
– Скажи это вслух!
– Да, – сказала Джулия Мардик.
– Ты убьешь для нас полицейского? – к нему снова вернулся его фальшивый акцент.
– Да.
– Говори это!
– Да, – повторила она громче.
– Говори мне, банкирская дочка, что ты нам делаешь. Говори мне!
Хоть голос ее был слабым, тишина в комнате стояла такая, что ее ответ был слышен всем:
– Я убью для вас полицейского, – проговорила она.
– Ты будешь его разбомбить? Ты взорвешь его в куски?
– Я подорву его. Он разорвется в клочья.
– Ты разорвешь ему задницу?
– Я взорву его задницу.
– Это хорошо. Я хочу, чтобы ты была одна из нас, Хитер, – сказал мужчина. – Я не из этой страны, но я уважаю обычаи во всех землях. Где я живу, откуда я приехал, где меня учили, мы не взрываем людей, просто чтобы убивать их. Но здесь такой обычай у «Ангелов». Мы уважаем их обычай, да?
– Да.
Кивнув головой, он дал знак всем выйти из помещения.
– Закрой дверь! – рявкнул он вслед последнему выходящему – это был Жан-Ги.
– О, нет, нет, только не это, – взмолилась она.
– Что ты боишься, Хитер? Ты не можешь быть девственница.
– Мне больно. Я не могу. Со мной что-то не так. Я не могу заниматься сексом. Я не хочу забеременеть. Я не могу иметь детей. У меня тело не нормальное, пожалуйста, вы все мне там порвете, пожалуйста, я очень вас прошу. Я все сделаю, что вы попросите, только не это…
Джулия была в ужасе от собственных слов. Она сама сказала ему, что сделает все, что он захочет. Она чувствовала себя сломленной, полностью побежденной, униженной, потерянной.
Мужчина подошел к кровати и склонился над ней. Потом поцеловал ее. Она ответила на его поцелуй сдержанно, чисто механически шевеля губами. Он шепнул ей на ухо:
– Целуй звезду. Это твоя надежда. Целуй восьмиконечную звезду, Хитер.
Он распахнул рубашку, чтобы снова открыть грудь, она подвинулась, чтобы поцеловать звезду в самый центр.
– Языком лижи, Хитер. – Она повиновалась. – Так хорошо.
Он расстегнул брюки, вынул свою мужскую плоть и некоторое время мастурбировал, чтобы возбудиться. Потом приподнял ей голову, положив руку на затылок, и сказал:
– Возьми в рот.
Джулия Мардик сделала, что ей было сказано, он сжал ей голову руками и стал вводить член с такой силой, что она подумала, он ей уши оторвет, потом он кончил, она проглотила, и при этом у нее возникло такое чувство, что ее заразили чумой, ей казалось, что смертельный яд растекается по жилам, поражая все жизненно важные центры. Мужчина застегнул рубашку, спрятав звезду, и направился к двери. По дороге он поставил стул на место и завязал галстук.
– Ты понравилась мне, банкирская дочка. Это хорошо для тебя. Это значит, или я, или они. Можешь выбирать сама.
В дверях он слегка улыбнулся, потом выключил свет и закрыл дверь.
Джулия осталась лежать на спине, в темноте, подняв одну коленку. Она даже пальцем не могла пошевелить от пережитого потрясения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146