Но улыбка его была притягательной, и любой мог бы сразу заметить, что к своей спутнице он относится внимательно, хоть природа его внимания была скорее дружеской, возможно, отеческой.
Правда, если бы кто-нибудь присмотрелся к ним повнимательнее, он вряд ли принял бы их за прогуливавшихся отца с дочерью. Они явно принадлежали к физически разным типам людей. Джулия Мардик была девушкой высокой, широкоплечей, склонной к полноте, которая проявится, если она перестанет следить за собой. Ее фигура чем-то напоминала песочные часы. Артур Дэвидсон был на добрую голову ниже ее ростом, сутулился, был неширок в плечах и весьма умеренно упитан для своего возраста. Его фигуру можно было сравнить с грушей – обычно такие формы более свойственны женщинам. Ему приходилось чаще ступать своей семенящей походкой, чтобы поспеть за ее размашистым шагом. У него был покатый лоб, и залысина только подчеркивала эту покатость, тогда как у Джулии ее высокий лоб, казалось, расширяется кверху. Нос у нее был курносым, ноздри – широкими, а у него нос нависал над верхней губой. Ее кожа была восхитительна, а у него вдоль нижней челюсти тянулись рубцы от прыщей тридцатилетней давности, и на ярком свете отчетливо просматривались сосуды. В отличие от тонких черт лица Джулии, единственными бросающимися в глаза особенностями лица Артура Дэвидсона были кустистые брови, нависающие над небольшими глазами, и совершенно неестественный шрам на щеке правильной квадратной формы.
– Что у тебя со щекой? – выпалила Джулия.
Она заготовила целый список вопросов, которые хотела ему задать, и один из них помимо ее желания сорвался с языка. С их самой первой встречи девушка терялась в догадках, и эта отметина под его правым глазом не выходила у нее из головы.
– В меня стреляли, – просто сказал Артур. Позади них дети взбирались по ступенькам на витые ледяные горки и скатывались вниз. Они выбрали тропинку, ведущую вверх от оживленной открытой площадки к аллее, проходившей среди деревьев.
– Тебе стреляли в лицо? – в смятении спросила Джулия. Несмотря на нелепость вопроса, ответ на который был очевиден, Банкир и не подумал отделаться шуткой.
– Да, в упор. К счастью, калибр был очень маленьким, а то меня бы здесь сейчас с тобой не было.
– К счастью, – не без иронии откликнулась Джулия.
– Могло быть хуже.
– А лучше быть могло? То есть, я хочу спросить тебя, что же все-таки случилось?
Тропинка между деревьев, бегущая до самого верха горы, была истоптана ногами многих любителей зимних прогулок. На ее самых крутых, местами обледеневших отрезках нужно было соблюдать особую осторожность. Они не спеша шли вперед, после спуска начался подъем, и Артур предложил спутнице руку.
– Джулия, – начал Банкир и сделал паузу, – знаешь, мне трудно тебя так называть, я начинаю нервничать. Не возражаешь, если я буду звать тебя Хитер?
– Понимаю. Я тоже дурой себя чувствую, когда называю тебя Артур. Для меня ты всегда будешь Карлом или папой. Давай так и называть друг друга.
– Я, Хитер, стал Банкиром на вполне законных основаниях – служил в банке, был управляющим отделением. Однажды отделение банка, в котором я работал, ограбили. А всего за то время, что я там работал кассиром, инспектором по кредитам и управляющим, нас грабили четыре раза.
– И тогда в тебя стреляли?
– На Селвина я тогда не работал, если тебя это интересует. Наоборот, он меня спас. Селвину я обязан жизнью. После того как банк трижды ограбили, мне все уже стало до фонаря. А так нельзя было относиться! В тот день бандит ворвался ко мне в кабинет, чтобы я не нажал на кнопку тревоги. Его дружки были вооружены, потрошили кассы и сейфы, выкрикивали угрозы. Хочешь ты того или нет, но, если кто-то размахивает пушкой у тебя перед носом, тебе станет не по себе, но я был сравнительно спокоен. Я глянул на малого, стоявшего передо мной, и постарался запомнить детали его внешности, чтобы потом его опознать, – память у меня улучшалась с каждым ограблением. Именно тогда один из бандитов стал приставать к кассирше. Девчонка была симпатичная, и он начал ее лапать. Она закричала, набросилась на него с кулаками, с ней чуть истерика не случилась – разве можно ее за это винить? Бандит запаниковал и выстрелил в нее, уж не знаю, специально или случайно. Но я точно помню, что он ее не предупредил, он просто расстрелял ее в упор.
– Господи боже мой…
Артур глубоко вздохнул. Джулия видела, что он по-прежнему находится под впечатлением событий того дня.
– В тот час в банке было полно народа. Поднялся дикий гвалт, все стали кричать, а бандиты – громче других. Я совершенно непроизвольно вскочил со стула. Малый, который был в моем кабинете, осознал, что теперь его могут судить не только за вооруженное ограбление. Напряжение достигло предела. Мы оба застыли, оцепенели. Он понимал, что я его хорошо запомнил. Тогда он стал медленно поднимать пистолет. Я попытался его хоть как-то унять, утихомирить. Но он тихо – никогда этого не забуду – сказал, что все произошло из-за меня, а потом этот сукин сын выстрелил мне прямо в лицо.
Они дошли до небольшой расселины в скальной породе, где надо было пробираться особенно осторожно и осмотрительно. Джулия взобралась на выступ и протянула руку спутнику. Артур выбрал другой путь обхода расселины, но не рассчитал силы и чуть не потерял равновесие. К счастью, он успел ухватиться за протянутую руку и успешно преодолел препятствие. Дальше они поднимались по расширяющейся дорожке бок о бок, проваливаясь ботинками в снежный наст. Далеко внизу в обе стороны авеню Парк проносились машины.
– Кассирша умерла?
Артур Дэвидсон облизнул сухие губы.
– У нее отнялись ноги.
– Жуть какая… – Джулия не знала, что сказать, и почему-то чувствовала раскаяние. – А что стало с бандитами?
Ее спутник покачал головой.
– Бандита, который в меня стрелял, убили при задержании четыре месяца спустя. Я опознал его по фотографии, сделанной в морге, и, не скрою, испытал удовольствие. Другой подонок тоже когда-нибудь схлопочет свою пулю, но от его смерти получить удовольствие мне не грозит, потому что я его не видел. Такая мразь раньше или позже получит по заслугам.
– Какая же беда приключилась с этой девушкой…
Мнимый Карл Бантри, склонив голову, неспешно продолжал путь.
– Она «виновата» лишь в том, что испугалась, когда к ней стал приставать бандит с пистолетом. Теперь она пожизненный инвалид и никогда больше не сможет ходить!
Джулию поразил гнев, прозвучавший в его голосе, раньше она никогда не замечала в нем такой страсти. С ним всегда было легко иметь дело, потому что поведение Артура было обычно ровным и покладистым.
– Значит, папочка, после этого ты решил бороться с преступностью?
Она увидела, что Артур чуть заметно улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Правда, если бы кто-нибудь присмотрелся к ним повнимательнее, он вряд ли принял бы их за прогуливавшихся отца с дочерью. Они явно принадлежали к физически разным типам людей. Джулия Мардик была девушкой высокой, широкоплечей, склонной к полноте, которая проявится, если она перестанет следить за собой. Ее фигура чем-то напоминала песочные часы. Артур Дэвидсон был на добрую голову ниже ее ростом, сутулился, был неширок в плечах и весьма умеренно упитан для своего возраста. Его фигуру можно было сравнить с грушей – обычно такие формы более свойственны женщинам. Ему приходилось чаще ступать своей семенящей походкой, чтобы поспеть за ее размашистым шагом. У него был покатый лоб, и залысина только подчеркивала эту покатость, тогда как у Джулии ее высокий лоб, казалось, расширяется кверху. Нос у нее был курносым, ноздри – широкими, а у него нос нависал над верхней губой. Ее кожа была восхитительна, а у него вдоль нижней челюсти тянулись рубцы от прыщей тридцатилетней давности, и на ярком свете отчетливо просматривались сосуды. В отличие от тонких черт лица Джулии, единственными бросающимися в глаза особенностями лица Артура Дэвидсона были кустистые брови, нависающие над небольшими глазами, и совершенно неестественный шрам на щеке правильной квадратной формы.
– Что у тебя со щекой? – выпалила Джулия.
Она заготовила целый список вопросов, которые хотела ему задать, и один из них помимо ее желания сорвался с языка. С их самой первой встречи девушка терялась в догадках, и эта отметина под его правым глазом не выходила у нее из головы.
– В меня стреляли, – просто сказал Артур. Позади них дети взбирались по ступенькам на витые ледяные горки и скатывались вниз. Они выбрали тропинку, ведущую вверх от оживленной открытой площадки к аллее, проходившей среди деревьев.
– Тебе стреляли в лицо? – в смятении спросила Джулия. Несмотря на нелепость вопроса, ответ на который был очевиден, Банкир и не подумал отделаться шуткой.
– Да, в упор. К счастью, калибр был очень маленьким, а то меня бы здесь сейчас с тобой не было.
– К счастью, – не без иронии откликнулась Джулия.
– Могло быть хуже.
– А лучше быть могло? То есть, я хочу спросить тебя, что же все-таки случилось?
Тропинка между деревьев, бегущая до самого верха горы, была истоптана ногами многих любителей зимних прогулок. На ее самых крутых, местами обледеневших отрезках нужно было соблюдать особую осторожность. Они не спеша шли вперед, после спуска начался подъем, и Артур предложил спутнице руку.
– Джулия, – начал Банкир и сделал паузу, – знаешь, мне трудно тебя так называть, я начинаю нервничать. Не возражаешь, если я буду звать тебя Хитер?
– Понимаю. Я тоже дурой себя чувствую, когда называю тебя Артур. Для меня ты всегда будешь Карлом или папой. Давай так и называть друг друга.
– Я, Хитер, стал Банкиром на вполне законных основаниях – служил в банке, был управляющим отделением. Однажды отделение банка, в котором я работал, ограбили. А всего за то время, что я там работал кассиром, инспектором по кредитам и управляющим, нас грабили четыре раза.
– И тогда в тебя стреляли?
– На Селвина я тогда не работал, если тебя это интересует. Наоборот, он меня спас. Селвину я обязан жизнью. После того как банк трижды ограбили, мне все уже стало до фонаря. А так нельзя было относиться! В тот день бандит ворвался ко мне в кабинет, чтобы я не нажал на кнопку тревоги. Его дружки были вооружены, потрошили кассы и сейфы, выкрикивали угрозы. Хочешь ты того или нет, но, если кто-то размахивает пушкой у тебя перед носом, тебе станет не по себе, но я был сравнительно спокоен. Я глянул на малого, стоявшего передо мной, и постарался запомнить детали его внешности, чтобы потом его опознать, – память у меня улучшалась с каждым ограблением. Именно тогда один из бандитов стал приставать к кассирше. Девчонка была симпатичная, и он начал ее лапать. Она закричала, набросилась на него с кулаками, с ней чуть истерика не случилась – разве можно ее за это винить? Бандит запаниковал и выстрелил в нее, уж не знаю, специально или случайно. Но я точно помню, что он ее не предупредил, он просто расстрелял ее в упор.
– Господи боже мой…
Артур глубоко вздохнул. Джулия видела, что он по-прежнему находится под впечатлением событий того дня.
– В тот час в банке было полно народа. Поднялся дикий гвалт, все стали кричать, а бандиты – громче других. Я совершенно непроизвольно вскочил со стула. Малый, который был в моем кабинете, осознал, что теперь его могут судить не только за вооруженное ограбление. Напряжение достигло предела. Мы оба застыли, оцепенели. Он понимал, что я его хорошо запомнил. Тогда он стал медленно поднимать пистолет. Я попытался его хоть как-то унять, утихомирить. Но он тихо – никогда этого не забуду – сказал, что все произошло из-за меня, а потом этот сукин сын выстрелил мне прямо в лицо.
Они дошли до небольшой расселины в скальной породе, где надо было пробираться особенно осторожно и осмотрительно. Джулия взобралась на выступ и протянула руку спутнику. Артур выбрал другой путь обхода расселины, но не рассчитал силы и чуть не потерял равновесие. К счастью, он успел ухватиться за протянутую руку и успешно преодолел препятствие. Дальше они поднимались по расширяющейся дорожке бок о бок, проваливаясь ботинками в снежный наст. Далеко внизу в обе стороны авеню Парк проносились машины.
– Кассирша умерла?
Артур Дэвидсон облизнул сухие губы.
– У нее отнялись ноги.
– Жуть какая… – Джулия не знала, что сказать, и почему-то чувствовала раскаяние. – А что стало с бандитами?
Ее спутник покачал головой.
– Бандита, который в меня стрелял, убили при задержании четыре месяца спустя. Я опознал его по фотографии, сделанной в морге, и, не скрою, испытал удовольствие. Другой подонок тоже когда-нибудь схлопочет свою пулю, но от его смерти получить удовольствие мне не грозит, потому что я его не видел. Такая мразь раньше или позже получит по заслугам.
– Какая же беда приключилась с этой девушкой…
Мнимый Карл Бантри, склонив голову, неспешно продолжал путь.
– Она «виновата» лишь в том, что испугалась, когда к ней стал приставать бандит с пистолетом. Теперь она пожизненный инвалид и никогда больше не сможет ходить!
Джулию поразил гнев, прозвучавший в его голосе, раньше она никогда не замечала в нем такой страсти. С ним всегда было легко иметь дело, потому что поведение Артура было обычно ровным и покладистым.
– Значит, папочка, после этого ты решил бороться с преступностью?
Она увидела, что Артур чуть заметно улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146