Если заметно столь явное искажение национального духа во
Франции благодаря одному масонскому воздействию, то тем более у
целого народа, принужденного силой обстоятельств жить тайным
обществом, эти искажения должны выразиться еще сильнее. Ведь если
приказание или инструкции передавалось бы видимым образом в
организации, обращенные, подобно еврейским общинам, в тайные
сообщества; то этим одним тайные общества были бы раскрыты. Мы
здесь находимся в области фактов, которые сочетаются и связуются: с
одной стороны, тайная организация еврейских обществ является
неизбежным последствием еврейского рассеяние, торжества
христианства и желание евреев остаться евреями; с другой стороны -
цельность, в единство еврейского идеала, а также общность интересов
их не могли быть поддерживаемы одними действиями небольших общин,
затерянных в волнах христианских океанов и разрозненных друг от друга.
Для поддержания цельности еврейского идеала и еврейских интересов
необходимо было действие центра национального, умственного,
религиозного и общественного управления, т. е. необходимо было
существование национального еврейского правительства. А раз те
общины, которые объединялись этим правительством, были
организованы в тайные общества, то очевидно, что и национальное
еврейское правительство должно было также быть тайным.
Многие евреи могут нам возразить, что они подобного
правительства не знают: но их неведение (если допустить его
искренность у большинства) ровно ничего не доказывает. Сорок
миллионов французов управляются тридцатью тысячами масонов,
собранных в тайное общество; при том масонское сообщество все
видят, не видят только его организацию, его происхождение и его цель;
кроме того эта цель противоположна идеалу французской нации.
Если даже при таких неблагоприятных обстоятельствах
масонство может править Францией, вести ее к упадку и разорению, как
ведут бессознательных животных на убой, - то тем более тайное
еврейское общество может незаметно управлять, своей нацией, ибо оно
не только не препятствует стремлениям еврейского народа, но
наоборот служит им, удовлетворяет его чувство мести и ведет его к
блестящей будущности. Еврейское племя воображает, что повинуется
только своим инстинктам, якобы оправдываемым его верою и поэтому
не замечает того направления, которое ему дается. Так же и масоны
воображают, что повинуются только самим себе вследствие того, что
получаемое ими внушение действует в одинаковом направлении с теми
идеями; которые в них вселили.
Если евреи, отрицающие существование своего тайного
правительства, не входят в состав того тайного общества, которое
служит ему основанием, то они конечно не могут рассказывать о том,
чего не знают: если же они входят в его состав, то им очевидно
запрещено раскрывать его тайну; таким образом мы видим, что
показания самих евреев, как лиц заинтересованных в этом вопросе, не
могут иметь большого значения.
Все национальные группы кроме евреев утвердись на известном
пространстве земли, где они оказались у себя дома, не были принуждены
скрываться, а управляются открыто. Но и они, при надобности, следуя
общему закону, прибегают к тайне, например, в делах своей внешней
политики, ибо в этой отрасли, имеющей целью сношения с
иностранцами, нации не вполне чувствуют себя дома. С другой стороны,
при каждом победоносном нашествии неприятеля, если нация не хотела
сдаться и умереть для истории, она была принуждена прибегать к
тайной организации способов обороны и устраивала заговор, несмотря на
то, что в других случаях действовала всегда вполне лояльно и открыто.
А заговор, веденный в подобных условиях, есть не что иное, как тайное
общество, существующее столько времени, сколько нужно, чтобы враг
был бы прогнан за пределы отечества, т. е. чтобы побужденный народ
оказался вновь в своем нормальном положении - у себя дома, хозяином
на своей земли.
Но то, что являлось случайностью и исключением для остальных
народов, то для народа еврейского было постоянным положением в
продолжении тех восемнадцати веков, что они уже не у себя дома, и
следовательно евреи постоянно имели надобность в правительстве
которое повсюду и во все времена соответствовало бы их положению.
Таким образом тайное правительство, будучи для других народов лишь
случайной в преходящей необходимостью, для народа еврейского являлось
необходимостью постоянной. Или управляться тайно, или дать
погибнуть еврейскому идеалу - вот перед какие выбором стоял этот
народ в продолжении восемнадцати веков без перерыва. Еврейский идеал
не погиб - это мы все теперь видим: следовательно еврейский народ
управлялся тайно.
III
Как же могут евреи управляться своим тайным правительством
так, что с самого их рассеяния от этого правительства не осталось ни
следа?
Следы есть.
Если теперь еврейское правительство совершенно скрыто, то
лишь благодаря приобретенному им многовековому опыту. В момент же
расселения евреи этим опытом не обладали, и тогда же явились
признаки несомненного искания с их стороны своего собственного
направляющего и управляющего центра. Когда судьбы еврейского народа
вдруг стали так загадочны, так исключительны, он был принужден,
желая сохранить свой национальный идеал, изобрести, а затем и
осуществить такую форму правления, которая была бы приспособлена к
его исключительному положению.
Что он нашел ее доказывает существование до нашего времени
еврейской самостоятельности; но раньше, чем найти, очевидно; нужно
было искать, и между правительством видимым и невидимым
непременно должны существовать переходные ступени. В эти то эпохи
исканий, брожений, приспособлений и обрисовываются довольно
заметно следы правительства рассеянной нации.
В эпоху падение Иерусалима правительством для евреев являлся
"великий синедрион". Крещеный еврей, аббат Иосиф Леман, пишет:
"В древней республике евреев не было ничего выше синедриона. Он
составлял верховный совет. Учрежденный после возвращение из
вавилонского плена, (при Маккавеях, между 170 и 106 годом до Рож.
Христова), в виде как бы верховной палаты, синедрион в последние годы
существования еврейского народа заменил собою монархию; власть его
явилась весьма значительной, став одновременно религиозной,
законодательной и административной. Он толковал закон, судил
крупные дела и имел точное наблюдение за администрацией. Членов в
нем вместе с председательствующим было семьдесят один человек из
представителей трех классов: священников, книжников или
толкователей закона и старейшин народных, избранных среди
начальников колен и семейств".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Франции благодаря одному масонскому воздействию, то тем более у
целого народа, принужденного силой обстоятельств жить тайным
обществом, эти искажения должны выразиться еще сильнее. Ведь если
приказание или инструкции передавалось бы видимым образом в
организации, обращенные, подобно еврейским общинам, в тайные
сообщества; то этим одним тайные общества были бы раскрыты. Мы
здесь находимся в области фактов, которые сочетаются и связуются: с
одной стороны, тайная организация еврейских обществ является
неизбежным последствием еврейского рассеяние, торжества
христианства и желание евреев остаться евреями; с другой стороны -
цельность, в единство еврейского идеала, а также общность интересов
их не могли быть поддерживаемы одними действиями небольших общин,
затерянных в волнах христианских океанов и разрозненных друг от друга.
Для поддержания цельности еврейского идеала и еврейских интересов
необходимо было действие центра национального, умственного,
религиозного и общественного управления, т. е. необходимо было
существование национального еврейского правительства. А раз те
общины, которые объединялись этим правительством, были
организованы в тайные общества, то очевидно, что и национальное
еврейское правительство должно было также быть тайным.
Многие евреи могут нам возразить, что они подобного
правительства не знают: но их неведение (если допустить его
искренность у большинства) ровно ничего не доказывает. Сорок
миллионов французов управляются тридцатью тысячами масонов,
собранных в тайное общество; при том масонское сообщество все
видят, не видят только его организацию, его происхождение и его цель;
кроме того эта цель противоположна идеалу французской нации.
Если даже при таких неблагоприятных обстоятельствах
масонство может править Францией, вести ее к упадку и разорению, как
ведут бессознательных животных на убой, - то тем более тайное
еврейское общество может незаметно управлять, своей нацией, ибо оно
не только не препятствует стремлениям еврейского народа, но
наоборот служит им, удовлетворяет его чувство мести и ведет его к
блестящей будущности. Еврейское племя воображает, что повинуется
только своим инстинктам, якобы оправдываемым его верою и поэтому
не замечает того направления, которое ему дается. Так же и масоны
воображают, что повинуются только самим себе вследствие того, что
получаемое ими внушение действует в одинаковом направлении с теми
идеями; которые в них вселили.
Если евреи, отрицающие существование своего тайного
правительства, не входят в состав того тайного общества, которое
служит ему основанием, то они конечно не могут рассказывать о том,
чего не знают: если же они входят в его состав, то им очевидно
запрещено раскрывать его тайну; таким образом мы видим, что
показания самих евреев, как лиц заинтересованных в этом вопросе, не
могут иметь большого значения.
Все национальные группы кроме евреев утвердись на известном
пространстве земли, где они оказались у себя дома, не были принуждены
скрываться, а управляются открыто. Но и они, при надобности, следуя
общему закону, прибегают к тайне, например, в делах своей внешней
политики, ибо в этой отрасли, имеющей целью сношения с
иностранцами, нации не вполне чувствуют себя дома. С другой стороны,
при каждом победоносном нашествии неприятеля, если нация не хотела
сдаться и умереть для истории, она была принуждена прибегать к
тайной организации способов обороны и устраивала заговор, несмотря на
то, что в других случаях действовала всегда вполне лояльно и открыто.
А заговор, веденный в подобных условиях, есть не что иное, как тайное
общество, существующее столько времени, сколько нужно, чтобы враг
был бы прогнан за пределы отечества, т. е. чтобы побужденный народ
оказался вновь в своем нормальном положении - у себя дома, хозяином
на своей земли.
Но то, что являлось случайностью и исключением для остальных
народов, то для народа еврейского было постоянным положением в
продолжении тех восемнадцати веков, что они уже не у себя дома, и
следовательно евреи постоянно имели надобность в правительстве
которое повсюду и во все времена соответствовало бы их положению.
Таким образом тайное правительство, будучи для других народов лишь
случайной в преходящей необходимостью, для народа еврейского являлось
необходимостью постоянной. Или управляться тайно, или дать
погибнуть еврейскому идеалу - вот перед какие выбором стоял этот
народ в продолжении восемнадцати веков без перерыва. Еврейский идеал
не погиб - это мы все теперь видим: следовательно еврейский народ
управлялся тайно.
III
Как же могут евреи управляться своим тайным правительством
так, что с самого их рассеяния от этого правительства не осталось ни
следа?
Следы есть.
Если теперь еврейское правительство совершенно скрыто, то
лишь благодаря приобретенному им многовековому опыту. В момент же
расселения евреи этим опытом не обладали, и тогда же явились
признаки несомненного искания с их стороны своего собственного
направляющего и управляющего центра. Когда судьбы еврейского народа
вдруг стали так загадочны, так исключительны, он был принужден,
желая сохранить свой национальный идеал, изобрести, а затем и
осуществить такую форму правления, которая была бы приспособлена к
его исключительному положению.
Что он нашел ее доказывает существование до нашего времени
еврейской самостоятельности; но раньше, чем найти, очевидно; нужно
было искать, и между правительством видимым и невидимым
непременно должны существовать переходные ступени. В эти то эпохи
исканий, брожений, приспособлений и обрисовываются довольно
заметно следы правительства рассеянной нации.
В эпоху падение Иерусалима правительством для евреев являлся
"великий синедрион". Крещеный еврей, аббат Иосиф Леман, пишет:
"В древней республике евреев не было ничего выше синедриона. Он
составлял верховный совет. Учрежденный после возвращение из
вавилонского плена, (при Маккавеях, между 170 и 106 годом до Рож.
Христова), в виде как бы верховной палаты, синедрион в последние годы
существования еврейского народа заменил собою монархию; власть его
явилась весьма значительной, став одновременно религиозной,
законодательной и административной. Он толковал закон, судил
крупные дела и имел точное наблюдение за администрацией. Членов в
нем вместе с председательствующим было семьдесят один человек из
представителей трех классов: священников, книжников или
толкователей закона и старейшин народных, избранных среди
начальников колен и семейств".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116