Теперь их уже не найти.
Хендрик был, конечно, прав — это преследование превратилось в наваждение. Мимолетный взгляд на лицо женщины свел его с ума. Лотар отвернулся, глубоко вздохнув и давая понять, что согласен с доводами охотника.
— Очень хорошо, — он повысил голос, чтобы услышали остальные мужчины, которые плелись с ними, опустив головы. — Бросайте поиски. След пропал, мы возвращаемся.
Эффект, произведенный этими словами, был чудесным. Шаги участников поисков моментально ускорились, выражение на лицах изменилось. На них легко прочитывалось желание продолжать жить дальше.
Лотар оставался на кряже все время, пока люди спускались по склону. Он пристально вглядывался в лесную даль, уходившую на восток, в таинственную темную пущу, куда решились бы отправиться очень немногие белые, и нащупал медальон.
— Куда ты ушла? Был ли это путь, ведущий в глубины Калахари? Почему ты не подождала меня, почему убежала? — Помолчал и снова взял в руки медальон. — Если я когда-нибудь опять нападу на твой след, ты не убежишь от меня так же легко, моя красавица. Потому что в следующий раз я последую за тобой на край земли, — прошептал он и заторопился вниз по склону.
Сделав крюк в обратном направлении, О-хва помчался по кряжу на юг. Он держался чуть ниже гребня, подгоняя женщин, как только можно, но учитывал, что они бежали тяжело нагруженными по неровному известняку. Не позволял им отдыхать, хотя Сантен уже начала страшно уставать и умоляла замедлить бег.
В середине дня О-хва разрешил женщинам остановиться. Побросав мешки на землю, обе растянулись на скалистом склоне, а старик умчался вниз к подножию разведать, где известняки сливались с песками пустыни, и найти место для перехода. Спустившись до половины, он внезапно остановился и стал нюхать воздух, уловив едва заметный запах мертвечины. Свернув в сторону, наткнулся на большую тушу зебры-самца. Осмотрев следы вокруг, понял, что львы поймали добычу, когда зебра пересекла территорию кряжа, и приволокли ее вниз. Хищники убили животное уже много недель назад, обрывки кожи и мясо засохли, превратившись в камень, а кости были поразбросаны далеко вокруг.
Поискав, О-хва обнаружил все четыре копыта зебры, совсем целые. Гиены их даже не изгрызли. Перочинным ножом он отделил сами копыта от кости и поспешил обратно к женщинам, а потом привел их к границе с Калахари — месту, где земля опять была мягкой, и склонился перед Сантен.
— Я заберу Нэм Чайлд, а потом вернусь за тобой, — сказал он Х-ани, привязывая копыта к ступням девушки прочной жилой.
— Мы должны спешить, старейший, они могут быть очень близко от нас, — Х-ани нетерпеливо втягивала в себя воздух, поворачивая голову на малейший звук, приносимый легким ветром со стороны леса.
— Кто они? — Сантен дышала опять глубоко и ровно, любопытство снова заговорило в ней. — Кто преследует нас? Я вообще ничего не слышу. Это люди, похожие на меня, О-хва, это люди моей расы?
Х-ани вступила в разговор прежде, чем бушмен успел вымолвить слово:
— Это черные люди. Большие чернокожие люди с севера, не твоего рода.
И она, и О-хва видели белого человека на краю поляны, но пришли к молчаливому согласию, что Нэм Чайлд должна остаться с ними.
— Ты уверена в этом? — Сантен покачалась на привязанных копытах зебры, как маленькая девочка, надевшая мамины туфли на высоких каблуках. — Они не были такими же светлокожими, как я? — Ей в голову пришла вдруг ужасная мысль о том, что она, возможно, убегает от своих спасителей.
— Нет! Нет! — Старая женщина в страшном волнении замахала протестующе руками. Ребенок должен был вот-вот родиться, быть свидетелем его рождения — последнее, чего ей еще хотелось в этой жизни. — Не с такой бледной кожей, как у тебя.
И Х-ани стала судорожно припоминать, кто был самым ужасным существом в легендах Санов.
— Это большие черные гиганты, которые едят человечину, — сказала она наконец.
— Каннибалы! — воскликнула потрясенная Сантен.
— Да! Да! Вот почему они преследуют нас. Они вырежут ребенка из твоего чрева и…
— Побежали, О-хва! — выдохнула Сантен. — Быстрее! Быстрее!
О-хва, к ногам которого была привязана другая пара копыт, повел ее прочь от кряжа, ступая так, что создавалось впечатление, будто зебра повернула со скалистой поверхности и ушла к лесу.
Удалившись примерно на милю, он укрыл девушку под колючим кустарником, а сам привязал копыта к ногам другой стороной и отправился за Х-ани. Они возвращались обратно по тем же следам, а когда добрались до укрытия Сантен, выбросили копыта и понеслись на восток.
О-хва заставил своих спутниц идти всю ночь, а на рассвете, пока измученные женщины спали, еще долго кружил вдоль дороги, по которой они бежали, проверяя, поверили их преследователи в его уловку с копытами или нет. И хотя он не нашел ни единого признака того, что преследование продолжается, еще целых три дня и три ночи они совершали марш-бросок и не разводили костра, соблюдая все предосторожности по наведению ложного следа.
Только на третий день вечером охотник почувствовал себя достаточно уверенно.
— Мы можем развести огонь, — сказал он. И возле жарких, дрожавших языков пламени начал свой танец. Танцевал в полном самозабвении, восхваляя в пении всех духов, помогавших им, включая духов Богомола и Канны, ибо, как старик очень серьезно объяснил Сантен, было не совсем ясно, кто помогал им в побеге, кто направлял дуновение ветра так, что он доносил предупредительные запахи, кто удобно положил тушу зебры.
— Поэтому необходимо возблагодарить их всех.
И он танцевал, пока не спряталась луна, а утром спал, пока не взошло солнце. После чего они возобновили свой неторопливый марш и уже днем сделали ранний привал, когда О-хва заметил целое семейство весенних зайцев. — Сейчас последний раз, когда мы можем поохотиться, духи настаивают на этом. Потому что никому из племени Санов нельзя убивать ни одно живое существо в пяти днях жизни от Места Вечной Жизни, — объяснял он Сантен, выбирая длинные гибкие стебли ползучего кустарника, очищая их и сплетая вместе до тех пор, пока не получилась гибкая и прочная удочка почти в тридцать футов длиной. На последней секции оставил также и боковую веточку, которая росла под острым углом к черенку и походила на грубый рыболовный крючок. О-хва заточил ее и обжег на костре. А потом долго и тщательно осматривал заячьи норы, пока не выбрал ту, которая вполне подходила для задуманного им плана.
Обе женщины встали на колени возле него, а старик просунул заточенный конец удочки в отверстие норы и, подобно трубочисту, стал осторожно толкать ее вглубь, ловко минуя подземные изгибы и повороты, пока удочка чуть не целиком ушла в землю.
Вдруг она сильно дернулась у него в руках, и в тот же миг О-хва рванул, что есть силы, словно рыбак, почувствовавший, как его тащит крупная рыбина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170
Хендрик был, конечно, прав — это преследование превратилось в наваждение. Мимолетный взгляд на лицо женщины свел его с ума. Лотар отвернулся, глубоко вздохнув и давая понять, что согласен с доводами охотника.
— Очень хорошо, — он повысил голос, чтобы услышали остальные мужчины, которые плелись с ними, опустив головы. — Бросайте поиски. След пропал, мы возвращаемся.
Эффект, произведенный этими словами, был чудесным. Шаги участников поисков моментально ускорились, выражение на лицах изменилось. На них легко прочитывалось желание продолжать жить дальше.
Лотар оставался на кряже все время, пока люди спускались по склону. Он пристально вглядывался в лесную даль, уходившую на восток, в таинственную темную пущу, куда решились бы отправиться очень немногие белые, и нащупал медальон.
— Куда ты ушла? Был ли это путь, ведущий в глубины Калахари? Почему ты не подождала меня, почему убежала? — Помолчал и снова взял в руки медальон. — Если я когда-нибудь опять нападу на твой след, ты не убежишь от меня так же легко, моя красавица. Потому что в следующий раз я последую за тобой на край земли, — прошептал он и заторопился вниз по склону.
Сделав крюк в обратном направлении, О-хва помчался по кряжу на юг. Он держался чуть ниже гребня, подгоняя женщин, как только можно, но учитывал, что они бежали тяжело нагруженными по неровному известняку. Не позволял им отдыхать, хотя Сантен уже начала страшно уставать и умоляла замедлить бег.
В середине дня О-хва разрешил женщинам остановиться. Побросав мешки на землю, обе растянулись на скалистом склоне, а старик умчался вниз к подножию разведать, где известняки сливались с песками пустыни, и найти место для перехода. Спустившись до половины, он внезапно остановился и стал нюхать воздух, уловив едва заметный запах мертвечины. Свернув в сторону, наткнулся на большую тушу зебры-самца. Осмотрев следы вокруг, понял, что львы поймали добычу, когда зебра пересекла территорию кряжа, и приволокли ее вниз. Хищники убили животное уже много недель назад, обрывки кожи и мясо засохли, превратившись в камень, а кости были поразбросаны далеко вокруг.
Поискав, О-хва обнаружил все четыре копыта зебры, совсем целые. Гиены их даже не изгрызли. Перочинным ножом он отделил сами копыта от кости и поспешил обратно к женщинам, а потом привел их к границе с Калахари — месту, где земля опять была мягкой, и склонился перед Сантен.
— Я заберу Нэм Чайлд, а потом вернусь за тобой, — сказал он Х-ани, привязывая копыта к ступням девушки прочной жилой.
— Мы должны спешить, старейший, они могут быть очень близко от нас, — Х-ани нетерпеливо втягивала в себя воздух, поворачивая голову на малейший звук, приносимый легким ветром со стороны леса.
— Кто они? — Сантен дышала опять глубоко и ровно, любопытство снова заговорило в ней. — Кто преследует нас? Я вообще ничего не слышу. Это люди, похожие на меня, О-хва, это люди моей расы?
Х-ани вступила в разговор прежде, чем бушмен успел вымолвить слово:
— Это черные люди. Большие чернокожие люди с севера, не твоего рода.
И она, и О-хва видели белого человека на краю поляны, но пришли к молчаливому согласию, что Нэм Чайлд должна остаться с ними.
— Ты уверена в этом? — Сантен покачалась на привязанных копытах зебры, как маленькая девочка, надевшая мамины туфли на высоких каблуках. — Они не были такими же светлокожими, как я? — Ей в голову пришла вдруг ужасная мысль о том, что она, возможно, убегает от своих спасителей.
— Нет! Нет! — Старая женщина в страшном волнении замахала протестующе руками. Ребенок должен был вот-вот родиться, быть свидетелем его рождения — последнее, чего ей еще хотелось в этой жизни. — Не с такой бледной кожей, как у тебя.
И Х-ани стала судорожно припоминать, кто был самым ужасным существом в легендах Санов.
— Это большие черные гиганты, которые едят человечину, — сказала она наконец.
— Каннибалы! — воскликнула потрясенная Сантен.
— Да! Да! Вот почему они преследуют нас. Они вырежут ребенка из твоего чрева и…
— Побежали, О-хва! — выдохнула Сантен. — Быстрее! Быстрее!
О-хва, к ногам которого была привязана другая пара копыт, повел ее прочь от кряжа, ступая так, что создавалось впечатление, будто зебра повернула со скалистой поверхности и ушла к лесу.
Удалившись примерно на милю, он укрыл девушку под колючим кустарником, а сам привязал копыта к ногам другой стороной и отправился за Х-ани. Они возвращались обратно по тем же следам, а когда добрались до укрытия Сантен, выбросили копыта и понеслись на восток.
О-хва заставил своих спутниц идти всю ночь, а на рассвете, пока измученные женщины спали, еще долго кружил вдоль дороги, по которой они бежали, проверяя, поверили их преследователи в его уловку с копытами или нет. И хотя он не нашел ни единого признака того, что преследование продолжается, еще целых три дня и три ночи они совершали марш-бросок и не разводили костра, соблюдая все предосторожности по наведению ложного следа.
Только на третий день вечером охотник почувствовал себя достаточно уверенно.
— Мы можем развести огонь, — сказал он. И возле жарких, дрожавших языков пламени начал свой танец. Танцевал в полном самозабвении, восхваляя в пении всех духов, помогавших им, включая духов Богомола и Канны, ибо, как старик очень серьезно объяснил Сантен, было не совсем ясно, кто помогал им в побеге, кто направлял дуновение ветра так, что он доносил предупредительные запахи, кто удобно положил тушу зебры.
— Поэтому необходимо возблагодарить их всех.
И он танцевал, пока не спряталась луна, а утром спал, пока не взошло солнце. После чего они возобновили свой неторопливый марш и уже днем сделали ранний привал, когда О-хва заметил целое семейство весенних зайцев. — Сейчас последний раз, когда мы можем поохотиться, духи настаивают на этом. Потому что никому из племени Санов нельзя убивать ни одно живое существо в пяти днях жизни от Места Вечной Жизни, — объяснял он Сантен, выбирая длинные гибкие стебли ползучего кустарника, очищая их и сплетая вместе до тех пор, пока не получилась гибкая и прочная удочка почти в тридцать футов длиной. На последней секции оставил также и боковую веточку, которая росла под острым углом к черенку и походила на грубый рыболовный крючок. О-хва заточил ее и обжег на костре. А потом долго и тщательно осматривал заячьи норы, пока не выбрал ту, которая вполне подходила для задуманного им плана.
Обе женщины встали на колени возле него, а старик просунул заточенный конец удочки в отверстие норы и, подобно трубочисту, стал осторожно толкать ее вглубь, ловко минуя подземные изгибы и повороты, пока удочка чуть не целиком ушла в землю.
Вдруг она сильно дернулась у него в руках, и в тот же миг О-хва рванул, что есть силы, словно рыбак, почувствовавший, как его тащит крупная рыбина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170