— Взгляни, Анна, вот туда, на край северного поля!
На поле было очень много солдат. Они сбросили тяжелые ранцы и вещевые мешки, каски, сложили оружие и остались под ранним летним солнцем голыми по пояс или в грязных нательных фуфайках.
— Что они делают, Анна?
Тысячи людей работали под руководством офицеров. Заостренные лопатки быстро вонзались в желтую землю, ее насыпали кучей в длинные линии. Пока женщины смотрели, многие опустились в вырытые ямы уже по колено, потом по пояс или вовсе скрылись за поднимавшимися земляными брустверами.
— Траншеи. — Сантен нашла ответ на собственный вопрос. — Траншеи, Анна, роют новые траншеи.
— Зачем, почему это делают?
— Потому что… — Сантен помедлила. Ей не хотелось говорить это вслух. — Потому что скоро они будут не в состоянии удерживать гряду холмов, — тихо произнесла она, и обе посмотрели на возвышенность, где разрывы снарядов пятнали ясное утро сернистыми желтыми облаками тумана.
Добравшись до конца аллеи, обнаружили, что дорога забита транспортом и людьми, причем встречные потоки безнадежно запутались друг в друге, не поддаваясь усилиям военной полиции, старавшейся развести их и заставить двигаться снова. Одна из санитарных машин, скользя, съехала с дороги в грязный ров, усугубив путаницу, врач и водитель силились вынести носилки из кузова засевшего автомобиля.
— Анна, мы должны им помочь.
Анна обладала мужской силой, а Сантен была по-мужски решительна. Вдвоем они ухватились за ручки носилок и потащили их наверх из канавы. Врач выкарабкался из грязи.
— Отлично. — Он был без головного убора, но на воротнике мундира хорошо выделялись знаки различия медицинской службы в виде змеи, обвивавшей жезл, а на рукавах — белые повязки с алыми крестами.
— А, мадемуазель де Тири! — Молодой человек узнал Сантен, поглядев на нее поверх раненого на носилках, находившегося между ними. — Я должен был догадаться, что это вы.
— Доктор, конечно… — Это был тот самый офицер, который прибыл на мотоцикле с лордом Эндрю и помогал графу в потреблении коньяка «Наполеон» в день, когда самолет Майкла разбился на северном поле.
Они поместили носилки на земле под живой изгородью, и врач опустился рядом на колени, что-то делая с неподвижной фигурой под серым одеялом.
— Может быть, он выдержит… если мы сможем поскорее доставить его в лазарет. — Он вскочил. — Но там, в машине, еще раненые. Мы должны вытащить их оттуда.
Вместе они выгрузили остальные носилки и положили их в ряд.
— Этот готов. — Большим и указательным пальцами врач закрыл веки уставившихся в небо глаз, а затем натянул на лицо умершего край одеяла.
— Проезда по дороге нет — бесполезно пробиваться, мы потеряем и других, если только не сумеем разместить их в укрытии, где можно было бы хотя бы обработать раны.
Врач смотрел прямо на Сантен, с минуту она не понимала его вопросительного взгляда.
— В Морт Омм коттеджи переполнены, а дорога заблокирована, — повторил он.
— Конечно, — быстро спохватилась Сантен. — Надо везти в шато.
Граф встретил их на лестнице шато, и, когда Сантен объяснила, что нужно, он с энтузиазмом принял участие в превращении большого салона в госпитальную палату.
Они отодвинули мебель к стенам, чтобы освободить пол в середине, а потом сняли матрасы в верхних спальнях и стащили вниз по лестнице. С помощью санитарной машины и троих санитаров, которых набрал из рядовых молодой доктор, разложили матрасы на превосходном шерстяном обюссонском ковре.
А тем временем военная полиция по указанию врача подавала сигналы санитарным машинам, застрявшим на забитой дороге, направляя их в шато. Сам он ехал на подножке переднего автомобиля, а когда увидел Сантен, спрыгнул и поспешно схватил ее за руку.
— Мадемуазель! Есть ли другая дорога, по которой можно добраться до полевого госпиталя в Морт Омм? Мне нужны материалы и медикаменты — хлороформ, дезинфицирующие препараты, бинты — и еще один врач на помощь.
Его французский был сносным, но Сантен ответила по-английски:
— Я могу верхом поехать через поля.
— Вы просто молодчина. Я дам вам записку. — Он вытащил блокнот и нацарапал короткое послание. — Спросите майора Синклера, — вырвал листок бумаги и сложил его, — передовой госпиталь находится в коттеджах.
— Да, я знаю. А кто вы? Как мне им сказать, кто меня направил? — Практика последнего времени позволяла Сантен с большей готовностью произносить английские слова.
— Простите меня, мадемуазель, у меня прежде не было возможности вам представиться. Моя фамилия Кларк, капитан Роберт Кларк, но зовут Бобби.
Облаку, казалось, передалось от Сантен ощущение важности их миссии, и он неистово перелетал через препятствия и отбрасывал копытами комья грязи, несясь по полям и вдоль рядов виноградников. Улицы городка были запружены военными и транспортом, а передовой госпиталь в расположенных в ряд домиках находился в состоянии хаоса.
Офицер, которого Сантен отправили разыскивать, был крупным мужчиной с огромными ручищами и густыми седеющими завитками волос, падавшими ему на лоб, когда он наклонился над солдатом, которому делал операцию.
— Где, черт побери, сам Бобби? — требовательно спросил майор, не поднимая глаз на Сантен и сосредоточиваясь на аккуратных стежках, которые накладывал на глубокую рану, пролегшую через всю спину солдата. Когда он затянул нитку и сделал узел, кожа, вздувшись, поднялась бугром. Сантен при виде этого затошнило, но она быстро объяснила цель своего приезда.
— Хорошо, скажите Бобби, что я посылаю, что могу, но у нас самих кончаются перевязочные материалы.
Его пациента подняли со стола, а на свободное место положили совсем мальчика с вылезшими внутренностями.
— Кроме того, я не могу выделить кого-нибудь в помощь. Отправляйтесь и скажите ему.
Солдат корчился и пронзительно кричал, когда врач принялся запихивать в него обратно желудок.
— Если вы дадите мне медикаменты, я сама отвезу их. — Сантен стояла на своем, и Синклер, взглянув, одарил ее подобием улыбки.
— Вы не из тех, кто быстро сдается. Ладно, поговорите вон с ним. — Он указал через заполненное людьми помещение коттеджа рукой, державшей скальпель. — Скажите, что это я послал вас, и удачи вам, молодая леди.
— Вам тоже, доктор.
— Видит Бог, всем нам она нужна, — согласился майор и опять склонился над раненым.
На обратном пути Сантен гнала Облако так же сильно, как и прежде. Поставив его на конюшне и войдя во двор, она увидела, что там появились еще три санитарные машины, водители которых разгружали носилки с ранеными и умирающими. Девушка заторопилась мимо них в дом, неся на плече тяжелую сумку с медикаментами, и в изумлении задержалась у двери салона.
Матрасы были заполнены, а новые раненые лежали на голом полу или сидели, опираясь на обшитые деревом стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170