Однако, в конце концов, собрав все свое мужество, снова подползла к рыбе и, отвернув лицо, чтобы не чувствовать так остро смрада, вырвала ножом кусок беловатого мяса. Отрезав крошечный кусочек, осторожно положила его в рот. От сладковатого привкуса гниения в желудке сразу же замутило, но Сантен тщательно разжевала мякоть, высасывая из нее тошнотворный сок, выплюнула остаток, а затем отрезала новый кусочек.
Противная себе самой почти так же, как и отвратительная падаль, из которой она продолжала высасывать жидкость, Сантен присела передохнуть, когда сообразила, что заставила себя протолкнуть в горло чуть ли не полную чашку жижи.
Мало-помалу съеденное оживило ее настолько, что она почувствовала прилив сил, достаточных для того, чтобы идти дальше. Побрела по воде, пытаясь отмыть лицо и руки от вони, но привкус гниющей рыбы прочно держался во рту все то время, пока Сантен медленно шла вдоль кромки берега.
Перед самым закатом солнца накатила новая волна одуряющей слабости, и она рухнула на песок как подкошенная. На лбу выступила холодная испарина, внезапная боль ножом резанула по животу, тело согнулось от судороги. Рот наполнился желчью, в нос вновь ударил резкий запах мертвечины.
Девушка тяжело выдохнула, из горла хлынула горячая рвота. Сантен в немом отчаянии смотрела, как на песок извергает все, с таким трудом съеденное, а потом так схватило живот, что от дикого приступа тут же пронесло.
«Я отравилась», — промелькнуло в голове, и Сантен снова ткнулась в песок, корчась от спазмов, равномерно следовавших один за другим, пока измученное тело упорно исторгало из себя отраву. Было уже темно, когда приступ тошноты прошел. Стянув с себя испачканное белье, она отшвырнула его в сторону и поползла к морю. В набежавшей волне омыла тело, окунула в воду лицо и сполоснула рот, готовая заплатить новым приступом жажды за моментальное ощущение чистоты.
А потом, также на четвереньках, добралась за линию прибоя и, дрожа от холода в обступившей темноте, стала медленно умирать.
С самого начала Гарри Кортни был до такой степени захвачен лихорадкой по организации спасательной экспедиции в Намибийскую пустыню через страшившее всех побережье, не без причины названное Берегом Скелетов, что даже не попытался просчитать шансы на успех.
Достаточно было и того, что он исполнял роль человека деятельного и энергичного. Как все неисправимые романтики, Гарри столь часто грезил этой ролью, что сейчас, когда ему предоставилась возможность исполнить ее, ухватился со страстностью фанатика.
За долгие месяцы после того, как пришла телеграмма из военного департамента — грубый серый конверт с коротким сообщением: «Их Величество с прискорбием извещает Вас, что Ваш сын, капитан Майкл Кортни, погиб при исполнении…» — жизнь Гарри превратилась в никчемное, бесцельное существование, не имевшее никакого смысла. А потом, словно чудо, пришла вторая телеграмма, на этот раз от брата-близнеца: «Вдова Майкла ожидающая рождение твоего внука осталась после войны без крова и средств существования тчк срочно выясняю возможность отплытия первым пароходом Кейптаун тчк пожалуйста встречай и всем позаботься тчк срочно ответь тчк письмо отправляю следом Шон». С получением этой телеграммы жизнь для Гарри началась будто заново. Но когда и эта надежда была жестоко похоронена в темных зеленых водах течения Бенгуелы, Гарри инстинктивно почувствовал, что не может больше позволять жизни наносить ему сокрушительные удары, доводя до беспросветного отчаяния. Отбросив любые сомнения, он должен заставить себя поверить, что жена Майкла и ее неродившийся ребенок после крушения в море выжили в пустыне. Надо думать только о том, что они ждут именно его, ждут, что он придет и спасет их. И единственный способ добиться этого — отбросить всякие разумные доводы и заняться лихорадочной деятельностью, какой бы тщетной и бессмысленной она ни казалась, а уж если и это не поможет, то тогда стоит поискать опору в неисчерпаемой вере Анны Сток, твердой и незыблемой, как скала.
Они прибыли в Виндхук, прежнюю столицу немецкой колонии в юго-западной Африке, которую англичане захватили два года назад. На вокзале их встретил полковник Джон Викенгэм, исполнявший обязанности военного губернатора края.
— Здравствуйте, сэр.
Викенгэм приветствовал их, заметно стесняясь. За последние несколько дней он получил кипу телеграмм, одна из которых была от генерала Янни Смэтса, а другая от заболевшего премьер-министра генерала Луиса Боты — и в обеих содержались указания оказывать визитеру всяческую помощь и поддержку.
Но не только этим объяснялось то глубокое уважение, которое Викенгэм проявил по отношению к гостю. Полковник Гарри Кортни был кавалером высшего ордена за доблесть, а его книга об англо-бурской войне «Неуловимый враг» обязательна для изучения в Военном Колледже, где учился Викенгэм; что же касается политического и финансового влияния братьев Кортни на жизнь страны, то об этом ходили настоящие легенды.
— Позвольте мне выразить свои соболезнования по поводу вашей невосполнимой утраты, полковник Кортни, — проговорил Викенгэм, пожимая гостю руку.
— Очень любезно с вашей стороны, — пробормотал Кортни, каждый раз чувствуя себя каким-то самозванцем, когда к нему обращались по званию. И всякий раз ему хотелось объяснить, что служил он в резервном полку на войне, которая происходила двадцать лет тому назад. И сейчас, чтобы как-нибудь скрыть смущение, он повернулся к Анне, которая стояла рядом с ним, заслоняясь шляпой от солнца.
— Разрешите представить вам достопочтенную мевру Сток, — ради блага Анны Кортни перешел на африкаанс. Викенгэм с готовностью последовал его примеру:
— Aangename kermis, — Приятно познакомиться, мевру.
— Мевру Сток была в числе пассажиров на «Протеа Касл» и среди тех выживших, которых подобрал на борт «Инфлексибл».
Викенгэм понимающе присвистнул.
— Ужасный случай, — он снова повернулся к Гарри. — Позвольте вас заверить, полковник Кортни, что я буду счастлив предложить вам любую возможную помощь.
За него ответила Анна:
— Нам понадобятся автомобили, много автомобилей, и люди, чтобы помочь нам. И они понадобятся нам скоро, очень скоро!
В качестве головной машины им предложили «форд» последней модели «Т», правда, перекрашенный из заводского черного цвета в бледно-песочный. Несмотря на кажущуюся ненадежность, эта машина должна была доказать, что в условиях пустыни является просто незаменимой. Легкий корпус, выполненный из сплава ванадия и стали, и двигатель, работавший на малых оборотах, могли удержать ее на мягком песке, в который провалилась бы любая другая тяжелая машина. Единственным недостатком «форда» было то, что двигатель быстро перегревался и выбрасывал в воздух бесценные водяные пары, обжигая ими водителя и пассажиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170