Африканское солнце сожгло кожу на коленях британских солдат ниже юбок так, что она распухла и лопалась, подобно перезревшим фруктам. Раненые кричали, прося воды, и некоторые буры из окопов бросали им свои фляги с водой, но они не долетали.
Хотя Лотар с тех пор убил пятьдесят человек, этот день будет помнить всю жизнь. Он всегда отмечал его как день, когда стал мужчиной.
Лотара не было в числе тех, кто бросал свои фляги. Напротив, он застрелил двоих солдат, которые, извиваясь, поползли на животе, чтобы добраться до них. Его ненависть к англичанам, с детства унаследованная от отца и впитанная с молоком матери, по-настоящему начала расцветать в тот день и стала приносить плоды в последующие годы.
Англичане охотились за ним и его отцом по всему вельду как за дикими животными. Его любимая тетя и три кузины умерли от дифтерии, болезни белого больного горла, в английских концентрационных лагерях, но Лотар заставил себя поверить в то, что англичане втыкали рыболовные крючки в хлеб, которым кормили бурских женщин, чтобы вырвать им горло. Это было похоже на англичан — вести войну с женщинами, девушками и детьми.
Лотар, его отец и его дядя продолжали сражаться еще долго после того, как исчезла всякая надежда на победу, — «упрямцы, бьющиеся до последнего», с гордостью называли они себя. Когда другие, доведенные до состояния живых скелетов, больные дезинтерией и покрытые гноящимися язвами, называемыми болячками вельда и появлявшимися от солнца, ветра и недоедания, одетые в лохмотья, имея по три оставшихся патрона в нагрудных патронташах, отправились сдаваться англичанам в Вереднигинг, Петрус де ла Рей и его сын Лотар не пошли с ними.
— Будь свидетелем моей клятвы, о, Господь народа моего. — Петрус стоял с непокрытой головой посреди вельда, рядом с ним семнадцатилетний Лотар. — Война против англичан никогда не окончится. Клянусь в этом пред ликом твоим, о, Господь Бог Израиля.
Он отдал Библию в черном кожаном переплете в руки Лотару и заставил его произнести ту же клятву.
— Война против англичан никогда не окончится. — Лотар стоял рядом с отцом, проклинавшим предателей, трусов, которые больше не захотели сражаться, Луиса Боту и Янни Смэтса, даже собственного брата Коса де ла Рея. — Вам, готовым продать свой народ филистимлянам, да прожить всю вашу жизнь под английским игом и да гореть вам всем в аду десять тысяч лет!
А затем отец и сын повернулись и поскакали прочь, в сторону обширной бесплодной земли, что была владениями Германской империи, оставив других заключать мир с Англией.
Семья де ла Реев оказалась удачливой. Отец и сын — сильные, упорные, настоящие труженики. Оба одарены природной проницательностью и храбростью. Мать — из семьи с превосходными связями и некоторым состоянием.
Петрус де ла Рей был инженером-самоучкой, весьма мастеровитым и изобретательным. То, чего не знал, мог придумать; его любимая поговорка: «Boer maak altyd'n plan» — «Бур всегда составит план». С помощью связей жены он получил контракт на реконструкцию мола в гавани Людерицбухт, а когда этот контракт успешно выполнил, подписал другой — на строительство железнодорожной линии на север от реки Оранжевая до Виндхука, столицы Германской Юго-Западной Африки. Свое инженерное мастерство передал Лотару. Юноша учился быстро, и в двадцать один год уже стал полноправным партнером компании «Де ла Рей и сын», занимавшейся строительством и сооружением дорог.
Кристина де ла Рей выбрала хорошенькую светловолосую немецкую девушку из порядочной семьи, дипломатично запустила ее на орбиту сына, и они поженились, когда Лотару не было еще двадцати трех. Жена принесла ему красивого светловолосого сына, в котором он души не чаял.
Но англичане снова вторглись в их жизнь, угрожая войной и покушаясь на интересы Германской империи. Лотар с отцом отправились к губернатору Зейцу с предложением построить за собственный счет склады провианта и боеприпасов в удаленных районах, которые смогут использовать германские вооруженные силы для сопротивления английскому вторжению, а оно, конечно же, произойдет со стороны Южно-Африканского Союза, теперь управляемого этими предателями и отступниками Смэтсом и Ботой.
В то время в Виндхуке находился один германский военный моряк-капитан; он быстро понял ценность предложения де ла Реев и настоял, чтобы губернатор принял его. Капитан проплыл с отцом и сыном вдоль того ужасного прибрежного района, что так оправдывает название Берега Костей, чтобы выбрать место для базы, на которой германские военно-морские суда смогли бы пополнять свои запасы горючего и продовольствия даже после того, как порты Людерицбухт и Уолфиш-Бей будут захвачены южно-африканскими силами.
Они обнаружили удаленный и защищенный залив в трехстах милях к северу от редких поселений в Уолфиш-Бей и Свакопмунде, место, до которого почти невозможно было добраться по суше, потому что его охраняла огненная пустыня. Загрузили небольшой каботажный пароходик военно-морским снаряжением, доставленным тайно из Бремергафена на германском круизном судне. Там были пятьсот тонн жидкого топлива в 200-литровых цилиндрических емкостях, запасные части к двигателям и консервы, стрелковое оружие и патроны к нему, девятидюймовые морские снаряды и четырнадцать акустических торпед типа «марк-VII», чтобы снабдить всем необходимым германские подводные лодки, если им когда-нибудь придется действовать в этих южных водах. Эти грузы малыми судами были доставлены на берег и спрятаны среди дюн. Лихтеры покрыли защитным слоем дегтя и укрыли вместе с содержимым.
Закладку секретной базы завершили всего за несколько недель до того, как эрцгерцога Фердинанда убили в Сараево и кайзер был вынужден выступить против сербских революционеров, дабы защитить интересы Германской империи. Франция и Британия немедленно воспользовались этим как предлогом для ускорения начала войны, к которой они страстно стремились.
Лотар и его отец оседлали лошадей, взяли с собой слуг-готтентотов, поцеловали на прощание жен и сынишку Лотара и отправились в отряд буров, снова выступивший против англичан и их юнионистских прихлебателей. В конном отряде под командованием бурского генерала Маритца было уже шестьсот бойцов, когда они доехали до реки Оранжевой и в ожидании наступления разбили лагерь, окружив его повозками.
Каждый день к ним присоединялись новые вооруженные люди, суровые, бородатые, гордые, упорные бойцы с висевшими на плечах «маузерами» и патронташами, крест-накрест пересекавшими их широкую грудь. После радостного приветствия приехавшие сообщали новости, и новости были хорошими.
Давние товарищи собирались, заслышав клич «В отряд!» Везде буры не принимали предательский мир, о котором Смэтс и Бота договорились с англичанами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170