Он положил руку мне на плечо, поглаживая кожу самыми кончиками пальцев. Его нога коснулась моего бедра, и я вдруг поняла, что ни черта не слышала из того, что он говорил. Я смутилась.
Он замолчал и посмотрел на меня, пристально вглядываясь своими необычайными глазами.
- Я объяснял тебе мой выбор меню. Ты что-нибудь расслышала?
Я покачала головой.
- Прости.
Он рассмеялся, и по моей коже словно пробежало его дыхание, теплое и скользящее вглубь тела. Это были вампирские штучки, но низкого порядка, и они стали для нас прелюдией, когда мы были на людях. Наедине мы проделывали штучки совсем другого толка.
Он прошептал, наклонившись к моей щеке:
- Не извиняйся, ma petite. Ты знаешь, что мне доставляет удовольствие, если ты находишь меня… пьянящим.
Он снова рассмеялся, и я оттолкнула его от себя.
- Иди на свою сторону стола. Ты был здесь достаточно долго, чтобы выбрать, чего хочешь.
Он покорно передвинул стул на свое место.
- У меня уже есть, что я хочу, ma petite.
Мне пришлось опустить глаза и не встречаться с ним взглядом. Жар заливал мне шею и лицо, а я не могла ничего поделать.
- А если ты имеешь в виду, что я хочу на ужин - это другой вопрос, - сказал он.
- Ты просто заноза в заднице, - сказала я.
- И во многих других местах, - сказал он.
Я не думала, что смогу покраснеть еще больше. Оказывается, я ошибалась.
- Прекрати.
- Мне нравится думать, что я могу вогнать тебя в краску. Это очаровательно.
Его тон заставил меня улыбнуться.
- Это не платье, чтобы быть очаровательным. Я бы предпочла - сексуально и утонченно.
- Разве ты не можешь быть такой же очаровательной, как сексуальной и утонченной? Неужели есть какое-нибудь правило, которое запрещает соответствовать всем трем определениям?
- Ловко, очень ловко, - сказала я.
Он распахнул глаза, стараясь казаться невинным и побежденным. В нем было много всякого, но невинность туда не входила.
- Ладно, давай договариваться на счет ужина, - сказала я.
- Ты так говоришь, как будто это бремя.
Я вздохнула.
- До того, как ты появился, я считала пищу чем-то, что ешь, чтобы не умереть. Я никогда не была так очарована едой, как ты. Для тебя это почти фетиш.
- Вряд ли фетиш, ma petite.
- Ну, тогда хобби.
Он кивнул.
- Пожалуй.
- Так что говори, что тебе хочется из меню, и будем договариваться.
- Все, что нужно - чтобы ты просто попробовала все, что заказано. Тебе не обязательно все это съедать.
- Нет уж! Никаких «попробовала»! Я набрала вес. А я никогда не толстела.
- Прибавилось всего четыре фунта, как мне сказали. И хотя я усердно ищу эти призрачные четыре фунта, но нигде не могу их найти. Теперь ты весишь ровно сто десять фунтов, так?
- Правильно.
- О, ma petite, ты становишься гигантом.
Я посмотрела на него, и взгляд был совсем не дружелюбным.
- Никогда не шути с женщиной о ее весе, Жан-Клод. По крайней мере, не с американкой двадцатого века.
Он широко развел руки.
- Мои глубочайшие извинения.
- Когда извиняешься, постарайся не улыбаться так широко. Это портит весь эффект, - сказала я.
Он улыбнулся еще шире, пока не показались самые кончики клыков.
- Постараюсь запомнить это на будущее.
Вернулся официант с моими напитками.
- Хотели бы вы заказать, или вам нужно еще несколько минут?
Жан-Клод взглянул на меня.
- Несколько минут.
Мы приступили к переговорам.
Через двадцать минут у меня закончилась кола, и мы определились с тем, что мы хотим. С ручкой наготове и надеждой в глазах вернулся официант.
Я победила в части аперитива, так что его мы не заказали. Отказавшись от салата, я позволила ему заказать суп. Луковый суп-пюре был не таким уж большим испытанием. И мы оба захотели бифштекс.
- Только небольшой, - сказала я официанту.
- Как бы вы хотели, чтобы его приготовили?
- Половину - прожаренным, половину - с кровью.
Официант моргнул и переспросил:
- Простите, мадам?
- В куске где-то унций восемь, правильно?
Он кивнул.
- Так разрежьте кусок пополам, и сделайте один кусок прожаренным, и другой - с кровью.
Официант нахмурился.
- Не думаю, что мы можем так сделать.
- За такую цену вы должны приносить корову и прямо тут на столе проводить ритуальное жертвоприношение.
Просто сделайте так, - и я протянула ему меню. Он его взял.
Все еще хмурясь, официант повернулся к Жан-Клоду.
- А вы, сэр?
Жан-Клод одарил его легкой улыбкой.
- Я не буду сегодня заказывать.
- Не хотели бы вы тогда вина, сэр?
Он никогда бы не упустил возможность съязвить.
- Я не пью… вина.
Я как раз отпивала колу, закашлялась, и разлила ее по всей скатерти. Официант засуетился - разве что не похлопал меня по спине. Жан-Клод рассмеялся так, что в уголках его глаз выступили слезы. Трудно было сказать наверняка при таком освещении, но я знала, что слезы были с оттенком красного. Знала, что на белоснежной салфетке остались розовые пятнышки после того, как он промокнул ей глаза. Официант удалился, так и не поняв, в чем шутка. Глядя через стол на улыбающегося вампира, я размышляла - поняла ли ее я, или сама была предметом шутки. Бывали вечера, когда я не знала, когда осыплется земля в могиле. Но когда он протянул мне через стол руку, я приняла ее. Определенно, предмет шутки.
Глава 8
В качестве десерта выступала малиново-шоколадная запеканка. Тройная угроза любой диете. По правде говоря, я любила обычные запеканки. Фрукты и ягоды, не считая клубники, и шоколад просто извращали чистый и воздушный творожный вкус. Но Жан-Клоду нравился такой вариант, и десерт у нас шел вместо вина, которое я упорно отказывалась заказывать к ужину. Я не переносила одного вкуса алкоголя. Так что Жан-Клод имел полное право на десерт. Кроме того, в этом ресторане не подавали обычных запеканок.
Наверное, слишком безыскусно для них.
Я съела всю запеканку, собрала с тарелки шоколад, но оставила его. Я была сыта. Жан-Клод поставил руку на скатерть, оперся щекой на нее и закрыл глаза, чуть не теряя сознание от желания смаковать последние намеки вкуса. Он моргнул, словно выходя из транса. Все еще опираясь на руку, он сказал:
- У тебя еще осталось немножко взбитых сливок, ma petite.
- Я сыта, - сказала я.
- Это настоящие взбитые сливки. Они тают на языке и скользят по небу.
Я покачала головой.
- Я все! Если съем еще что-нибудь, мне точно станет плохо.
Он тяжко и долго вздохнул, и сел прямо.
- Бывают ночи, когда ты приводишь меня в отчаянье, ma petit.
Я улыбнулась.
- Забавно, иногда я думаю про тебя так же.
Он наклонил голову в полу-поклоне.
- Touche, ma petite, touche!
Он посмотрел мне за плечо и вдруг замер. Улыбка не сошла с его лица. Она была безупречной. Его лицо превратилось в пустую непроницаемую маску. И даже не оборачиваясь, я знала, что позади был кто-то, кто смог его испугать.
Я уронила салфетку, и поднимая ее левой рукой, правой вытащила файрстар. Когда я снова села прямо, пистолет был у меня в руке, на коленях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Он замолчал и посмотрел на меня, пристально вглядываясь своими необычайными глазами.
- Я объяснял тебе мой выбор меню. Ты что-нибудь расслышала?
Я покачала головой.
- Прости.
Он рассмеялся, и по моей коже словно пробежало его дыхание, теплое и скользящее вглубь тела. Это были вампирские штучки, но низкого порядка, и они стали для нас прелюдией, когда мы были на людях. Наедине мы проделывали штучки совсем другого толка.
Он прошептал, наклонившись к моей щеке:
- Не извиняйся, ma petite. Ты знаешь, что мне доставляет удовольствие, если ты находишь меня… пьянящим.
Он снова рассмеялся, и я оттолкнула его от себя.
- Иди на свою сторону стола. Ты был здесь достаточно долго, чтобы выбрать, чего хочешь.
Он покорно передвинул стул на свое место.
- У меня уже есть, что я хочу, ma petite.
Мне пришлось опустить глаза и не встречаться с ним взглядом. Жар заливал мне шею и лицо, а я не могла ничего поделать.
- А если ты имеешь в виду, что я хочу на ужин - это другой вопрос, - сказал он.
- Ты просто заноза в заднице, - сказала я.
- И во многих других местах, - сказал он.
Я не думала, что смогу покраснеть еще больше. Оказывается, я ошибалась.
- Прекрати.
- Мне нравится думать, что я могу вогнать тебя в краску. Это очаровательно.
Его тон заставил меня улыбнуться.
- Это не платье, чтобы быть очаровательным. Я бы предпочла - сексуально и утонченно.
- Разве ты не можешь быть такой же очаровательной, как сексуальной и утонченной? Неужели есть какое-нибудь правило, которое запрещает соответствовать всем трем определениям?
- Ловко, очень ловко, - сказала я.
Он распахнул глаза, стараясь казаться невинным и побежденным. В нем было много всякого, но невинность туда не входила.
- Ладно, давай договариваться на счет ужина, - сказала я.
- Ты так говоришь, как будто это бремя.
Я вздохнула.
- До того, как ты появился, я считала пищу чем-то, что ешь, чтобы не умереть. Я никогда не была так очарована едой, как ты. Для тебя это почти фетиш.
- Вряд ли фетиш, ma petite.
- Ну, тогда хобби.
Он кивнул.
- Пожалуй.
- Так что говори, что тебе хочется из меню, и будем договариваться.
- Все, что нужно - чтобы ты просто попробовала все, что заказано. Тебе не обязательно все это съедать.
- Нет уж! Никаких «попробовала»! Я набрала вес. А я никогда не толстела.
- Прибавилось всего четыре фунта, как мне сказали. И хотя я усердно ищу эти призрачные четыре фунта, но нигде не могу их найти. Теперь ты весишь ровно сто десять фунтов, так?
- Правильно.
- О, ma petite, ты становишься гигантом.
Я посмотрела на него, и взгляд был совсем не дружелюбным.
- Никогда не шути с женщиной о ее весе, Жан-Клод. По крайней мере, не с американкой двадцатого века.
Он широко развел руки.
- Мои глубочайшие извинения.
- Когда извиняешься, постарайся не улыбаться так широко. Это портит весь эффект, - сказала я.
Он улыбнулся еще шире, пока не показались самые кончики клыков.
- Постараюсь запомнить это на будущее.
Вернулся официант с моими напитками.
- Хотели бы вы заказать, или вам нужно еще несколько минут?
Жан-Клод взглянул на меня.
- Несколько минут.
Мы приступили к переговорам.
Через двадцать минут у меня закончилась кола, и мы определились с тем, что мы хотим. С ручкой наготове и надеждой в глазах вернулся официант.
Я победила в части аперитива, так что его мы не заказали. Отказавшись от салата, я позволила ему заказать суп. Луковый суп-пюре был не таким уж большим испытанием. И мы оба захотели бифштекс.
- Только небольшой, - сказала я официанту.
- Как бы вы хотели, чтобы его приготовили?
- Половину - прожаренным, половину - с кровью.
Официант моргнул и переспросил:
- Простите, мадам?
- В куске где-то унций восемь, правильно?
Он кивнул.
- Так разрежьте кусок пополам, и сделайте один кусок прожаренным, и другой - с кровью.
Официант нахмурился.
- Не думаю, что мы можем так сделать.
- За такую цену вы должны приносить корову и прямо тут на столе проводить ритуальное жертвоприношение.
Просто сделайте так, - и я протянула ему меню. Он его взял.
Все еще хмурясь, официант повернулся к Жан-Клоду.
- А вы, сэр?
Жан-Клод одарил его легкой улыбкой.
- Я не буду сегодня заказывать.
- Не хотели бы вы тогда вина, сэр?
Он никогда бы не упустил возможность съязвить.
- Я не пью… вина.
Я как раз отпивала колу, закашлялась, и разлила ее по всей скатерти. Официант засуетился - разве что не похлопал меня по спине. Жан-Клод рассмеялся так, что в уголках его глаз выступили слезы. Трудно было сказать наверняка при таком освещении, но я знала, что слезы были с оттенком красного. Знала, что на белоснежной салфетке остались розовые пятнышки после того, как он промокнул ей глаза. Официант удалился, так и не поняв, в чем шутка. Глядя через стол на улыбающегося вампира, я размышляла - поняла ли ее я, или сама была предметом шутки. Бывали вечера, когда я не знала, когда осыплется земля в могиле. Но когда он протянул мне через стол руку, я приняла ее. Определенно, предмет шутки.
Глава 8
В качестве десерта выступала малиново-шоколадная запеканка. Тройная угроза любой диете. По правде говоря, я любила обычные запеканки. Фрукты и ягоды, не считая клубники, и шоколад просто извращали чистый и воздушный творожный вкус. Но Жан-Клоду нравился такой вариант, и десерт у нас шел вместо вина, которое я упорно отказывалась заказывать к ужину. Я не переносила одного вкуса алкоголя. Так что Жан-Клод имел полное право на десерт. Кроме того, в этом ресторане не подавали обычных запеканок.
Наверное, слишком безыскусно для них.
Я съела всю запеканку, собрала с тарелки шоколад, но оставила его. Я была сыта. Жан-Клод поставил руку на скатерть, оперся щекой на нее и закрыл глаза, чуть не теряя сознание от желания смаковать последние намеки вкуса. Он моргнул, словно выходя из транса. Все еще опираясь на руку, он сказал:
- У тебя еще осталось немножко взбитых сливок, ma petite.
- Я сыта, - сказала я.
- Это настоящие взбитые сливки. Они тают на языке и скользят по небу.
Я покачала головой.
- Я все! Если съем еще что-нибудь, мне точно станет плохо.
Он тяжко и долго вздохнул, и сел прямо.
- Бывают ночи, когда ты приводишь меня в отчаянье, ma petit.
Я улыбнулась.
- Забавно, иногда я думаю про тебя так же.
Он наклонил голову в полу-поклоне.
- Touche, ma petite, touche!
Он посмотрел мне за плечо и вдруг замер. Улыбка не сошла с его лица. Она была безупречной. Его лицо превратилось в пустую непроницаемую маску. И даже не оборачиваясь, я знала, что позади был кто-то, кто смог его испугать.
Я уронила салфетку, и поднимая ее левой рукой, правой вытащила файрстар. Когда я снова села прямо, пистолет был у меня в руке, на коленях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111