Это была пустая комната всего с парой ящиков у одной из стен. Правая дверь вела в основную часть Цирка, куда обычно попадали люди, пришедшие прокатиться на чертовом колесе и поесть сахарную вату. Налево вела дверь поменьше. В том направлении не ожидалось ни ярких огней, ни сахарной ваты.
Провод раскачивался, как будто кто-то его недавно задел. Голая лампочка заставляла тени казаться тоньше, и свет плясал вокруг, так что было трудно отличить его от теней. На двери слева что-то мелькнуло. К ней было что-то прикреплено. Я не могла рассмотреть, что это было, но это что-то тускло блестело в странном свете.
Я пинком открыла дверь до конца, чтобы убедиться, что никто не стоит за нами. Затем прижалась спиной к двери и обвела комнату браунингом.
- Сделай так, чтобы она перестала качаться, - сказала я.
Жан-Клод поднял руку и дотронулся до лампы. Для этого ему пришлось приподняться на цыпочки. Тот, кто ее задел, должен был быть ростом не меньше шести футов.
- Здесь никого нет, ma petite, - сказал Жан-Клод.
- Что там на двери?
Предмет был плоским и тонким, так что я никак не могла разобрать его форму. Что бы это ни было, оно было прибито к двери серебряными гвоздями.
Жан-Клод тяжело вздохнул:
- Mon Dieu.
Я пересекла комнату, держа браунинг двумя руками и целясь в пол. Жан-Клод сказал, что здесь никого нет. Я этому верила, но себе я доверяла больше.
Появилась Лив и повисла на входной двери. Она была вся в крови, но ее горло выглядело уже вполне приемлемо. Я подумала, не помог ли ей Странник после того, как мы отошли. Она кашляла, прочищая горло так яростно, что это было больно слышать.
- Мне хотелось посмотреть на ваши лица, когда вы увидите предупреждение Мастера Зверей, - сказала она, - Странник отказал в просьбе ему и его людям встретить вас лично. Так что это визитная карточка Повелителя.
Как вам нравится?
Она говорила хищно, неприятно. Что за дрянь там на двери?
Даже подойдя совсем близко, я все еще не могла понять, что это такое. Из-под этого вытекали тонкие струйки крови. Сладкий металлический запах крови делал застоявшийся воздух еще теплее. То, что висело на двери, было почти бумажной толщины, но по структуре больше напоминало пластик. Оно закруглялось по краям, растягиваясь пятью серебряными гвоздями.
Внезапно меня осенило. И мысль была настолько ужасна, что мои глаза отказывались в это поверить даже после того, как я поняла. Я сделала три шага назад и попыталась рассмотреть очертания целиком. Вот тут и тут, две руки, две ноги, плечи. Это была человеческая кожа. Как только я определила форму, я уже не могла не видеть ее. Я знала, что если закрою глаза сегодня ночью, то это зрелище будет преследовать меня. Эта тонкая натянутая на гвозди вещь, которая когда-то была человеком.
- А где ступни и кисти рук? - спросила я. Мой голос звучал странно, словно издалека, почти безразлично. От осознания чистого ужаса у меня покалывало губы и кончики пальцев.
- Это просто чья-то спина, а не кожа целиком, ma petite. Кроме того, довольно сложно снять кожу с пальцев, если жертва еще сопротивляется, - сказал Жан-Клод. Его голос был абсолютно плоским, осторожно пустым.
- Сопротивляется? Хочешь сказать, что кто бы то ни был - он был еще жив?
- Ты же полицейский эксперт, ma petite.
- Здесь не было бы столько крови, если бы он не был жив, - сказала я.
- Да, ma petite.
Он был прав. Я действительно знала это и сама. Но вид человеческой кожи, прибитой к двери, сбил меня с ног. Это было слишком, даже для меня.
- Господи Иисусе, раз гвозди серебряные - значит, жертва была вампиром или ликантропом?
- Скорее всего, - сказал Жан-Клод.
- Это значит, что он или она все еще в сознании?
Он посмотрел на меня. Его взгляд мог быть пустым и красноречивым одновременно.
- Тот, с кого снимали кожу, оставался при этом жив. Если это был вампир или ликантроп, то простое сдирание кожи не достаточно, чтобы убить их.
Меня передернуло с ног до головы. Это был не совсем страх. Это был ужас. Ужас от невыносимого надругательства, жестокости.
- Ашер что-то говорил о Падме. Это Звериный Повелитель?
- Мастер Зверей, - сказал Жан-Клод, - ты не можешь убить его за эту неосторожность, ma petite.
- Ты не прав, - сказала я.
Ужас поселился во мне, как тонкий слой льда под самой кожей, но поверх него была злость. Ярость. А под яростью был страх. Страх перед тем, кто может снять кожу с живого человека просто в назидание. Это много говорит о человеке. Говорит, как мало правил он признает. И это говорило мне, во вполне определенных выражениях, что я должна убить его, как только увижу.
- Мы не можем сегодня наказать их за это, ma petite. Этой ночью нам нужно просто выжить. Запомни это, и умерь свой гнев.
Я посмотрела на дверь и то, что на ней висело.
- Это уже не гнев.
- Тогда умерь свою ярость. Нам нужно спасти остальных своих людей.
- Если они еще живы.
- Они были живы, когда я поднималась к вам навстречу, - сказала Лив.
- Чья это кожа? - спросила я.
Она рассмеялась своим обычным ревущим хохотом. Все зажило, все было в порядке.
- Угадай, - сказала она, - если угадаешь правильно, я тебе скажу, но только если угадаешь.
Мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не наставить на нее браунинг. Я покачала головой:
- Никаких игр, Лив, только не с тобой. Настоящие игры начнутся только тогда, когда мы спустимся.
- Хорошо сказано, ma petite. Пойдем.
- Нет, - сказала Лив, - нет, ты угадай! Угадай, кто это. Я хочу видеть твое лицо. Хочу видеть боль у тебя в глазах, пока ты вспоминаешь всех своих друзей, Анита. Хочу видеть ужас на твоем лице, пока ты представляешь, как это могло случиться с каждым из них.
- Что я тебе сделала, Лив?
- Ты встала у меня на пути, - ответила она.
Я покачала головой и прицелилась в нее.
- Три страйка, и ты вылетаешь, Лив.
Она нахмурилась.
- Что ты имеешь в виду?
- Предательство - это раз. Попытка захватить меня взглядом - это два. В этом была отчасти и моя вина, так что пропустим. Но ты принесла присягу защищать всех подданных Жан-Клода. Ты поклялась использовать это прекрасное тело, эту силу, чтобы защищать тех, кто слабее тебя. Кому бы ни принадлежала эта кожа, ты поклялась его защищать. Вместо этого, ты предала их. Доставила их прямо в ад. Это третий страйк, Лив.
- Ты не можешь убить меня, Анита. Странник исцелит меня, что бы ты ни сделала.
Я выстрелила ей в правое колено. Она упала на пол, зажимая руками раненую ногу, крича и извиваясь.
Я почувствовала, что улыбаюсь, и скорее всего - неприятно.
- Надеюсь, что тебе больно, Лив. Надеюсь, что тебе чертовски больно.
Температура в комнате резко упала. Стало так холодно, что я почти ожидала увидеть пар от дыхания. Крик Лив оборвался, она пристально смотрела на меня своими фиалковыми глазами. Если бы взгляды убивали, то я тут же упала бы замертво.
- Ты не можешь причинить мне вред, Анита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Провод раскачивался, как будто кто-то его недавно задел. Голая лампочка заставляла тени казаться тоньше, и свет плясал вокруг, так что было трудно отличить его от теней. На двери слева что-то мелькнуло. К ней было что-то прикреплено. Я не могла рассмотреть, что это было, но это что-то тускло блестело в странном свете.
Я пинком открыла дверь до конца, чтобы убедиться, что никто не стоит за нами. Затем прижалась спиной к двери и обвела комнату браунингом.
- Сделай так, чтобы она перестала качаться, - сказала я.
Жан-Клод поднял руку и дотронулся до лампы. Для этого ему пришлось приподняться на цыпочки. Тот, кто ее задел, должен был быть ростом не меньше шести футов.
- Здесь никого нет, ma petite, - сказал Жан-Клод.
- Что там на двери?
Предмет был плоским и тонким, так что я никак не могла разобрать его форму. Что бы это ни было, оно было прибито к двери серебряными гвоздями.
Жан-Клод тяжело вздохнул:
- Mon Dieu.
Я пересекла комнату, держа браунинг двумя руками и целясь в пол. Жан-Клод сказал, что здесь никого нет. Я этому верила, но себе я доверяла больше.
Появилась Лив и повисла на входной двери. Она была вся в крови, но ее горло выглядело уже вполне приемлемо. Я подумала, не помог ли ей Странник после того, как мы отошли. Она кашляла, прочищая горло так яростно, что это было больно слышать.
- Мне хотелось посмотреть на ваши лица, когда вы увидите предупреждение Мастера Зверей, - сказала она, - Странник отказал в просьбе ему и его людям встретить вас лично. Так что это визитная карточка Повелителя.
Как вам нравится?
Она говорила хищно, неприятно. Что за дрянь там на двери?
Даже подойдя совсем близко, я все еще не могла понять, что это такое. Из-под этого вытекали тонкие струйки крови. Сладкий металлический запах крови делал застоявшийся воздух еще теплее. То, что висело на двери, было почти бумажной толщины, но по структуре больше напоминало пластик. Оно закруглялось по краям, растягиваясь пятью серебряными гвоздями.
Внезапно меня осенило. И мысль была настолько ужасна, что мои глаза отказывались в это поверить даже после того, как я поняла. Я сделала три шага назад и попыталась рассмотреть очертания целиком. Вот тут и тут, две руки, две ноги, плечи. Это была человеческая кожа. Как только я определила форму, я уже не могла не видеть ее. Я знала, что если закрою глаза сегодня ночью, то это зрелище будет преследовать меня. Эта тонкая натянутая на гвозди вещь, которая когда-то была человеком.
- А где ступни и кисти рук? - спросила я. Мой голос звучал странно, словно издалека, почти безразлично. От осознания чистого ужаса у меня покалывало губы и кончики пальцев.
- Это просто чья-то спина, а не кожа целиком, ma petite. Кроме того, довольно сложно снять кожу с пальцев, если жертва еще сопротивляется, - сказал Жан-Клод. Его голос был абсолютно плоским, осторожно пустым.
- Сопротивляется? Хочешь сказать, что кто бы то ни был - он был еще жив?
- Ты же полицейский эксперт, ma petite.
- Здесь не было бы столько крови, если бы он не был жив, - сказала я.
- Да, ma petite.
Он был прав. Я действительно знала это и сама. Но вид человеческой кожи, прибитой к двери, сбил меня с ног. Это было слишком, даже для меня.
- Господи Иисусе, раз гвозди серебряные - значит, жертва была вампиром или ликантропом?
- Скорее всего, - сказал Жан-Клод.
- Это значит, что он или она все еще в сознании?
Он посмотрел на меня. Его взгляд мог быть пустым и красноречивым одновременно.
- Тот, с кого снимали кожу, оставался при этом жив. Если это был вампир или ликантроп, то простое сдирание кожи не достаточно, чтобы убить их.
Меня передернуло с ног до головы. Это был не совсем страх. Это был ужас. Ужас от невыносимого надругательства, жестокости.
- Ашер что-то говорил о Падме. Это Звериный Повелитель?
- Мастер Зверей, - сказал Жан-Клод, - ты не можешь убить его за эту неосторожность, ma petite.
- Ты не прав, - сказала я.
Ужас поселился во мне, как тонкий слой льда под самой кожей, но поверх него была злость. Ярость. А под яростью был страх. Страх перед тем, кто может снять кожу с живого человека просто в назидание. Это много говорит о человеке. Говорит, как мало правил он признает. И это говорило мне, во вполне определенных выражениях, что я должна убить его, как только увижу.
- Мы не можем сегодня наказать их за это, ma petite. Этой ночью нам нужно просто выжить. Запомни это, и умерь свой гнев.
Я посмотрела на дверь и то, что на ней висело.
- Это уже не гнев.
- Тогда умерь свою ярость. Нам нужно спасти остальных своих людей.
- Если они еще живы.
- Они были живы, когда я поднималась к вам навстречу, - сказала Лив.
- Чья это кожа? - спросила я.
Она рассмеялась своим обычным ревущим хохотом. Все зажило, все было в порядке.
- Угадай, - сказала она, - если угадаешь правильно, я тебе скажу, но только если угадаешь.
Мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не наставить на нее браунинг. Я покачала головой:
- Никаких игр, Лив, только не с тобой. Настоящие игры начнутся только тогда, когда мы спустимся.
- Хорошо сказано, ma petite. Пойдем.
- Нет, - сказала Лив, - нет, ты угадай! Угадай, кто это. Я хочу видеть твое лицо. Хочу видеть боль у тебя в глазах, пока ты вспоминаешь всех своих друзей, Анита. Хочу видеть ужас на твоем лице, пока ты представляешь, как это могло случиться с каждым из них.
- Что я тебе сделала, Лив?
- Ты встала у меня на пути, - ответила она.
Я покачала головой и прицелилась в нее.
- Три страйка, и ты вылетаешь, Лив.
Она нахмурилась.
- Что ты имеешь в виду?
- Предательство - это раз. Попытка захватить меня взглядом - это два. В этом была отчасти и моя вина, так что пропустим. Но ты принесла присягу защищать всех подданных Жан-Клода. Ты поклялась использовать это прекрасное тело, эту силу, чтобы защищать тех, кто слабее тебя. Кому бы ни принадлежала эта кожа, ты поклялась его защищать. Вместо этого, ты предала их. Доставила их прямо в ад. Это третий страйк, Лив.
- Ты не можешь убить меня, Анита. Странник исцелит меня, что бы ты ни сделала.
Я выстрелила ей в правое колено. Она упала на пол, зажимая руками раненую ногу, крича и извиваясь.
Я почувствовала, что улыбаюсь, и скорее всего - неприятно.
- Надеюсь, что тебе больно, Лив. Надеюсь, что тебе чертовски больно.
Температура в комнате резко упала. Стало так холодно, что я почти ожидала увидеть пар от дыхания. Крик Лив оборвался, она пристально смотрела на меня своими фиалковыми глазами. Если бы взгляды убивали, то я тут же упала бы замертво.
- Ты не можешь причинить мне вред, Анита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111