Она взглянула только раз и бросилась наружу, едва не споткнувшись о ноги мертвеца. Она упала в траву, ее разрывало от плача и вывернуло наизнанку.
Зейн лежал, истекая кровью. Луи проверил его пульс.
- Он умирает. - Он вытер кровь о свою футболку и вышел на солнечный свет, чтобы позаботиться о Ронни.
Я смотрела вниз на бледную грудь Зейна. Одна пуля вошла в нижнюю часть его легких. Красные пузыри заполняли рану, производя тот ужасный звук, характерный для сквозных ран груди, который говорит, без всяких медиков, что человек умрет. Вопрос из разряда «когда», а не "если".
Глава 33
Мы позвонили в скорую помощь и узнали, что приехать немедленно они не смогут. Уже до нас поступило слишком много срочных вызовов. К счастью Луи выхватил трубку у меня из рук и принес извинения милой операторше.
Шерри кинулась на кухню. Я слышала, как она хлопала дверцами шкафчиков, выдвигала и задвигала ящики.
Я пошла за ней.
Она стояла посреди комнаты с пустым ящиком в руке. Выражение глаз было почти дикое. Прежде, чем я успела произнести хоть слово, она сказала:
- Мне нужен полиэтиленовый пакет, скотч и ножницы.
Я не стала задавать глупых вопросов. Открыв небольшой ящик возле плиты, я вручила ей скотч и ножницы.
Пакеты были одной из немногих вещей, хранящихся во вместительных кухонных шкафах.
Шерри вырвала пакеты у меня из рук и побежала в гостиную. Я понятия не имела, что она собиралась сделать, но у нее было медицинское образование. А у меня - нет. Если это даст Зейну еще несколько минут, то я была «за». Скорая помощь в конце концов приедет. Фокус в том, чтобы он оставался в живых, чтобы ее приезд еще имел значение.
Насколько я могла видеть, ножницы ей не понадобились. Она прилепила пакет к его груди, проклеив скотчем по краям, кроме одного угла. Было вполне очевидно, что она оставила его нарочно, но я не могла не спросить:
- Почему один угол не приклеен?
Она ответила, не отрывая глаз от своего пациента.
- Открытый угол позволяет ему выдыхать, а когда он вдыхает воздух, мешок прилегает и закрывает рану. Это называется - повязка с эффектом клапана. - Она говорила, будто читала лекцию. Я подумала, уже не в первый раз, какой бы была Шерри, если отвлечься от этих дел с монстрами. Она была почти как два разных человека.
Я никогда не встречала никого, монстра или нет, кто казался бы таким разным в разных ситуациях.
- Это поможет ему дожить хотя бы до приезда скорой? - спросила я.
Она, наконец, очень серьезно посмотрела на меня.
- Я надеюсь.
Я кивнула. Это было лучше, чем все, что могла бы сделать я. У меня здорово получалось делать в людях дырки. И не так хорошо - сохранять им жизнь.
Ричард принес одеяло и укутал ноги Зейна, позволив Шерри взять верхнюю часть одеяла и накрыть рану так, как она посчитала нужным.
На Ричарде было только полотенце, завязанное на бедрах, на загорелой коже блестели капли воды, как будто у него не было даже времени вытереться. Когда он присел, чтобы завернуть Зейна, полотенце вызывающей линией обтянуло его ягодицы. Густые волосы разделились на тяжелые пряди, такие мокрые, что вода стекала с них тонкими струйками вдоль спины.
Он встал, и полотенце обнажило большую часть бедер.
- У меня есть полотенца и побольше, - заметила я.
Он нахмурился.
- Я услышал выстрелы. Меня не слишком волновали размеры полотенца.
Я кивнула.
- Ты прав. Прости. - Моя злость на Ричарда, казалось, уменьшалась прямо пропорционально количеству его одежды. Если он действительно хотел выиграть войну, все, что ему нужно было сделать - это раздеться. Я подняла бы белый флаг и захлопала в ладоши. Неловко признаться, но почти правда.
Он провел рукой по волосам, убирая их с лица и отжимая воду. Этот короткий жест продемонстрировал все достоинства его рук и груди. Он чуть-чуть выгнул спину, что заставило все его тело вытянуться в одну длинную мускулистую линию. Этот наклон назад дает потрясающий результат. Я знала, что обычно он демонстрировал свое тело не специально. Он никогда, казалось, не осознавал, как на меня действует его тело.
Теперь, глядя в его гневные глаза, я знала, что он показывает мне свое тело с очень явной целью. Его способ сказать без слов: смотри, что ты упустила, что ты потеряла. И если бы я потеряла только это великолепное тело, не было бы так больно.
Мне не хватало воскресных вечеров со старыми мюзиклами. Суббот, с блужданием по лесу и наблюдением за птицами, или целых уикэндов со сплавом по Мерамеку. Мне не хватало его рассказов о дне, проведенном в школе. Мне не хватало его. Тело было только очень приятным суперпризом. Я не была уверена, что в мире хватит роз, чтобы заставить меня забыть, чем Ричард едва не стал для меня.
Он пошел к лестнице, обратно к своему прерванному душу. Если бы я была настолько сильной, как мне нравилось думать, я бы не смотрела, как он уходит. Внезапно передо мной возникла яркая, живая картинка, как я слизываю воду с его груди и сдергиваю это крошечное белое полотенце. Образ был таким ярким, что мне пришлось отвернуться и сделать несколько глубоких вдохов. Он больше не был моим. Возможно, не был никогда.
- Не хочу отрывать тебя от приятного зрелища, - сказал Джамиль, - но кто этот мертвый парень, и почему он пытался тебя убить?
Если я думала, что меня уже достаточно смутили, я ошибалась. Факт, что я позволила мыслям о Ричарде отвлечь меня от намного более жизненно-важного вопроса с несостоявшимся убийцей, только доказал, что я не справлялась со своей игрой. Это было слишком легкомысленно, чтобы выразить словами. Такое легкомыслие, из-за которого убивают.
- Первый раз его вижу, - сказала я.
Луи поднял простыню, которую кто-то набросил на убитого.
- Я его тоже не узнаю.
- Пожалуйста, - попросила Ронни. Она опять приобрела цвет где-то между серым и зеленым.
Луи опустил простыню, но она легла немного по-другому и приклеилась к макушке мертвеца. Кровь пропитывала хлопок, как масло - фитиль.
Ронни издала короткий звук и побежала в ванную.
Луи смотрел ей вслед. А я смотрела, как он смотрит на нее. Он поймал мой взгляд и сказал:
- Она уже убивала раньше. - Имелось в виду "Чем это хуже"?
- Один раз, - сказала я.
Он встал.
- Она реагировала так же?
Я покачала головой.
- Думаю, на нее подействовал вид его мозгов, растекающихся по всему крыльцу.
В комнату вошла Гвен.
- Многие люди, спокойно относящиеся к виду крови, не переносят вида других естественных жидкостей.
- Вот, спасибо, Мисс Психотерапевт! - сказал Джамиль.
Она развернулась к нему, как маленький белокурый шторм, ее иномирная энергия спиралями взвилась по комнате.
- Мерзавец и гомофоб!
Я подняла брови.
- Я что-то пропустила?
- Джамиль - один из тех мужчин, которые думает, что каждая лесбиянка - просто гетеросексуальная женщина, не нашедшая правильного мужчину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Зейн лежал, истекая кровью. Луи проверил его пульс.
- Он умирает. - Он вытер кровь о свою футболку и вышел на солнечный свет, чтобы позаботиться о Ронни.
Я смотрела вниз на бледную грудь Зейна. Одна пуля вошла в нижнюю часть его легких. Красные пузыри заполняли рану, производя тот ужасный звук, характерный для сквозных ран груди, который говорит, без всяких медиков, что человек умрет. Вопрос из разряда «когда», а не "если".
Глава 33
Мы позвонили в скорую помощь и узнали, что приехать немедленно они не смогут. Уже до нас поступило слишком много срочных вызовов. К счастью Луи выхватил трубку у меня из рук и принес извинения милой операторше.
Шерри кинулась на кухню. Я слышала, как она хлопала дверцами шкафчиков, выдвигала и задвигала ящики.
Я пошла за ней.
Она стояла посреди комнаты с пустым ящиком в руке. Выражение глаз было почти дикое. Прежде, чем я успела произнести хоть слово, она сказала:
- Мне нужен полиэтиленовый пакет, скотч и ножницы.
Я не стала задавать глупых вопросов. Открыв небольшой ящик возле плиты, я вручила ей скотч и ножницы.
Пакеты были одной из немногих вещей, хранящихся во вместительных кухонных шкафах.
Шерри вырвала пакеты у меня из рук и побежала в гостиную. Я понятия не имела, что она собиралась сделать, но у нее было медицинское образование. А у меня - нет. Если это даст Зейну еще несколько минут, то я была «за». Скорая помощь в конце концов приедет. Фокус в том, чтобы он оставался в живых, чтобы ее приезд еще имел значение.
Насколько я могла видеть, ножницы ей не понадобились. Она прилепила пакет к его груди, проклеив скотчем по краям, кроме одного угла. Было вполне очевидно, что она оставила его нарочно, но я не могла не спросить:
- Почему один угол не приклеен?
Она ответила, не отрывая глаз от своего пациента.
- Открытый угол позволяет ему выдыхать, а когда он вдыхает воздух, мешок прилегает и закрывает рану. Это называется - повязка с эффектом клапана. - Она говорила, будто читала лекцию. Я подумала, уже не в первый раз, какой бы была Шерри, если отвлечься от этих дел с монстрами. Она была почти как два разных человека.
Я никогда не встречала никого, монстра или нет, кто казался бы таким разным в разных ситуациях.
- Это поможет ему дожить хотя бы до приезда скорой? - спросила я.
Она, наконец, очень серьезно посмотрела на меня.
- Я надеюсь.
Я кивнула. Это было лучше, чем все, что могла бы сделать я. У меня здорово получалось делать в людях дырки. И не так хорошо - сохранять им жизнь.
Ричард принес одеяло и укутал ноги Зейна, позволив Шерри взять верхнюю часть одеяла и накрыть рану так, как она посчитала нужным.
На Ричарде было только полотенце, завязанное на бедрах, на загорелой коже блестели капли воды, как будто у него не было даже времени вытереться. Когда он присел, чтобы завернуть Зейна, полотенце вызывающей линией обтянуло его ягодицы. Густые волосы разделились на тяжелые пряди, такие мокрые, что вода стекала с них тонкими струйками вдоль спины.
Он встал, и полотенце обнажило большую часть бедер.
- У меня есть полотенца и побольше, - заметила я.
Он нахмурился.
- Я услышал выстрелы. Меня не слишком волновали размеры полотенца.
Я кивнула.
- Ты прав. Прости. - Моя злость на Ричарда, казалось, уменьшалась прямо пропорционально количеству его одежды. Если он действительно хотел выиграть войну, все, что ему нужно было сделать - это раздеться. Я подняла бы белый флаг и захлопала в ладоши. Неловко признаться, но почти правда.
Он провел рукой по волосам, убирая их с лица и отжимая воду. Этот короткий жест продемонстрировал все достоинства его рук и груди. Он чуть-чуть выгнул спину, что заставило все его тело вытянуться в одну длинную мускулистую линию. Этот наклон назад дает потрясающий результат. Я знала, что обычно он демонстрировал свое тело не специально. Он никогда, казалось, не осознавал, как на меня действует его тело.
Теперь, глядя в его гневные глаза, я знала, что он показывает мне свое тело с очень явной целью. Его способ сказать без слов: смотри, что ты упустила, что ты потеряла. И если бы я потеряла только это великолепное тело, не было бы так больно.
Мне не хватало воскресных вечеров со старыми мюзиклами. Суббот, с блужданием по лесу и наблюдением за птицами, или целых уикэндов со сплавом по Мерамеку. Мне не хватало его рассказов о дне, проведенном в школе. Мне не хватало его. Тело было только очень приятным суперпризом. Я не была уверена, что в мире хватит роз, чтобы заставить меня забыть, чем Ричард едва не стал для меня.
Он пошел к лестнице, обратно к своему прерванному душу. Если бы я была настолько сильной, как мне нравилось думать, я бы не смотрела, как он уходит. Внезапно передо мной возникла яркая, живая картинка, как я слизываю воду с его груди и сдергиваю это крошечное белое полотенце. Образ был таким ярким, что мне пришлось отвернуться и сделать несколько глубоких вдохов. Он больше не был моим. Возможно, не был никогда.
- Не хочу отрывать тебя от приятного зрелища, - сказал Джамиль, - но кто этот мертвый парень, и почему он пытался тебя убить?
Если я думала, что меня уже достаточно смутили, я ошибалась. Факт, что я позволила мыслям о Ричарде отвлечь меня от намного более жизненно-важного вопроса с несостоявшимся убийцей, только доказал, что я не справлялась со своей игрой. Это было слишком легкомысленно, чтобы выразить словами. Такое легкомыслие, из-за которого убивают.
- Первый раз его вижу, - сказала я.
Луи поднял простыню, которую кто-то набросил на убитого.
- Я его тоже не узнаю.
- Пожалуйста, - попросила Ронни. Она опять приобрела цвет где-то между серым и зеленым.
Луи опустил простыню, но она легла немного по-другому и приклеилась к макушке мертвеца. Кровь пропитывала хлопок, как масло - фитиль.
Ронни издала короткий звук и побежала в ванную.
Луи смотрел ей вслед. А я смотрела, как он смотрит на нее. Он поймал мой взгляд и сказал:
- Она уже убивала раньше. - Имелось в виду "Чем это хуже"?
- Один раз, - сказала я.
Он встал.
- Она реагировала так же?
Я покачала головой.
- Думаю, на нее подействовал вид его мозгов, растекающихся по всему крыльцу.
В комнату вошла Гвен.
- Многие люди, спокойно относящиеся к виду крови, не переносят вида других естественных жидкостей.
- Вот, спасибо, Мисс Психотерапевт! - сказал Джамиль.
Она развернулась к нему, как маленький белокурый шторм, ее иномирная энергия спиралями взвилась по комнате.
- Мерзавец и гомофоб!
Я подняла брови.
- Я что-то пропустила?
- Джамиль - один из тех мужчин, которые думает, что каждая лесбиянка - просто гетеросексуальная женщина, не нашедшая правильного мужчину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111