- Он высунул ладони из плаща, показывая мне серую плоть. Ногти почернели, кончики пальцев казались высохшими.
- Это пройдет? - спросила я.
Он улыбнулся, и даже при его ужасающей внешности это была улыбка, полная надежды. Его гниющее лицо просияло светом, который не имел никакого отношения к силам вампира. Бабочка парила над его головой.
- Господь скоро призовет меня в свои руки. В конце концов, я - мертвец.
С этим я спорить не могла.
- Зачем вы пришли сюда, Уоррик?
Вторая бабочка присоединилась к первой, потом третья. Они кружили над его головой как карусель. Уоррик улыбнулся им.
- Я пришел предупредить вас. Падма боится Жан-Клода и вашего триумвирата. Он увидит вас мертвыми, если сможет.
- Это не новости, - сказала я.
- Наш мастер, Morte d'Amour, дала Иветт приказ уничтожить вас всех.
А вот это было новостью.
- Почему? - спросила я.
- Я не думаю, что хоть кто-то из совета на самом деле верит, что Жан-Клод задумал основать собственный альтернативный совет в этой стране. Но они все рассматривают его как часть этого нового легального вампиризма. Они считают его частью изменений, которые могут уничтожить наше старое существование.
Старейшие, у которых достаточно силы, чтобы удобно существовать, не хотят никаких изменений в нашем статус-кво. Когда состоится голосование, Анита, двое будут против вас.
- Кто еще будет голосовать? - спросила я.
- Ашер представляет своего мастера, Belle Morte, Прекрасную Смерть. Он ненавидит Жан-Клода ясной, сжигающей ненавистью, подобной свету, прошедшему через лупу. Не думаю, что вы можете рассчитывать на его помощь.
- Значит, они все явились, чтобы убить нас, - сказала я.
- Если бы они явились просто убить вас, Анита, они бы уже это сделали.
- Тогда я запуталась, - сказала я.
- Страх Падмы слишком силен, но я думаю, что наш мастер был бы удовлетворен, если бы Жан-Клод оставил свое место силы здесь и присоединился к совету, как и полагается.
- Первый же претендент выбьет его оттуда, - сказала я. - Не вижу смысла.
- Так говорит Жан-Клод, - сказал Уоррик. - Я начинаю думать, что он недооценивает себя и вас.
- Он осторожен, как и я.
Над его головой собралась целая стайка бабочек. Они порхали вокруг него многоцветным облаком. Одна села ему на руку, яркие крылья мягко раскрывались и закрывались, когда она кормилась на гниющей плоти.
Его сила звенела по моему телу. Это не было силой уровня совета, но это был уровень мастера. Уоррик был мастером вампиров, но он не был им еще вчера вечером.
- Вы заимствуете силу от кого-то еще?
- От Бога, - сказал он.
Ну, да, конечно.
- Чем дольше мы вдали от нашего мастера, тем более слабой становится Иветт, и более сильным - я. Святой Огонь вечного Света Господня вошел в мое тело еще раз. Возможно, Он простит мне мою слабость. Я боялся смерти, Анита. Я боялся адских мук больше, чем боялся Иветт. Но я иду в свете. Я снова горю Силой Божьей.
Лично я не верила, что Бог имеет личную камеру пыток. Ад не сочетался с Богом, с его силой, его энергией, с Ним Самим. Мы жили в его силе каждый день, пока она не становилась подобна белому шуму, чему-то, что мы игнорировали или не умели слышать. Но, так или иначе, обращать внимание Уоррика на факт, что он позволял Иветт мучить его в течение столетий, потому что боялся вечного проклятия, в реальное существование которого я не верила, казалось бессмысленным. Нет, жестоким.
- Я счастлива за вас, Уоррик.
- Я хотел бы попросить об одном благодеянии, Анита.
- Благодеяние - это услуга, правильно? - спросила я. Не хотелось согласиться на что-то и ошибиться.
- Да, - сказал он.
- Просите.
- На вас есть крест?
Я кивнула.
- Покажите мне его, пожалуйста.
Я не думала, что это было хорошей идеей, но… Я потянула серебряную цепочку, пока крест не заискрился в солнечном свете. Он не пылал. Он просто висел на цепочке.
Уоррик улыбнулся.
- Святой Крест не отвергает меня.
Мне не хватило духу сказать ему, что крест не всегда пылает вблизи вампиров. Мне казалось, крест отличал тех, кто замышлял мне вред, хотя имелись всякие исключения. Я, подобно Уоррику, не подвергала сомнению мудрость Бога. Я полагала, что Он знает, что делает, а если нет, я действительно не хотела этого знать.
Уоррик подошел к самому краю ряда деревьев. Он стоял в белом плаще с черной подкладкой, замерев в нерешительности. Я видела борьбу на его лице. Он хотел пересечь эту последнюю полосу чистого солнечного света и боялся. Я не могла его в этом упрекнуть.
Он протянул руку к дрожащей границе прямого золотого света, затем отступил.
- Моя храбрость и моя вера, они все еще подводят меня. Я все еще не достоин. Я должен шагнуть в свет и взять Святой Крест, и держать его безбоязненно. - Он закрыл лицо своими почерневшими руками. Бабочки покрывали каждый дюйм обнаженной кожи, помахивая крыльями. Не было видно ничего, кроме белого плаща и трепещущих насекомых. На мгновение иллюзия, что внутри плаща были только бабочки, стала совершенной.
Уоррик вытянул руки - медленно, осторожно, чтобы не побеспокоить насекомых. Он улыбнулся.
- Я столетиями слышал, как мастера говорят о призывании их животных, но никогда не понимал до сих пор.
Это - дивная связь.
Он казался счастливым с его «животными». Что до меня, я была бы несколько разочарована. Бабочки не предоставляли большой защиты против тех видов животных, которых могло призвать большинство вампиров.
Но, эй, раз Уоррик был счастлив, кто я такая, чтобы вредничать?
- Иветт заставила меня принести клятву перед Богом хранить некоторые ее тайны. Я не преступлю мое слово, равно как и мою клятву.
- Хотите сказать, что есть вещи, о которых я должна знать, но вы мне о них не сказали? - спросила я.
- Я сказал вам все, что в моей воле сообщить, Анита. Иветт всегда была умна. Она манипулировала мною все эти годы, чтобы предать все, что мне было дорого. Она связала меня клятвами прежде, чем мы прибыли к вашим берегам. Я не понимал этого тогда, но понял теперь. Она знала, что я посчитаю вас человеком чести.
Человеком, кто защищает слабых, и не отказывается от друзей. Вы заставляете разговоры совета о чести и долге казаться бледными претензиями.
Сказать «спасибо» казалось недостаточно, но это было все, что имелось в моем распоряжении.
- Спасибо, Уоррик.
- Даже, когда я был жив, были огромные различия между благородными, что истинно предводительствовали и заботились о нуждах их людей, и теми, кто просто брал у них.
- Это не слишком изменилось, - сказала я.
- Мне жаль слышать это, - ответил он. Он поглядел вверх, возможно на солнце, возможно на что-то, чего я не могла видеть. - По мере приближения солнца к зениту я чувствую себя все более слабым.
- Вам нужно место для дневного отдыха? - спросила я. В тот же момент, когда я произнесла это, я засомневалась, что мне стоило делать это предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
- Это пройдет? - спросила я.
Он улыбнулся, и даже при его ужасающей внешности это была улыбка, полная надежды. Его гниющее лицо просияло светом, который не имел никакого отношения к силам вампира. Бабочка парила над его головой.
- Господь скоро призовет меня в свои руки. В конце концов, я - мертвец.
С этим я спорить не могла.
- Зачем вы пришли сюда, Уоррик?
Вторая бабочка присоединилась к первой, потом третья. Они кружили над его головой как карусель. Уоррик улыбнулся им.
- Я пришел предупредить вас. Падма боится Жан-Клода и вашего триумвирата. Он увидит вас мертвыми, если сможет.
- Это не новости, - сказала я.
- Наш мастер, Morte d'Amour, дала Иветт приказ уничтожить вас всех.
А вот это было новостью.
- Почему? - спросила я.
- Я не думаю, что хоть кто-то из совета на самом деле верит, что Жан-Клод задумал основать собственный альтернативный совет в этой стране. Но они все рассматривают его как часть этого нового легального вампиризма. Они считают его частью изменений, которые могут уничтожить наше старое существование.
Старейшие, у которых достаточно силы, чтобы удобно существовать, не хотят никаких изменений в нашем статус-кво. Когда состоится голосование, Анита, двое будут против вас.
- Кто еще будет голосовать? - спросила я.
- Ашер представляет своего мастера, Belle Morte, Прекрасную Смерть. Он ненавидит Жан-Клода ясной, сжигающей ненавистью, подобной свету, прошедшему через лупу. Не думаю, что вы можете рассчитывать на его помощь.
- Значит, они все явились, чтобы убить нас, - сказала я.
- Если бы они явились просто убить вас, Анита, они бы уже это сделали.
- Тогда я запуталась, - сказала я.
- Страх Падмы слишком силен, но я думаю, что наш мастер был бы удовлетворен, если бы Жан-Клод оставил свое место силы здесь и присоединился к совету, как и полагается.
- Первый же претендент выбьет его оттуда, - сказала я. - Не вижу смысла.
- Так говорит Жан-Клод, - сказал Уоррик. - Я начинаю думать, что он недооценивает себя и вас.
- Он осторожен, как и я.
Над его головой собралась целая стайка бабочек. Они порхали вокруг него многоцветным облаком. Одна села ему на руку, яркие крылья мягко раскрывались и закрывались, когда она кормилась на гниющей плоти.
Его сила звенела по моему телу. Это не было силой уровня совета, но это был уровень мастера. Уоррик был мастером вампиров, но он не был им еще вчера вечером.
- Вы заимствуете силу от кого-то еще?
- От Бога, - сказал он.
Ну, да, конечно.
- Чем дольше мы вдали от нашего мастера, тем более слабой становится Иветт, и более сильным - я. Святой Огонь вечного Света Господня вошел в мое тело еще раз. Возможно, Он простит мне мою слабость. Я боялся смерти, Анита. Я боялся адских мук больше, чем боялся Иветт. Но я иду в свете. Я снова горю Силой Божьей.
Лично я не верила, что Бог имеет личную камеру пыток. Ад не сочетался с Богом, с его силой, его энергией, с Ним Самим. Мы жили в его силе каждый день, пока она не становилась подобна белому шуму, чему-то, что мы игнорировали или не умели слышать. Но, так или иначе, обращать внимание Уоррика на факт, что он позволял Иветт мучить его в течение столетий, потому что боялся вечного проклятия, в реальное существование которого я не верила, казалось бессмысленным. Нет, жестоким.
- Я счастлива за вас, Уоррик.
- Я хотел бы попросить об одном благодеянии, Анита.
- Благодеяние - это услуга, правильно? - спросила я. Не хотелось согласиться на что-то и ошибиться.
- Да, - сказал он.
- Просите.
- На вас есть крест?
Я кивнула.
- Покажите мне его, пожалуйста.
Я не думала, что это было хорошей идеей, но… Я потянула серебряную цепочку, пока крест не заискрился в солнечном свете. Он не пылал. Он просто висел на цепочке.
Уоррик улыбнулся.
- Святой Крест не отвергает меня.
Мне не хватило духу сказать ему, что крест не всегда пылает вблизи вампиров. Мне казалось, крест отличал тех, кто замышлял мне вред, хотя имелись всякие исключения. Я, подобно Уоррику, не подвергала сомнению мудрость Бога. Я полагала, что Он знает, что делает, а если нет, я действительно не хотела этого знать.
Уоррик подошел к самому краю ряда деревьев. Он стоял в белом плаще с черной подкладкой, замерев в нерешительности. Я видела борьбу на его лице. Он хотел пересечь эту последнюю полосу чистого солнечного света и боялся. Я не могла его в этом упрекнуть.
Он протянул руку к дрожащей границе прямого золотого света, затем отступил.
- Моя храбрость и моя вера, они все еще подводят меня. Я все еще не достоин. Я должен шагнуть в свет и взять Святой Крест, и держать его безбоязненно. - Он закрыл лицо своими почерневшими руками. Бабочки покрывали каждый дюйм обнаженной кожи, помахивая крыльями. Не было видно ничего, кроме белого плаща и трепещущих насекомых. На мгновение иллюзия, что внутри плаща были только бабочки, стала совершенной.
Уоррик вытянул руки - медленно, осторожно, чтобы не побеспокоить насекомых. Он улыбнулся.
- Я столетиями слышал, как мастера говорят о призывании их животных, но никогда не понимал до сих пор.
Это - дивная связь.
Он казался счастливым с его «животными». Что до меня, я была бы несколько разочарована. Бабочки не предоставляли большой защиты против тех видов животных, которых могло призвать большинство вампиров.
Но, эй, раз Уоррик был счастлив, кто я такая, чтобы вредничать?
- Иветт заставила меня принести клятву перед Богом хранить некоторые ее тайны. Я не преступлю мое слово, равно как и мою клятву.
- Хотите сказать, что есть вещи, о которых я должна знать, но вы мне о них не сказали? - спросила я.
- Я сказал вам все, что в моей воле сообщить, Анита. Иветт всегда была умна. Она манипулировала мною все эти годы, чтобы предать все, что мне было дорого. Она связала меня клятвами прежде, чем мы прибыли к вашим берегам. Я не понимал этого тогда, но понял теперь. Она знала, что я посчитаю вас человеком чести.
Человеком, кто защищает слабых, и не отказывается от друзей. Вы заставляете разговоры совета о чести и долге казаться бледными претензиями.
Сказать «спасибо» казалось недостаточно, но это было все, что имелось в моем распоряжении.
- Спасибо, Уоррик.
- Даже, когда я был жив, были огромные различия между благородными, что истинно предводительствовали и заботились о нуждах их людей, и теми, кто просто брал у них.
- Это не слишком изменилось, - сказала я.
- Мне жаль слышать это, - ответил он. Он поглядел вверх, возможно на солнце, возможно на что-то, чего я не могла видеть. - По мере приближения солнца к зениту я чувствую себя все более слабым.
- Вам нужно место для дневного отдыха? - спросила я. В тот же момент, когда я произнесла это, я засомневалась, что мне стоило делать это предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111