Конечно, я была в подвале, где работал кондиционер. И было совсем не жарко. Так почему мое тело трясло словно в лихорадке?
Я засунула руку под подушку и вытащила файрстар. С пистолетом в руке я почувствовала себя лучше. Если меня напугал только сон, потом буду чувствовать себя по-дурацки.
Я сидела и вслушивалась в темноту, прежде чем включить свет. Если в коридоре кто-то был, то он увидит полоску света под дверью. И если этот кто-то собирается меня подкараулить, я не хотела, чтобы он увидел свет. Пока нет.
Я почувствовала, что по коридору ко мне что-то движется. Вихрь энергии, зноя, который играл на поверхности моего тела, как рука. Ко мне словно мчался шторм, посверкивая вспышками молний, и наполняя комнату своим весом. Я сняла файрстар с предохранителя, и внезапно поняла, кто это был. Это был Ричард.
Ко мне несся Ричард. Он приближался, как бешеный ураган.
Я поставила пистолет на предохранитель. Он был взбешен, я чувствовала это всей кожей. Я видела, как он, разозлившись, перевернул огромную тяжеленную дубовую кровать, словно она ничего не весила. На всякий случай я не стала убирать пистолет. Мне не хотелось оставлять его, но и моральная дилемма не волновала меня настолько, чтобы отказаться от безопасности. Я включила свет, и села, моргая, чтобы привыкли глаза. В животе наливалась тяжесть. Мне не хотелось его видеть. Я не знала, что ему говорить с той самой ночи, когда первый раз спала с Жан-Клодом. С той самой ночи, когда я убежала от Ричарда, убежала от того, чем он стал в полнолуние. Убежала от его зверя.
Почти бесшумно, не обуваясь, я подкралась к стулу и взяла одежду. Я как раз сражалась с лифчиком без бретелек, бросив пистолет на кровать, когда уловила запах его лосьона. Я почувствовала движение воздуха из-под двери, и поняла, что это движется его тело. На самом деле, запах был совсем не сильный. По идее я не должна была его уловить. Внезапно, словно кто-то шепнул мне это на ухо, я поняла, что Ричард тоже может чувствовать мой запах, и знает, что сегодня я надушилась " Oscar de la Renta " для Жан-Клода.
Я почувствовала, как он самыми кончиками пальцев легко толкнул дверь, затем глубоко вдохнул запах моего тела.
Что, черт возьми, происходит? Мы были связаны уже два месяца, но до этого я не чувствовала ничего подобного - ни с Ричардом, ни с Жан-Клодом.
Послышался такой знакомый голос Ричарда:
- Анита, мне нужно с тобой поговорить.
В его голосе, во всем теле, чувствовалась злость, даже ярость. Он был как вжавшийся в дверь гром.
- Я одеваюсь, - крикнула я.
Я слышала, как он ходит перед дверью.
- Я знаю. Я чувствую тебя. Что с нами происходит?
Это был непростой вопрос. Мне было интересно, мог ли он чувствовать моими руками так же, как мгновение назад я ощущала его?
- Мы не были так близки на рассвете с того раза, когда нас связал триумвират. И здесь нет Жан-Клода, чтобы сыграть роль буфера.
Я надеялась, что все было именно так. В противном случае, скорее всего совет что-то сделал с нашими метками. Однако, я не думала, что дело было в этом. Хотя мы не могли быть уверены ни в чем, пока не спросим Жан-Клода. Проклятье.
Ричард нажал на дверную ручку.
- Почему ты так долго?
- Я почти готова, - сказала я.
Я скользнула в платье. Это была самая простая часть одежды. В туфлях без чулок было не удобно, но босая я бы чувствовала себя не готовой. Не могу объяснить, но туфли добавляли мне уверенности. Я отодвинула стул, освободила дверь и отошла от нее, пожалуй, слишком быстро к противоположной стене комнаты. Я держала руки за собой, сжимая пистолет. Не то, чтобы я думала, что он может броситься на меня, но я никогда раньше не чувствовала его так сильно. Его злость была подобна пылающему шару у меня внутри.
Он открыл дверь так осторожно, будто ему приходилось обдумывать каждое движение. Его самоконтроль зыбкой линией колыхался между мной и его яростью.
В нем было шесть футов, один дюйм, широкие плечи, высокие скулы и мягкие чувственные губы. На подбородке была ямочка, и все вместе это было почти слишком красиво. Его глаза были все того же шоколадного цвета, но боль в них была новой. Мягкие волосы спадали за плечи волнами такого насыщенного золотом и медью каштанового цвета, что для него должно было быть свое название. Каштановый - это скучное слово, а его волосы такими не были. Раньше я обожала запустить руки ему в волосы и тянуть за них, когда мы целовались.
На нем была кроваво-красная майка, выставлявшая напоказ мускулистые плечи и руки. Я знала, что каждый дюйм его тела был коричнево-золотистого цвета. Но это был не загар, а его натуральный цвет кожи.
Сердце билось где-то в горле, но не от страха. Он разглядывал меня в моем черном платье. Я смыла косметику, волосы разметались в беспорядке, и я чувствовала, как его тело реагирует на меня. Я чувствовала это, будто что-то крутилось у меня внутри. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы не посмотреть на его джинсы и убедиться, что мои ощущения меня не обманывают.
Когда я открыла глаза, он не пошевелился. Он так и стоял посреди комнаты, сжав руки в кулаки, и тяжело дышал. У него были бешеные глаза, побелевшие, как у лошади, которая вот-вот взбесится.
Я услышала свой бездыханный голос:
- Ты хотел поговорить, так говори.
Я чувствовала биение сердца Ричарда, как поднимается и опадает его грудь - словно его тело было моим. У меня были такие моменты с Жан-Клодом, но никогда - с Ричардом. Если бы мы продолжали с ним встречаться, это могло бы заинтриговать. Но теперь это нас только смущало.
Он расслабил руки и старательно распрямил пальцы, стараясь не сжать их снова в кулаки.
- Жан-Клод сказал, что защищает нас друг от друга. Что держит нас на расстоянии, пока мы не будем готовы.
До сегодняшнего дня я ему не верил.
Я кивнула.
- Да уж, неловко.
Он улыбнулся и покачал головой, но улыбка не вытеснила гнева из его глаз.
- Неловко? И это все, что ты чувствуешь по этому поводу? Неловкость?
- Ты чувствуешь то же, что и я, Ричард. Так что можешь сам ответить на свой дурацкий вопрос.
Он закрыл глаза и свел руки перед грудью. Он сжимал ладони, пока от усилия не задрожали руки, мускулы не напряглись и не заструились под кожей.
Я чувствовала, что он отгораживается от меня. Хотя, это не объясняет то ощущение. Он словно строил между нами стену. Ставил между нами ментальную защиту. Кто-то должен был это сделать. Мне и в голову это не пришло. Вид и ощущение его тела превратили меня в один большой трепещущий гормон. Это смущало слишком сильно, чтобы выразить словами.
Я смотрела, как его тело - мускул за мускулом - расслабилось, он открыл глаза - медленно, как после сна. Его тело успокоилось. Я никогда не была так сильна в медитации.
Он опустил руки и посмотрел на меня.
- Лучше?
Я кивнула.
- Да, спасибо.
Он покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Я засунула руку под подушку и вытащила файрстар. С пистолетом в руке я почувствовала себя лучше. Если меня напугал только сон, потом буду чувствовать себя по-дурацки.
Я сидела и вслушивалась в темноту, прежде чем включить свет. Если в коридоре кто-то был, то он увидит полоску света под дверью. И если этот кто-то собирается меня подкараулить, я не хотела, чтобы он увидел свет. Пока нет.
Я почувствовала, что по коридору ко мне что-то движется. Вихрь энергии, зноя, который играл на поверхности моего тела, как рука. Ко мне словно мчался шторм, посверкивая вспышками молний, и наполняя комнату своим весом. Я сняла файрстар с предохранителя, и внезапно поняла, кто это был. Это был Ричард.
Ко мне несся Ричард. Он приближался, как бешеный ураган.
Я поставила пистолет на предохранитель. Он был взбешен, я чувствовала это всей кожей. Я видела, как он, разозлившись, перевернул огромную тяжеленную дубовую кровать, словно она ничего не весила. На всякий случай я не стала убирать пистолет. Мне не хотелось оставлять его, но и моральная дилемма не волновала меня настолько, чтобы отказаться от безопасности. Я включила свет, и села, моргая, чтобы привыкли глаза. В животе наливалась тяжесть. Мне не хотелось его видеть. Я не знала, что ему говорить с той самой ночи, когда первый раз спала с Жан-Клодом. С той самой ночи, когда я убежала от Ричарда, убежала от того, чем он стал в полнолуние. Убежала от его зверя.
Почти бесшумно, не обуваясь, я подкралась к стулу и взяла одежду. Я как раз сражалась с лифчиком без бретелек, бросив пистолет на кровать, когда уловила запах его лосьона. Я почувствовала движение воздуха из-под двери, и поняла, что это движется его тело. На самом деле, запах был совсем не сильный. По идее я не должна была его уловить. Внезапно, словно кто-то шепнул мне это на ухо, я поняла, что Ричард тоже может чувствовать мой запах, и знает, что сегодня я надушилась " Oscar de la Renta " для Жан-Клода.
Я почувствовала, как он самыми кончиками пальцев легко толкнул дверь, затем глубоко вдохнул запах моего тела.
Что, черт возьми, происходит? Мы были связаны уже два месяца, но до этого я не чувствовала ничего подобного - ни с Ричардом, ни с Жан-Клодом.
Послышался такой знакомый голос Ричарда:
- Анита, мне нужно с тобой поговорить.
В его голосе, во всем теле, чувствовалась злость, даже ярость. Он был как вжавшийся в дверь гром.
- Я одеваюсь, - крикнула я.
Я слышала, как он ходит перед дверью.
- Я знаю. Я чувствую тебя. Что с нами происходит?
Это был непростой вопрос. Мне было интересно, мог ли он чувствовать моими руками так же, как мгновение назад я ощущала его?
- Мы не были так близки на рассвете с того раза, когда нас связал триумвират. И здесь нет Жан-Клода, чтобы сыграть роль буфера.
Я надеялась, что все было именно так. В противном случае, скорее всего совет что-то сделал с нашими метками. Однако, я не думала, что дело было в этом. Хотя мы не могли быть уверены ни в чем, пока не спросим Жан-Клода. Проклятье.
Ричард нажал на дверную ручку.
- Почему ты так долго?
- Я почти готова, - сказала я.
Я скользнула в платье. Это была самая простая часть одежды. В туфлях без чулок было не удобно, но босая я бы чувствовала себя не готовой. Не могу объяснить, но туфли добавляли мне уверенности. Я отодвинула стул, освободила дверь и отошла от нее, пожалуй, слишком быстро к противоположной стене комнаты. Я держала руки за собой, сжимая пистолет. Не то, чтобы я думала, что он может броситься на меня, но я никогда раньше не чувствовала его так сильно. Его злость была подобна пылающему шару у меня внутри.
Он открыл дверь так осторожно, будто ему приходилось обдумывать каждое движение. Его самоконтроль зыбкой линией колыхался между мной и его яростью.
В нем было шесть футов, один дюйм, широкие плечи, высокие скулы и мягкие чувственные губы. На подбородке была ямочка, и все вместе это было почти слишком красиво. Его глаза были все того же шоколадного цвета, но боль в них была новой. Мягкие волосы спадали за плечи волнами такого насыщенного золотом и медью каштанового цвета, что для него должно было быть свое название. Каштановый - это скучное слово, а его волосы такими не были. Раньше я обожала запустить руки ему в волосы и тянуть за них, когда мы целовались.
На нем была кроваво-красная майка, выставлявшая напоказ мускулистые плечи и руки. Я знала, что каждый дюйм его тела был коричнево-золотистого цвета. Но это был не загар, а его натуральный цвет кожи.
Сердце билось где-то в горле, но не от страха. Он разглядывал меня в моем черном платье. Я смыла косметику, волосы разметались в беспорядке, и я чувствовала, как его тело реагирует на меня. Я чувствовала это, будто что-то крутилось у меня внутри. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы не посмотреть на его джинсы и убедиться, что мои ощущения меня не обманывают.
Когда я открыла глаза, он не пошевелился. Он так и стоял посреди комнаты, сжав руки в кулаки, и тяжело дышал. У него были бешеные глаза, побелевшие, как у лошади, которая вот-вот взбесится.
Я услышала свой бездыханный голос:
- Ты хотел поговорить, так говори.
Я чувствовала биение сердца Ричарда, как поднимается и опадает его грудь - словно его тело было моим. У меня были такие моменты с Жан-Клодом, но никогда - с Ричардом. Если бы мы продолжали с ним встречаться, это могло бы заинтриговать. Но теперь это нас только смущало.
Он расслабил руки и старательно распрямил пальцы, стараясь не сжать их снова в кулаки.
- Жан-Клод сказал, что защищает нас друг от друга. Что держит нас на расстоянии, пока мы не будем готовы.
До сегодняшнего дня я ему не верил.
Я кивнула.
- Да уж, неловко.
Он улыбнулся и покачал головой, но улыбка не вытеснила гнева из его глаз.
- Неловко? И это все, что ты чувствуешь по этому поводу? Неловкость?
- Ты чувствуешь то же, что и я, Ричард. Так что можешь сам ответить на свой дурацкий вопрос.
Он закрыл глаза и свел руки перед грудью. Он сжимал ладони, пока от усилия не задрожали руки, мускулы не напряглись и не заструились под кожей.
Я чувствовала, что он отгораживается от меня. Хотя, это не объясняет то ощущение. Он словно строил между нами стену. Ставил между нами ментальную защиту. Кто-то должен был это сделать. Мне и в голову это не пришло. Вид и ощущение его тела превратили меня в один большой трепещущий гормон. Это смущало слишком сильно, чтобы выразить словами.
Я смотрела, как его тело - мускул за мускулом - расслабилось, он открыл глаза - медленно, как после сна. Его тело успокоилось. Я никогда не была так сильна в медитации.
Он опустил руки и посмотрел на меня.
- Лучше?
Я кивнула.
- Да, спасибо.
Он покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111