- Это у вас хандра, сплин: вы же знаете, как оно бывает в дождливые периоды. Надо смотреть на вещи оптимистичнее: вот, например, на мой взгляд, всё обернулось в лучшую сторону.
- Не уверен, совсем не уверен… Всё, чему мы учили наших подопечных, оказалось попросту необязательным приложением к грубым реалиям жизни. Они вполне могли бы обойтись и без этого…
- Мы создали какую-никакую, а культурную традицию, - строго возразил второй. - И потом, если так рассуждать, то вообще всё окажется необязательным приложением к нескольким простейшим инстинктам. Знаете… Действительно жаль, что нам уже не так много осталось. Вы бы сами увидели, что бесследно ничего не исчезает, и наши усилия не пропали зря.
- А табак? То, что должно было принести в этот мир новую философию, станет всего лишь очередной вредной привычкой!
Подметала тихонько постучался костяшками пальцев в стену и вошёл.
- Прошу прощения, господа, что прерываю вашу беседу! Боюсь, я позволил себе некоторую бестактность, но это не нарочно, поверьте… Разрешите представиться: маэстро Палисандро, импресарио театра маргиналов. А вы, насколько я понимаю, те самые легендарные наставники достопочтенного племени смоукеров?
- Гхм… Ну уж, и легендарные… - Большой Папа удивлённо воззрился на высокую фигуру маэстро.
- О! Вы, должно быть, удивлены, как я оказался в вашем доме? На самом деле всё просто: один из смоукеров дебютировал сегодня на театральных подмостках, и я, так сказать, на правах старшего коллеги, напросился в гости.
- Дебютировал? Это кто же? - с интересом спросил Свистоль.
- Друзья называют его то Смоки, то Пыха - уж не знаю, какое имя настоящее…
- Юный Пыха? Забавно! Такой серьёзный и основательный молодой человек! Никогда бы не подумал, что из него может выйти актёр…
- Может, и весьма неплохой! К тому же он, похоже, увлечён нашей примой…
- Ах вот в чём дело! - заулыбался шаман. - Ну, тогда понятно! Да вы присаживайтесь, уважаемый, присаживайтесь! Не угодно ли сигару?
- С удовольствием, - склонил голову Подметала. - Но, право же, мне неловко: совсем нечем вас отдарить. Впрочем, знаете что? Не сочтите за дерзость, но я бы с удовольствием навестил вас снова, запасшись хорошим коллекционным виски. Как мне кажется, напиток сей неплохо должен сочетаться с табаком. Надеюсь, вы ничего не имеете против виски?
Как и следовало ожидать, старцы ничего не имели против виски.
Согласно наставлениям Большого Папы, Подметала обрезал кончик сигары специальной машинкой и прикурил её от длинной спички, медленно вращая в пламени. Завязалась беседа. Изысканные манеры и незаурядный ум неожиданного гостя оставили у шамана и Большого Папы весьма выгодное впечатление. В конце концов Шамполамо откланялся, договорившись с хозяевами появиться через несколько дней снова и распить бутылочку «чего-нибудь этакого».
- На редкость приятный господин, - заметил Свистоль после его ухода.
- Так-то оно так… - задумчиво протянул Папа. - Только…
- Что такое?
- Гм… Уж больно внезапно он появился. Не знаю… У меня такое ощущение, будто невдалеке сошла горная лавина, понимаете? Вроде ты и в безопасности, а всё равно как-то не по себе!
- Хотел бы я, чтобы горные лавины предлагали мне распить коллекционное виски, - хохотнул Свистоль. - Это же Вавилон, профессор! Мы с вами просто привыкли к совершенно иной жизни; а здесь это вполне нормально.
- Наверное, вы правы…
Спустившись на землю, маэстро Палисандро подошел вплотную к Занавесу и осторожно потрогал пальцем острейший шип - очень аккуратно, чтобы не уколоться.
- Изящное решение, - прошептал он и чуть заметно улыбнулся. - Ах, как удачно всё складывается! Теперь у меня есть отличный предлог, чтобы попасть сюда в любой момент. - И он снова чуть надавил на шип. - Пожалуй, стоит навещать моих новых друзей почаще.
* * *
Утихомирив - вернее сказать, устроив окончательный и бесповоротный каюк последнему жмуру, - Иннот со всех ног бросился к поверженному другу. Сказать что-либо определённое было трудно: пульс вроде бы прощупывался, но - слабый, донельзя слабый. Тоненькая струйка крови сбегала из ноздри смоукера; никаких других видимых повреждений не было. Покачав головой, каюкер набрал в ладонь снега и осторожно приложил к лицу Хлю: это было единственное, что он мог придумать.
Обречённые застыли вокруг в молчании; двадцать пар глаз смотрели на друзей. Иннот поднял голову.
- Так… Кто-нибудь из вас знает, что с ним такое? - голос его звучал хрипло, будто со сна.
- Некроплазма, - ответили ему. - Вроде как оглушило парня. Он теперь не скоро очухается.
- Что значит - не скоро? - раздражённо спросил каюкер. - День, два, три? Неделю?
- Неделю - это уж как пить дать. А может, и вообще… Всяко бывает.
- Понятно… - Иннот мучительно соображал. Первоначально в его планы не входило выручать кого-нибудь, кроме Хлю; выпущенные из барака, по его разумению, сами должны были о себе позаботиться. Отправляясь в неизвестность тайными тропами колдунов, Иннот в немалой степени руководствовался древними принципами «смелость города берёт» и «наглость - второе счастье». Собственно говоря, последний с успехом можно было бы поставить эпиграфом ко всей его карьере: лихие гусарские наскоки стали для каюкера, можно сказать, стилем жизни. Но гусарство предполагает всё же некоторую (а точнее - весьма значительную) мобильность: тащить же в одиночку неподвижное тело и одновременно сражаться он, конечно, не мог. Значит…
- Значит, так, парни! - Он внимательно осмотрел обречённых. - Есть разговор.
- Чего там, разговор… - проворчал широкоплечий коротышка с тёмным, грубым, словно вырубленным из морёного дерева лицом, выходя вперёд. - Как с Территории срулить, знаешь?
- Нет, - честно признался Иннот. - Может, ты знаешь?
В задних рядах кто-то досадливо сплюнул:
- Зря ломанулись…
- Не мельтеши, - бросил за спину широкоплечий. - Я тоже не знаю. А как ты сюда попал-то?
- Той тропкой только в одну сторону ходят… - досадливо крякнул каюкер.
- Бормотология, стало быть… Сам-то откуда? - Коротышка присел на корточки рядом с Хлюпиком, пощупал ему виски, оттянул веко.
- Ты врач?
- Даже не знахарь, - усмехнулся широкоплечий. - Ну ладно, давай знакомиться, что ли: меня Хуцем кличут. Цупаж Хуц.
- А я Иннот. Вот, за дружком пришёл.
- Как - пришёл? Сам, что ли? - недоверчиво ухмыльнулся кто-то.
- А ты как думал?
- Свистишь!
- Да? А вот эту штуковину… - каюкер показал бумеранг, - мне жмуры выдали, так, по-твоему?
- Э, мон, постой… Ты и впрямь, что ли, сам? - Хуц с неприкрытым интересом вглядывался в лицо Ин-нота.
- Говорю же… - проворчал каюкер.
- Ну, ты… Да! Это ж надо… Нашёл, стало быть, колдуна, и он тебя - сюда… Забашлял, должно быть, немерено… - Хуц в восхищении покачал головой.
- Не так всё было, ну да неважно…
- Ладно, допустим… Ну, вот ты здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
- Не уверен, совсем не уверен… Всё, чему мы учили наших подопечных, оказалось попросту необязательным приложением к грубым реалиям жизни. Они вполне могли бы обойтись и без этого…
- Мы создали какую-никакую, а культурную традицию, - строго возразил второй. - И потом, если так рассуждать, то вообще всё окажется необязательным приложением к нескольким простейшим инстинктам. Знаете… Действительно жаль, что нам уже не так много осталось. Вы бы сами увидели, что бесследно ничего не исчезает, и наши усилия не пропали зря.
- А табак? То, что должно было принести в этот мир новую философию, станет всего лишь очередной вредной привычкой!
Подметала тихонько постучался костяшками пальцев в стену и вошёл.
- Прошу прощения, господа, что прерываю вашу беседу! Боюсь, я позволил себе некоторую бестактность, но это не нарочно, поверьте… Разрешите представиться: маэстро Палисандро, импресарио театра маргиналов. А вы, насколько я понимаю, те самые легендарные наставники достопочтенного племени смоукеров?
- Гхм… Ну уж, и легендарные… - Большой Папа удивлённо воззрился на высокую фигуру маэстро.
- О! Вы, должно быть, удивлены, как я оказался в вашем доме? На самом деле всё просто: один из смоукеров дебютировал сегодня на театральных подмостках, и я, так сказать, на правах старшего коллеги, напросился в гости.
- Дебютировал? Это кто же? - с интересом спросил Свистоль.
- Друзья называют его то Смоки, то Пыха - уж не знаю, какое имя настоящее…
- Юный Пыха? Забавно! Такой серьёзный и основательный молодой человек! Никогда бы не подумал, что из него может выйти актёр…
- Может, и весьма неплохой! К тому же он, похоже, увлечён нашей примой…
- Ах вот в чём дело! - заулыбался шаман. - Ну, тогда понятно! Да вы присаживайтесь, уважаемый, присаживайтесь! Не угодно ли сигару?
- С удовольствием, - склонил голову Подметала. - Но, право же, мне неловко: совсем нечем вас отдарить. Впрочем, знаете что? Не сочтите за дерзость, но я бы с удовольствием навестил вас снова, запасшись хорошим коллекционным виски. Как мне кажется, напиток сей неплохо должен сочетаться с табаком. Надеюсь, вы ничего не имеете против виски?
Как и следовало ожидать, старцы ничего не имели против виски.
Согласно наставлениям Большого Папы, Подметала обрезал кончик сигары специальной машинкой и прикурил её от длинной спички, медленно вращая в пламени. Завязалась беседа. Изысканные манеры и незаурядный ум неожиданного гостя оставили у шамана и Большого Папы весьма выгодное впечатление. В конце концов Шамполамо откланялся, договорившись с хозяевами появиться через несколько дней снова и распить бутылочку «чего-нибудь этакого».
- На редкость приятный господин, - заметил Свистоль после его ухода.
- Так-то оно так… - задумчиво протянул Папа. - Только…
- Что такое?
- Гм… Уж больно внезапно он появился. Не знаю… У меня такое ощущение, будто невдалеке сошла горная лавина, понимаете? Вроде ты и в безопасности, а всё равно как-то не по себе!
- Хотел бы я, чтобы горные лавины предлагали мне распить коллекционное виски, - хохотнул Свистоль. - Это же Вавилон, профессор! Мы с вами просто привыкли к совершенно иной жизни; а здесь это вполне нормально.
- Наверное, вы правы…
Спустившись на землю, маэстро Палисандро подошел вплотную к Занавесу и осторожно потрогал пальцем острейший шип - очень аккуратно, чтобы не уколоться.
- Изящное решение, - прошептал он и чуть заметно улыбнулся. - Ах, как удачно всё складывается! Теперь у меня есть отличный предлог, чтобы попасть сюда в любой момент. - И он снова чуть надавил на шип. - Пожалуй, стоит навещать моих новых друзей почаще.
* * *
Утихомирив - вернее сказать, устроив окончательный и бесповоротный каюк последнему жмуру, - Иннот со всех ног бросился к поверженному другу. Сказать что-либо определённое было трудно: пульс вроде бы прощупывался, но - слабый, донельзя слабый. Тоненькая струйка крови сбегала из ноздри смоукера; никаких других видимых повреждений не было. Покачав головой, каюкер набрал в ладонь снега и осторожно приложил к лицу Хлю: это было единственное, что он мог придумать.
Обречённые застыли вокруг в молчании; двадцать пар глаз смотрели на друзей. Иннот поднял голову.
- Так… Кто-нибудь из вас знает, что с ним такое? - голос его звучал хрипло, будто со сна.
- Некроплазма, - ответили ему. - Вроде как оглушило парня. Он теперь не скоро очухается.
- Что значит - не скоро? - раздражённо спросил каюкер. - День, два, три? Неделю?
- Неделю - это уж как пить дать. А может, и вообще… Всяко бывает.
- Понятно… - Иннот мучительно соображал. Первоначально в его планы не входило выручать кого-нибудь, кроме Хлю; выпущенные из барака, по его разумению, сами должны были о себе позаботиться. Отправляясь в неизвестность тайными тропами колдунов, Иннот в немалой степени руководствовался древними принципами «смелость города берёт» и «наглость - второе счастье». Собственно говоря, последний с успехом можно было бы поставить эпиграфом ко всей его карьере: лихие гусарские наскоки стали для каюкера, можно сказать, стилем жизни. Но гусарство предполагает всё же некоторую (а точнее - весьма значительную) мобильность: тащить же в одиночку неподвижное тело и одновременно сражаться он, конечно, не мог. Значит…
- Значит, так, парни! - Он внимательно осмотрел обречённых. - Есть разговор.
- Чего там, разговор… - проворчал широкоплечий коротышка с тёмным, грубым, словно вырубленным из морёного дерева лицом, выходя вперёд. - Как с Территории срулить, знаешь?
- Нет, - честно признался Иннот. - Может, ты знаешь?
В задних рядах кто-то досадливо сплюнул:
- Зря ломанулись…
- Не мельтеши, - бросил за спину широкоплечий. - Я тоже не знаю. А как ты сюда попал-то?
- Той тропкой только в одну сторону ходят… - досадливо крякнул каюкер.
- Бормотология, стало быть… Сам-то откуда? - Коротышка присел на корточки рядом с Хлюпиком, пощупал ему виски, оттянул веко.
- Ты врач?
- Даже не знахарь, - усмехнулся широкоплечий. - Ну ладно, давай знакомиться, что ли: меня Хуцем кличут. Цупаж Хуц.
- А я Иннот. Вот, за дружком пришёл.
- Как - пришёл? Сам, что ли? - недоверчиво ухмыльнулся кто-то.
- А ты как думал?
- Свистишь!
- Да? А вот эту штуковину… - каюкер показал бумеранг, - мне жмуры выдали, так, по-твоему?
- Э, мон, постой… Ты и впрямь, что ли, сам? - Хуц с неприкрытым интересом вглядывался в лицо Ин-нота.
- Говорю же… - проворчал каюкер.
- Ну, ты… Да! Это ж надо… Нашёл, стало быть, колдуна, и он тебя - сюда… Забашлял, должно быть, немерено… - Хуц в восхищении покачал головой.
- Не так всё было, ну да неважно…
- Ладно, допустим… Ну, вот ты здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101