Твадло осторожно перебрался через бортик, сел и откинулся назад. Рука его безошибочно нашарила стакан и початую бутылку. В воздухе медленно распространился тонкий коньячный аромат.
- Таким вот образом, сограждане, - удовлетворённо пробормотал Светлая Личность.
Воцарилась блаженная тишина. Где-то вдалеке чуть слышно лаяла собака, да мухи время от времени начинали бестолково кружить под потолком. Твадло закрыл глаза.
От стены отделилась чешуйка извёстки и плавно спланировала на край ванны. За ней последовала вторая. Древняя вентиляционная решётка чуть заметно шевельнулась, дёрнулась, отрываясь от стены, - и была осторожно втянута внутрь. Затем в отверстии показалось узкое смуглое лицо с длинными щегольскими усами.
Окинув быстрым внимательным взглядом помещение, Подметала осторожно вытянул руку в толстой кожаной перчатке, сжимавшую маленькую, тёмного стекла колбочку, и наклонил её. Прозрачная тягучая капля зависла на миг в воздухе и начала медленное путешествие к поверхности воды.
- Всего-то, - хмыкнул Подметала, когда клубы пара немного рассеялись, открывая взгляду лежащий на дне ванны скелет. - Вы завладели слишком опасной вещицей, мой друг. Боюсь, именно это и стало бы, в конце концов, причиной вашей гибели. Я лишь слегка приблизил неизбежное.
«Вот вам ещё одна загадка запертой комнаты, - думал он, пробираясь ползком по старой вентиляционной шахте. - И никому не приходит в голову простая, как медная монетка, мысль: вовсе необязательно присутствовать там лично, чтобы заделать кому-нибудь каюк. Иногда достаточно просто небольшой дырочки». Ухайдакер прекрасно знал расположение помещений: не прошло и пяти минут, как из каминной трубы в спальне Твадло послышался негромкий шорох…
* * *
- И в тот самый миг, когда эти ублюдки ворвались в наш забой, кипя яростью и сжимая в руках длинные бичи - а надо сказать, умелый удар таким бичом ломал хребет взрослому обезьянцу, - Корявый сорвал со стены факел и затоптал его. Мы были привычнее к кромешному мраку, и в этом состояло наше единственное преимущество. В ход пошли кулаки, зубы, обломки кандалов, куски породы - короче говоря, то, что попадалось под руку. У меня до сих пор стоят в ушах хряск ударов, стоны и вопли, раздававшиеся там. Не прошло и нескольких минут, как всё было кончено.
Изенгрим Фракомбрасс перестал метаться от стены к стене, размахивая руками, рухнул в плетёное кресло и замер в неподвижности, стиснув поручни и уставившись широко раскрытыми глазами в пространство. Пальцы секретарши ещё некоторое время резво скакали по клавишам, выбивая звучные дроби.
- «… Всё было кончено», - повторила она. Ёкарный Глаз помотал головой, приходя в себя.
- На сегодня, пожалуй, хватит, - прохрипел он. - Сколько у нас там получилось?
- Пятнадцать листов.
- Хорошо… Пока можешь быть свободна.
Секретарша встала и, старательно обойдя экс-пирата по широкой дуге - ей уже была известна привычка нового нанимателя шлёпать любую женщину, оказавшуюся в радиусе действия длинных рук и ног, по филейным частям, - прошествовала к выходу. Когда цокот каблучков затих, Ёкарный Глаз тяжело вздохнул и потянулся за бутылкой. Он решил не пить до вечера - главным образом потому, что в противном случае язык начинал заплетаться довольно скоро, и вся работа шла насмарку. Работа… «Если бы мне ещё неделю назад кто-нибудь сказал, что я сам, по собственной воле стану ограничивать себя в выпивке, - я поднял бы чудака на смех, а то, чего доброго, вздул бы как следует. Но вот поди ж ты»! Пират встряхнул бутылку. Рому там оставалось немного.
- Придётся тащиться в лавку! - буркнул Фраком-брасс. - Это ж хуже ничего нет, чем недобрать!
Он запустил руку в ящик стола и пошарил там. Звон монет с каждым днём становился всё тише - выданная Громилой сумма таяла, как лёд под горячим солнцем тропиков. Пират нахмурился. Что бы там ни говорил гориллоид, но так жить нельзя. Надо срочно придумать способ раздобыть денег.
- Земля в иллюминаторе,
Земля в иллюминаторе,
Земля в иллюминаторе видна,
Как сын такой-то матери,
Как сын такой-то матери,
Хочу всосать бутылочку вина,
- напевал Фракомбрасс, шлёпая в сторону ближайшей винной лавки.
Солнце постепенно клонилось к закату, и кривая ухабистая улочка на задворках Манки-тауна была почти пустынна. Лишь старый одноногий калека сидел в тени платана, надвинув на глаза плетёную тростниковую шляпу. Из приоткрытого окна на втором этаже доносились приглушённые звуки джанги. Проходя мимо нищего, Ёкарный Глаз привычно пошарил в кармане. В прежние времена, когда он и прочие пираты рисковали ещё появляться на улицах Вавилона, считалось особым шиком кинуть попрошайке золотую или серебряную монету, а то и целую горсть - в зависимости от того, насколько удача была к ним благосклонна. Впрочем, сейчас об этом не могло быть и речи - те времена, когда он мог позволить себе швыряться деньгами, давно закончились. Выудив из глубины застиранных тренировочных штанов медную монетку, капитан щелчком отправил её нищему. Тот приподнял шляпу.
- Благодарствую…
- Не за что, отец. - Повинуясь внезапному порыву, Фракомбрасс остановился и присел на корточки. - Скажи-ка… Кем ты был раньше?
- О! Я много кем был! - Нищий подтянул деревянную ногу и уселся поудобнее; видно было, что он не прочь почесать языком. - Бродяжничал, сидел в тюрьме, водил по небу летучие корабли…
- Ну?! Даже так?!
- А ты думал! Я же, в сущности, старый воздушный волк! Да, сынок, золотые были деньки… Я тогда служил матросом на «Офигении», мы возили грузы на самые отдалённые плантации. Иногда мои ноги целыми месяцами не касались земли - да и зачем, если подумать? Кормили нас хорошо, а за выпивкой всегда было кого послать. Не, так-то что не жить!
- А сейчас что же?
- Эх… Стар я стал, сынок, просто стар… Вот и списали на землю… - Нищий сморгнул непрошеную слезу. - Нет, ты не подумай, что я жалуюсь. Я ж у сынка своего живу, они с невесткой меня всяко и накормят, и угол найдут, спасибо им… А только разве это жизнь - в четырёх стенах сидеть день-деньской? Вот я и брожу по улицам. Тут тебе и поговорить, и новости послушать. Невестка ворчала сперва, потом ничего, привыкла… Да и мастерить, опять же, на свежем воздухе лучше получается…
- Чего мастрячишь-то? - удивился Фракомбрасс. Нищий улыбнулся, показав коричневые пеньки зубов, и извлёк из-за пазухи литровую бутыль.
- А вот…
Ёкарный Глаз пригляделся. Внутри хорошо знакомого капитану сосуда находился миниатюрный дирижаблик, точь-в-точь как настоящий! Был сделан даже штурвал, а в иллюминаторы вставлены крохотные стёклышки.
- Это как же ты умудрился его ту да запихнуть?! - Фракомбрасс бесцеремонно забрал у нищего бутылку и стал вертеть её так и сяк, силясь разгадать секрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
- Таким вот образом, сограждане, - удовлетворённо пробормотал Светлая Личность.
Воцарилась блаженная тишина. Где-то вдалеке чуть слышно лаяла собака, да мухи время от времени начинали бестолково кружить под потолком. Твадло закрыл глаза.
От стены отделилась чешуйка извёстки и плавно спланировала на край ванны. За ней последовала вторая. Древняя вентиляционная решётка чуть заметно шевельнулась, дёрнулась, отрываясь от стены, - и была осторожно втянута внутрь. Затем в отверстии показалось узкое смуглое лицо с длинными щегольскими усами.
Окинув быстрым внимательным взглядом помещение, Подметала осторожно вытянул руку в толстой кожаной перчатке, сжимавшую маленькую, тёмного стекла колбочку, и наклонил её. Прозрачная тягучая капля зависла на миг в воздухе и начала медленное путешествие к поверхности воды.
- Всего-то, - хмыкнул Подметала, когда клубы пара немного рассеялись, открывая взгляду лежащий на дне ванны скелет. - Вы завладели слишком опасной вещицей, мой друг. Боюсь, именно это и стало бы, в конце концов, причиной вашей гибели. Я лишь слегка приблизил неизбежное.
«Вот вам ещё одна загадка запертой комнаты, - думал он, пробираясь ползком по старой вентиляционной шахте. - И никому не приходит в голову простая, как медная монетка, мысль: вовсе необязательно присутствовать там лично, чтобы заделать кому-нибудь каюк. Иногда достаточно просто небольшой дырочки». Ухайдакер прекрасно знал расположение помещений: не прошло и пяти минут, как из каминной трубы в спальне Твадло послышался негромкий шорох…
* * *
- И в тот самый миг, когда эти ублюдки ворвались в наш забой, кипя яростью и сжимая в руках длинные бичи - а надо сказать, умелый удар таким бичом ломал хребет взрослому обезьянцу, - Корявый сорвал со стены факел и затоптал его. Мы были привычнее к кромешному мраку, и в этом состояло наше единственное преимущество. В ход пошли кулаки, зубы, обломки кандалов, куски породы - короче говоря, то, что попадалось под руку. У меня до сих пор стоят в ушах хряск ударов, стоны и вопли, раздававшиеся там. Не прошло и нескольких минут, как всё было кончено.
Изенгрим Фракомбрасс перестал метаться от стены к стене, размахивая руками, рухнул в плетёное кресло и замер в неподвижности, стиснув поручни и уставившись широко раскрытыми глазами в пространство. Пальцы секретарши ещё некоторое время резво скакали по клавишам, выбивая звучные дроби.
- «… Всё было кончено», - повторила она. Ёкарный Глаз помотал головой, приходя в себя.
- На сегодня, пожалуй, хватит, - прохрипел он. - Сколько у нас там получилось?
- Пятнадцать листов.
- Хорошо… Пока можешь быть свободна.
Секретарша встала и, старательно обойдя экс-пирата по широкой дуге - ей уже была известна привычка нового нанимателя шлёпать любую женщину, оказавшуюся в радиусе действия длинных рук и ног, по филейным частям, - прошествовала к выходу. Когда цокот каблучков затих, Ёкарный Глаз тяжело вздохнул и потянулся за бутылкой. Он решил не пить до вечера - главным образом потому, что в противном случае язык начинал заплетаться довольно скоро, и вся работа шла насмарку. Работа… «Если бы мне ещё неделю назад кто-нибудь сказал, что я сам, по собственной воле стану ограничивать себя в выпивке, - я поднял бы чудака на смех, а то, чего доброго, вздул бы как следует. Но вот поди ж ты»! Пират встряхнул бутылку. Рому там оставалось немного.
- Придётся тащиться в лавку! - буркнул Фраком-брасс. - Это ж хуже ничего нет, чем недобрать!
Он запустил руку в ящик стола и пошарил там. Звон монет с каждым днём становился всё тише - выданная Громилой сумма таяла, как лёд под горячим солнцем тропиков. Пират нахмурился. Что бы там ни говорил гориллоид, но так жить нельзя. Надо срочно придумать способ раздобыть денег.
- Земля в иллюминаторе,
Земля в иллюминаторе,
Земля в иллюминаторе видна,
Как сын такой-то матери,
Как сын такой-то матери,
Хочу всосать бутылочку вина,
- напевал Фракомбрасс, шлёпая в сторону ближайшей винной лавки.
Солнце постепенно клонилось к закату, и кривая ухабистая улочка на задворках Манки-тауна была почти пустынна. Лишь старый одноногий калека сидел в тени платана, надвинув на глаза плетёную тростниковую шляпу. Из приоткрытого окна на втором этаже доносились приглушённые звуки джанги. Проходя мимо нищего, Ёкарный Глаз привычно пошарил в кармане. В прежние времена, когда он и прочие пираты рисковали ещё появляться на улицах Вавилона, считалось особым шиком кинуть попрошайке золотую или серебряную монету, а то и целую горсть - в зависимости от того, насколько удача была к ним благосклонна. Впрочем, сейчас об этом не могло быть и речи - те времена, когда он мог позволить себе швыряться деньгами, давно закончились. Выудив из глубины застиранных тренировочных штанов медную монетку, капитан щелчком отправил её нищему. Тот приподнял шляпу.
- Благодарствую…
- Не за что, отец. - Повинуясь внезапному порыву, Фракомбрасс остановился и присел на корточки. - Скажи-ка… Кем ты был раньше?
- О! Я много кем был! - Нищий подтянул деревянную ногу и уселся поудобнее; видно было, что он не прочь почесать языком. - Бродяжничал, сидел в тюрьме, водил по небу летучие корабли…
- Ну?! Даже так?!
- А ты думал! Я же, в сущности, старый воздушный волк! Да, сынок, золотые были деньки… Я тогда служил матросом на «Офигении», мы возили грузы на самые отдалённые плантации. Иногда мои ноги целыми месяцами не касались земли - да и зачем, если подумать? Кормили нас хорошо, а за выпивкой всегда было кого послать. Не, так-то что не жить!
- А сейчас что же?
- Эх… Стар я стал, сынок, просто стар… Вот и списали на землю… - Нищий сморгнул непрошеную слезу. - Нет, ты не подумай, что я жалуюсь. Я ж у сынка своего живу, они с невесткой меня всяко и накормят, и угол найдут, спасибо им… А только разве это жизнь - в четырёх стенах сидеть день-деньской? Вот я и брожу по улицам. Тут тебе и поговорить, и новости послушать. Невестка ворчала сперва, потом ничего, привыкла… Да и мастерить, опять же, на свежем воздухе лучше получается…
- Чего мастрячишь-то? - удивился Фракомбрасс. Нищий улыбнулся, показав коричневые пеньки зубов, и извлёк из-за пазухи литровую бутыль.
- А вот…
Ёкарный Глаз пригляделся. Внутри хорошо знакомого капитану сосуда находился миниатюрный дирижаблик, точь-в-точь как настоящий! Был сделан даже штурвал, а в иллюминаторы вставлены крохотные стёклышки.
- Это как же ты умудрился его ту да запихнуть?! - Фракомбрасс бесцеремонно забрал у нищего бутылку и стал вертеть её так и сяк, силясь разгадать секрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101