Не проходит и пяти минут, как моя голова — в профиль — без единого шва приращивается к телу того самого заурядного типа, что трахает Сэма Хо. Бентли увеличивает изображение и кивает, удовлетворенный.
— Все, что для этого нужно, — говорит Бентли, глядя на меня, — это большой хард-диск и немного терпения.
Я пытаюсь сказать:
— Это… это круто… это очень круто, — но тут волна тошноты подкатывает к моему горлу, и я затыкаюсь.
Бентли снова ударяет по клавиатуре. Фотография исчезает. Экран пуст. Он нажимает еще две клавиши, затем вводит имя файла и команду.
На экране появляется целая серия фотографий, которые быстро сменяют друг друга.
Сэм Хо и Виктор Вард в десятках позиций, обнаженные и возбужденные, целый порносериал.
Бентли, довольный, откидывается на спинку стула, закидывает руки за голову — он выглядит как будто герой кинофильма, хотя по соседству не видно ни одной камеры.
— Хочешь посмотреть еще один файл? — спрашивает Бентли, но в моем ответе он не нуждается, потому что уже нажал на соответствующую клавишу. — Что бы нам посмотреть? — рассуждает он вслух.
Экран вспыхивает. Бентли вводит команду. Перед нами появляется список, каждый пункт в котором помечен датой и номером файла.
«ВИКТОР» Показ КК
«ВИКТОР» В «Telluride» с С.Ульрихом
«ВИКТОР» Концерт Dogstar с Киану Ривзом
«ВИКТОР» Юнион-сквер с Лорен Хайнд
«ВИКТОР» Майами, Оушен-драйв
«ВИКТОР» Майами, вестибюль, «Delano»
«ВИКТОР» на борту «Королевы Елизаветы II»
«ВИКТОР» с Сэмом Хо
«ВИКТОР» в «Pylos» с Сэмом Хо
«ВИКТОР» в «Sky Bar» с Рэндом Гербером
«ВИКТОР» съемки для «GQ» с Дж.Филдс и М.Бергином
«ВИКТОР» кафе «Flore» с Брэдом, Эриком и Дином
«ВИКТОР» Институт политических наук
«ВИКТОР» Нью-Йорк, «Balthazar»
«ВИКТОР» Нью-Йорк, концерт Wallflowers
«ВИКТОР» у Аннабель с Дж.Фениксом
«ВИКТОР» угол 80-й и Парк-авеню с Э.Пул
«ВИКТОР» в «Чертовой кухне» с DJ Микой, Нью-Йорк
Бентли проматывает список, и становится ясно, что он занимает не одну страницу.
Бентли начинает стучать на клавиатуре, загружая новые фотографии. Он усиливает цветность, подправляет оттенки, увеличивает и уменьшает резкость. Пройдя цифровую обработку, губы становятся толще, веснушки исчезают, топор возникает в чьей-то протянутой руке, «БМВ» превращается сначала в «ягуар», а затем в «мерседес», который, в свою очередь, превращается в метлу, из метлы — в лягушку, из лягушки — в швабру, из швабры — в плакат Дженни Маккарти, номера на номерных знаках меняются, количество крови на снимке места преступления увеличивается, необрезанный пенис превращается в обрезанный. Стуча по клавиатуре, сканируя изображения, Бентли добавляет размытость, чтобы создать видимость движения (снимок «Виктора», занимающегося бегом трусцой на набережной Сены), добавляет блики (в какой-то забытой Богом пустыне в восточном Иране я, в солнцезащитных очках и с недовольной миной на лице, обмениваюсь рукопожатиями с присутствующими, а у меня за спиной стоят какие-то бензовозы), он увеличивает зернистость, он производит — он сам выдумал этот термин — «бесшовное удаление людей».
— Скоро таким образом можно будет звезды двигать, — говорит Бентли. — Судьбы менять. Фотография — это только начало.
После очень долгого молчания я тихо говорю, не сводя глаз с монитора компьютера:
— Мне не хочется расстраивать тебя, но… но я думаю, что ты — ублюдок.
— Был ты там или не был? — спрашивает Бентли. — Все зависит от того, у кого спросить, да и это теперь не играет особой роли.
— Не смей… — начал было я, но тут же забыл, что хотел сказать.
— Я должен показать тебе кое-что еще, — говорит Бентли. — Но сначала сходи и прими душ. Где ты пропадал? Ты весь в говне. Дай-ка соображу. В баре Vendome?
В душе я фыркаю как загнанная лошадь и вспоминаю два самых последних пункта в гигантском списке с самыми свежими датами:
«ВИКТОР» Вашингтон, округ Колумбия, с Самуэлем Джонсоном (отец)
«ВИКТОР» Вашингтон, округ Колумбия, с Салли Джонсон (сестра)
22
После душа меня отводят вниз, в помещение тира (Бобби считал, что это ненужная роскошь, но Брюс Райнбек не соглашался с ним), представляющее собой комнату внутри другой комнаты, расположенной в том, что, по моим предположениям, должно быть подвалом того самого дома то ли в восьмом, то ли в шестнадцатом аррондисмане. Там сына французского премьера, привязанного к стулу, подвергают медленному отравлению. Он обнажен, кожа его блестит от пота, кружочки конфетти плавают в луже крови, сворачивающейся на полу под ним. Его грудь почти вся почернела, оба соска отсутствуют, и из-за яда, который постоянно вводит ему Брюс, он дышит с большим трудом. Во рту у него удалено четыре зуба, а кожа на лице растянута в стороны проволокой, причем пара витков ее пропущено сквозь губы, так что со стороны кажется, будто сын французского премьера улыбается мне. Еще один провод воткнут в рану на его животе и прикреплен к печени, и по нему туда подводится электричество. Время от времени сын французского премьера теряет сознание, но его тут же снова приводят в чувство. Ему вводят новую порцию яда, затем морфий, а Бентли снимает все это на видео.
В комнате под землей стоит сладковатая вонь, и я пытаюсь не смотреть на жуткую пилу, которая лежит на чемодане от Louis Vuitton, но смотреть больше не на что, а в комнате играет музыка — преимущественно две радиостанции: NOVA или NRJ. Брюс непрестанно задает актеру вопросы на французском — у него целый список из трехсот двадцати пунктов, причем многие вопросы повторяются через равные промежутки, в то время как Бобби смотрит на все это, сидя на стуле вне кадра, с угрюмым выражением на лице. Сыну французского премьера показывают фотографии, он дико таращится на них, но не знает что сказать.
— Задай ему снова вопросы с двести семьдесят восьмого по двести девяносто первый, — внезапно бросает Бобби. — Сперва в обычной последовательности, а затем — в последовательности С.
Затем он приказывает Брюсу ослабить проволоку, оттягивающую губы, и сделать еще один укол морфина.
Я бессильно прислоняюсь к стене, и моя нога от неподвижности вскоре затекает. Пот течет по щекам Бентли, снимающего на видео все происходящее, и Бобби еще раз просит поменять его угол съемки, но Бентли заверяет Бобби, что его лицо не попадает в кадр. К сыну французского премьера внезапно возвращается сознание, и он начинает выкрикивать ругательства. Видно, что Бобби ужасно разочарован. Брюс делает перерыв, вытирает лоб полотенцем от Calvin Klein, делает глоток теплого выдохшегося пива Becks. Бобби закуривает сигарету и делает знак Брюсу вырвать у сына французского премьера еще один зуб. Бобби складывает руки на груди, зевает и смотрит в потолок.
— Вернись к четвертому разделу, задавай вопросы в последовательности В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
— Все, что для этого нужно, — говорит Бентли, глядя на меня, — это большой хард-диск и немного терпения.
Я пытаюсь сказать:
— Это… это круто… это очень круто, — но тут волна тошноты подкатывает к моему горлу, и я затыкаюсь.
Бентли снова ударяет по клавиатуре. Фотография исчезает. Экран пуст. Он нажимает еще две клавиши, затем вводит имя файла и команду.
На экране появляется целая серия фотографий, которые быстро сменяют друг друга.
Сэм Хо и Виктор Вард в десятках позиций, обнаженные и возбужденные, целый порносериал.
Бентли, довольный, откидывается на спинку стула, закидывает руки за голову — он выглядит как будто герой кинофильма, хотя по соседству не видно ни одной камеры.
— Хочешь посмотреть еще один файл? — спрашивает Бентли, но в моем ответе он не нуждается, потому что уже нажал на соответствующую клавишу. — Что бы нам посмотреть? — рассуждает он вслух.
Экран вспыхивает. Бентли вводит команду. Перед нами появляется список, каждый пункт в котором помечен датой и номером файла.
«ВИКТОР» Показ КК
«ВИКТОР» В «Telluride» с С.Ульрихом
«ВИКТОР» Концерт Dogstar с Киану Ривзом
«ВИКТОР» Юнион-сквер с Лорен Хайнд
«ВИКТОР» Майами, Оушен-драйв
«ВИКТОР» Майами, вестибюль, «Delano»
«ВИКТОР» на борту «Королевы Елизаветы II»
«ВИКТОР» с Сэмом Хо
«ВИКТОР» в «Pylos» с Сэмом Хо
«ВИКТОР» в «Sky Bar» с Рэндом Гербером
«ВИКТОР» съемки для «GQ» с Дж.Филдс и М.Бергином
«ВИКТОР» кафе «Flore» с Брэдом, Эриком и Дином
«ВИКТОР» Институт политических наук
«ВИКТОР» Нью-Йорк, «Balthazar»
«ВИКТОР» Нью-Йорк, концерт Wallflowers
«ВИКТОР» у Аннабель с Дж.Фениксом
«ВИКТОР» угол 80-й и Парк-авеню с Э.Пул
«ВИКТОР» в «Чертовой кухне» с DJ Микой, Нью-Йорк
Бентли проматывает список, и становится ясно, что он занимает не одну страницу.
Бентли начинает стучать на клавиатуре, загружая новые фотографии. Он усиливает цветность, подправляет оттенки, увеличивает и уменьшает резкость. Пройдя цифровую обработку, губы становятся толще, веснушки исчезают, топор возникает в чьей-то протянутой руке, «БМВ» превращается сначала в «ягуар», а затем в «мерседес», который, в свою очередь, превращается в метлу, из метлы — в лягушку, из лягушки — в швабру, из швабры — в плакат Дженни Маккарти, номера на номерных знаках меняются, количество крови на снимке места преступления увеличивается, необрезанный пенис превращается в обрезанный. Стуча по клавиатуре, сканируя изображения, Бентли добавляет размытость, чтобы создать видимость движения (снимок «Виктора», занимающегося бегом трусцой на набережной Сены), добавляет блики (в какой-то забытой Богом пустыне в восточном Иране я, в солнцезащитных очках и с недовольной миной на лице, обмениваюсь рукопожатиями с присутствующими, а у меня за спиной стоят какие-то бензовозы), он увеличивает зернистость, он производит — он сам выдумал этот термин — «бесшовное удаление людей».
— Скоро таким образом можно будет звезды двигать, — говорит Бентли. — Судьбы менять. Фотография — это только начало.
После очень долгого молчания я тихо говорю, не сводя глаз с монитора компьютера:
— Мне не хочется расстраивать тебя, но… но я думаю, что ты — ублюдок.
— Был ты там или не был? — спрашивает Бентли. — Все зависит от того, у кого спросить, да и это теперь не играет особой роли.
— Не смей… — начал было я, но тут же забыл, что хотел сказать.
— Я должен показать тебе кое-что еще, — говорит Бентли. — Но сначала сходи и прими душ. Где ты пропадал? Ты весь в говне. Дай-ка соображу. В баре Vendome?
В душе я фыркаю как загнанная лошадь и вспоминаю два самых последних пункта в гигантском списке с самыми свежими датами:
«ВИКТОР» Вашингтон, округ Колумбия, с Самуэлем Джонсоном (отец)
«ВИКТОР» Вашингтон, округ Колумбия, с Салли Джонсон (сестра)
22
После душа меня отводят вниз, в помещение тира (Бобби считал, что это ненужная роскошь, но Брюс Райнбек не соглашался с ним), представляющее собой комнату внутри другой комнаты, расположенной в том, что, по моим предположениям, должно быть подвалом того самого дома то ли в восьмом, то ли в шестнадцатом аррондисмане. Там сына французского премьера, привязанного к стулу, подвергают медленному отравлению. Он обнажен, кожа его блестит от пота, кружочки конфетти плавают в луже крови, сворачивающейся на полу под ним. Его грудь почти вся почернела, оба соска отсутствуют, и из-за яда, который постоянно вводит ему Брюс, он дышит с большим трудом. Во рту у него удалено четыре зуба, а кожа на лице растянута в стороны проволокой, причем пара витков ее пропущено сквозь губы, так что со стороны кажется, будто сын французского премьера улыбается мне. Еще один провод воткнут в рану на его животе и прикреплен к печени, и по нему туда подводится электричество. Время от времени сын французского премьера теряет сознание, но его тут же снова приводят в чувство. Ему вводят новую порцию яда, затем морфий, а Бентли снимает все это на видео.
В комнате под землей стоит сладковатая вонь, и я пытаюсь не смотреть на жуткую пилу, которая лежит на чемодане от Louis Vuitton, но смотреть больше не на что, а в комнате играет музыка — преимущественно две радиостанции: NOVA или NRJ. Брюс непрестанно задает актеру вопросы на французском — у него целый список из трехсот двадцати пунктов, причем многие вопросы повторяются через равные промежутки, в то время как Бобби смотрит на все это, сидя на стуле вне кадра, с угрюмым выражением на лице. Сыну французского премьера показывают фотографии, он дико таращится на них, но не знает что сказать.
— Задай ему снова вопросы с двести семьдесят восьмого по двести девяносто первый, — внезапно бросает Бобби. — Сперва в обычной последовательности, а затем — в последовательности С.
Затем он приказывает Брюсу ослабить проволоку, оттягивающую губы, и сделать еще один укол морфина.
Я бессильно прислоняюсь к стене, и моя нога от неподвижности вскоре затекает. Пот течет по щекам Бентли, снимающего на видео все происходящее, и Бобби еще раз просит поменять его угол съемки, но Бентли заверяет Бобби, что его лицо не попадает в кадр. К сыну французского премьера внезапно возвращается сознание, и он начинает выкрикивать ругательства. Видно, что Бобби ужасно разочарован. Брюс делает перерыв, вытирает лоб полотенцем от Calvin Klein, делает глоток теплого выдохшегося пива Becks. Бобби закуривает сигарету и делает знак Брюсу вырвать у сына французского премьера еще один зуб. Бобби складывает руки на груди, зевает и смотрит в потолок.
— Вернись к четвертому разделу, задавай вопросы в последовательности В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174