000 долларов. Заметка на память: будет ли после этого смысл продолжать работать моделью? Новая идея: вспомнить всех девушек, с которыми я встречался и которых кто-нибудь может разыскивать. Я начинаю мысленно составлять список, гадая, заинтересует ли хотя бы чуть-чуть Палакона подобная инициатива с моей стороны.
Затем я взираю на группу молодых японцев, которые, склонившись над маленьким телевизором, курят сигары и пьют бурбон, просматривая «Друзей» в записи, но тут один из них замечает меня и не может оторвать от меня взгляда; польщенный, я решаю сделать вид, что не замечаю этого, и, поскольку я не вполне уверен в том, что Джейми прихватила пузырек с кокаином с собой, я начинаю рыться в замшевой сумке-торбе Mark Cross, с которой она ходит в этой сцене, и в этот момент песня «1979» в исполнении Smashing Pumpkins начинает оглушительно играть и отовсюду слышатся протестующие выкрики, пока ее не выключают и не заменяют тихим мелодичным трип-хопом.
Внутри замшевой сумки, в которую Джейми могла положить пузырек, я нахожу: бумажник из змеиной кожи от Гуччи, миниатюрную ручку с вечным пером Mont Blanc, записную книжку Asprey, солнцезащитные очки Calvin Klein, мобильный телефон Nokia 9000, блеск для губ Nars и портативный цифровой диктофон Sony ICD-50, на который я взираю в недоумении, пока ассистент мне некричит, что я должен нажать на кнопку Play, и, нажав на нее, я слышу мой голос, перекатывающийся, словно в бочке, в пустынном зале ресторана «Le Caprice».
— Э-э-э, гм-м, я не знаю…
— Да не пугайся ты так. Я же не сказала «давай трахаться». Я просто сказала, почему бы нам снова… не стать друзьями.
— Зайка, меня уже больше ничто не пугает.
— Вот и отлично… Это просто замечательно, Виктор.
Прямо над моей головой раздается голос. Некто в смокинге Gucci, перевесившись через перила, весьма хорош собой и приблизительно моего возраста, какой-то парень, который, возможно, Бентли Харрольдс, а возможно и нет, но совершенно определенно — модель, пьяный в хлам, держит в наклоненной под опасным углом руке, вихляющейся на вышедших из повиновения суставах, стакан, до краев наполненный прозрачной жидкостью:
— Ну и цирк! — восклицает он. — Ну и показуха!
Я поспешно выключаю диктофон, швыряю его обратно в сумку Джейми, затем смотрю на Бентли, посылая ему обворожительную улыбку, от которой у того чуть не выскакивают глаза из орбит, а затем он отвечает мне встречным взглядом, и кровь приливает к его лицу, так что оно становится пунцовым, и, не меняя своей позы, он бормочет:
— Видно с первого взгляда, что ты здесь залетная птичка.
— А тебя зовут Бентли Харрольдс, — говорю я, а затем, показывая пальцем на стакан, спрашиваю: — Послушай, приятель, а что ты пьешь?
— Э-э-э… — Бентли смотрит на свою руку, а затем вновь на меня, сведя глаза к переносице от напряжения. — Я балуюсь охлажденным «баккарди».
А затем, по-прежнему глядя на меня сверху, он говорит:
— В фас ты выглядишь просто шикарно.
— Мне это говорили, — отвечаю я и сразу же интересуюсь: — Насколько шикарно?
Бентли спускается по лестнице, подходит ко мне и становится рядом, покачиваясь из стороны в сторону.
— Ты выглядишь как Бред Питт, — говорит он, — который только что завалил большого… мохнатого… медведя. — Пауза. — И это меня возбуждает.
— Дай мне хотя бы минуту, чтобы переварить это заявление.
— Кстати, зачем ты шарился в сумочке у Джейми Филдс? — спрашивает Бентли, пытаясь подсесть ко мне, но, поскольку я раскинулся по всему диванчику, это практически невозможно. Он сдается, вздыхает и пытается сосредоточиться.
— Гм-м, мне чудится, что тебе будет совсем неинтересно выслушивать мои россказни о том, как я сегодня до потери пульса качал мышцы в тренажерном зале «Four Seasons», верно?
Следует длинная пауза, во время которой Бентли обдумывает мой вопрос.
— Я могу, — с трудом выдавливает он, — упасть в обморок.
— Ты не первый.
Японец, который уставился на меня, продолжает накачиваться бурбоном и все не сводит с меня взгляда, затем он пихает под ребра другого японца, но тот отмахивается от него и продолжает смотреть «Друзей», лакомясь шоколадным печеньем из коробки с надписью «Haagen-Dazs». С тяжелым вздохом Бентли втискивается на диванчик рядом со мной и — с трудом сосредоточив взгляд на моих руках, ногах и туловище — наконец признается:
— Ты меня с ума сведешь, Виктор.
— А, я сразу догадался, что ты меня узнал.
— Ну, тебя не узнать трудно, — вдруг начинает гоготать Бентли.
— Итак, это действительно я.
Бентли замолкает, обдумывая что-то:
— Виктор, могу я тебя спросить кое о чем?
— Колись.
Бентли медленно покачивает головой из стороны в сторону и тихим голосом предостерегает:
— Не говори никогда так при мне, а то я могу сорваться.
— Я хотел сказать: «Валяй!»
Бентли слегка откашливается, а затем спрашивает абсолютно серьезно:
— Ты все еще встречаешься со Стивеном Дорфом?
Джейми так неожиданно возникает между нами, что текиловый пунш попадает мне не в то горло, и я начинаю кашлять.
— На шестом этаже играют в крокет, снаряжение можно взять на пятом, — говорит она, целуя Бентли в щеку.
— Привет, дорогая, — говорит Бентли, отвечая ей тем же.
— Почему ты кашляешь? — спрашивает меня Джейми, а затем обращается с тем же вопросом к Бентли: — Почему он кашляет? — и, в завершение, спрашивает уже самого Бентли: — А ты тут как оказался?
— Мо i ?— скулит Бентли. — Я всего лишь задал Виктору один глубоко личный вопрос, на который получил вполне удовлетворивший меня ответ.
— Я не дал тебе никакого ответа, — хриплю я, вытирая губы.
— Тогда немедленно ответь, Бентли ждет, золотце, — говорит Бентли.
Стараясь подыгрывать, впадая, однако, при этом в легкую панику, я пожимаю плечами и говорю:
— Может быть, и нет.
Бентли проглатывает это сообщение абсолютно спокойно, прикрыв глаза от боли и томления, и говорит:
— Не хочешь поехать ко мне?
— Ты бесподобен, зайка, — говорю я, уже взяв себя в руки, — но я, гм-м, — я бросаю взгляд на Джейми, которая ведет себя так, словно это ей все глубоко безразлично, — не совсем один.
Следует еще одна долгая пауза со стороны Бентли, после чего он заглатывает последние остатки своего охлажденного рома, собирается с мыслями и изрекает:
— Можно, тогда я пойду с вами… и буду смотреть?
— Э-э-э, нет.
— Он шарился у тебя в сумочке, Джейми, — говорит Бентли, моментально трезвея и показывая пальцем на меня.
— Послушай, я кокаин искал, — говорю я.
— Господи, Виктор, — восклицает она, засовывая руку в карман пиджака. — Вот же он ! Тебе вовсе не следовало рыться в моих вещах.
Но раздражение ее длится не более одной миллисекунды, потому что она замечает Айрис Пальмер и Онора Фрейзера и машет им рукой, в то время как Бентли кланяется им, поднимая в воздух пустой стакан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
Затем я взираю на группу молодых японцев, которые, склонившись над маленьким телевизором, курят сигары и пьют бурбон, просматривая «Друзей» в записи, но тут один из них замечает меня и не может оторвать от меня взгляда; польщенный, я решаю сделать вид, что не замечаю этого, и, поскольку я не вполне уверен в том, что Джейми прихватила пузырек с кокаином с собой, я начинаю рыться в замшевой сумке-торбе Mark Cross, с которой она ходит в этой сцене, и в этот момент песня «1979» в исполнении Smashing Pumpkins начинает оглушительно играть и отовсюду слышатся протестующие выкрики, пока ее не выключают и не заменяют тихим мелодичным трип-хопом.
Внутри замшевой сумки, в которую Джейми могла положить пузырек, я нахожу: бумажник из змеиной кожи от Гуччи, миниатюрную ручку с вечным пером Mont Blanc, записную книжку Asprey, солнцезащитные очки Calvin Klein, мобильный телефон Nokia 9000, блеск для губ Nars и портативный цифровой диктофон Sony ICD-50, на который я взираю в недоумении, пока ассистент мне некричит, что я должен нажать на кнопку Play, и, нажав на нее, я слышу мой голос, перекатывающийся, словно в бочке, в пустынном зале ресторана «Le Caprice».
— Э-э-э, гм-м, я не знаю…
— Да не пугайся ты так. Я же не сказала «давай трахаться». Я просто сказала, почему бы нам снова… не стать друзьями.
— Зайка, меня уже больше ничто не пугает.
— Вот и отлично… Это просто замечательно, Виктор.
Прямо над моей головой раздается голос. Некто в смокинге Gucci, перевесившись через перила, весьма хорош собой и приблизительно моего возраста, какой-то парень, который, возможно, Бентли Харрольдс, а возможно и нет, но совершенно определенно — модель, пьяный в хлам, держит в наклоненной под опасным углом руке, вихляющейся на вышедших из повиновения суставах, стакан, до краев наполненный прозрачной жидкостью:
— Ну и цирк! — восклицает он. — Ну и показуха!
Я поспешно выключаю диктофон, швыряю его обратно в сумку Джейми, затем смотрю на Бентли, посылая ему обворожительную улыбку, от которой у того чуть не выскакивают глаза из орбит, а затем он отвечает мне встречным взглядом, и кровь приливает к его лицу, так что оно становится пунцовым, и, не меняя своей позы, он бормочет:
— Видно с первого взгляда, что ты здесь залетная птичка.
— А тебя зовут Бентли Харрольдс, — говорю я, а затем, показывая пальцем на стакан, спрашиваю: — Послушай, приятель, а что ты пьешь?
— Э-э-э… — Бентли смотрит на свою руку, а затем вновь на меня, сведя глаза к переносице от напряжения. — Я балуюсь охлажденным «баккарди».
А затем, по-прежнему глядя на меня сверху, он говорит:
— В фас ты выглядишь просто шикарно.
— Мне это говорили, — отвечаю я и сразу же интересуюсь: — Насколько шикарно?
Бентли спускается по лестнице, подходит ко мне и становится рядом, покачиваясь из стороны в сторону.
— Ты выглядишь как Бред Питт, — говорит он, — который только что завалил большого… мохнатого… медведя. — Пауза. — И это меня возбуждает.
— Дай мне хотя бы минуту, чтобы переварить это заявление.
— Кстати, зачем ты шарился в сумочке у Джейми Филдс? — спрашивает Бентли, пытаясь подсесть ко мне, но, поскольку я раскинулся по всему диванчику, это практически невозможно. Он сдается, вздыхает и пытается сосредоточиться.
— Гм-м, мне чудится, что тебе будет совсем неинтересно выслушивать мои россказни о том, как я сегодня до потери пульса качал мышцы в тренажерном зале «Four Seasons», верно?
Следует длинная пауза, во время которой Бентли обдумывает мой вопрос.
— Я могу, — с трудом выдавливает он, — упасть в обморок.
— Ты не первый.
Японец, который уставился на меня, продолжает накачиваться бурбоном и все не сводит с меня взгляда, затем он пихает под ребра другого японца, но тот отмахивается от него и продолжает смотреть «Друзей», лакомясь шоколадным печеньем из коробки с надписью «Haagen-Dazs». С тяжелым вздохом Бентли втискивается на диванчик рядом со мной и — с трудом сосредоточив взгляд на моих руках, ногах и туловище — наконец признается:
— Ты меня с ума сведешь, Виктор.
— А, я сразу догадался, что ты меня узнал.
— Ну, тебя не узнать трудно, — вдруг начинает гоготать Бентли.
— Итак, это действительно я.
Бентли замолкает, обдумывая что-то:
— Виктор, могу я тебя спросить кое о чем?
— Колись.
Бентли медленно покачивает головой из стороны в сторону и тихим голосом предостерегает:
— Не говори никогда так при мне, а то я могу сорваться.
— Я хотел сказать: «Валяй!»
Бентли слегка откашливается, а затем спрашивает абсолютно серьезно:
— Ты все еще встречаешься со Стивеном Дорфом?
Джейми так неожиданно возникает между нами, что текиловый пунш попадает мне не в то горло, и я начинаю кашлять.
— На шестом этаже играют в крокет, снаряжение можно взять на пятом, — говорит она, целуя Бентли в щеку.
— Привет, дорогая, — говорит Бентли, отвечая ей тем же.
— Почему ты кашляешь? — спрашивает меня Джейми, а затем обращается с тем же вопросом к Бентли: — Почему он кашляет? — и, в завершение, спрашивает уже самого Бентли: — А ты тут как оказался?
— Мо i ?— скулит Бентли. — Я всего лишь задал Виктору один глубоко личный вопрос, на который получил вполне удовлетворивший меня ответ.
— Я не дал тебе никакого ответа, — хриплю я, вытирая губы.
— Тогда немедленно ответь, Бентли ждет, золотце, — говорит Бентли.
Стараясь подыгрывать, впадая, однако, при этом в легкую панику, я пожимаю плечами и говорю:
— Может быть, и нет.
Бентли проглатывает это сообщение абсолютно спокойно, прикрыв глаза от боли и томления, и говорит:
— Не хочешь поехать ко мне?
— Ты бесподобен, зайка, — говорю я, уже взяв себя в руки, — но я, гм-м, — я бросаю взгляд на Джейми, которая ведет себя так, словно это ей все глубоко безразлично, — не совсем один.
Следует еще одна долгая пауза со стороны Бентли, после чего он заглатывает последние остатки своего охлажденного рома, собирается с мыслями и изрекает:
— Можно, тогда я пойду с вами… и буду смотреть?
— Э-э-э, нет.
— Он шарился у тебя в сумочке, Джейми, — говорит Бентли, моментально трезвея и показывая пальцем на меня.
— Послушай, я кокаин искал, — говорю я.
— Господи, Виктор, — восклицает она, засовывая руку в карман пиджака. — Вот же он ! Тебе вовсе не следовало рыться в моих вещах.
Но раздражение ее длится не более одной миллисекунды, потому что она замечает Айрис Пальмер и Онора Фрейзера и машет им рукой, в то время как Бентли кланяется им, поднимая в воздух пустой стакан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174