— Он срочно ушел:
— Письмо получил?
— Да, — удивилась секретарша. — Откуда вы знаете?
Коля вернулся к машине.
— Он получил письмо, — уверешю сказал Виктор.
— Да. Теперь я начинаю верить, что у нас с тобой действительно одинаковая идея.
— Показать? — Олег схватился за карман.
— Ни в коем случае! — крикнул Виктор. — Подождем. Я думаю, ребятам нужно остаться здесь.
— Верно, — улыбнулся Коля. — Блокируйте двери магазина и двор. Задача: Смирнова и дворника Хасанова не выпускать из виду ни на секунду! Мы вернемся через пятнадцать минут.
…Подъехали к дому Смирнова. Коля и Виктор вышли из машины, начали подниматься по лестнице.
— По-моему, он уже на пути в Винницу, — заметил Виктор. — К «больной маме».
— Не думаю, — Коля прислушался. Наверху хлопнула дверь. — Мы пришли вовремя. В самое что ни на есть время пришли.
По лестнице гулко прозвучали торопливые шаги, и на повороте появился Смирнов с чемоданом в руках. Увидев оперативников, он охнул и медленно опустился на ступеньки.
Коля и Виктор подошли к нему вплотную.
— Какой же вы ничтожный, — презрительно сказал Коля. — Дайте письмо. И побыстрее, у нас мало времени.
Смирнов послушно полез в карман и протянул Коле мятый конверт.
— Ну, ясно, — Коля протянул конверт Виктору. — По почерку все ясно, смотри сам.
«Вы скрыли судимость, — начал читать Виктор. — На вашем белом ботинке — кровь убитого сторожа. Вспомните, что Кондратьев видел на вас белый костюм и черные ботинки сразу же после убийства. У вас растрата, вы бабник и кутила, и Кондратьеву все это хорошо известно. Он пока играет с вами, как кот с мышью, но если вы промедлите, он вас определит на червонец!»
— Большая растрата? — Виктор сложил листок и спрятал его в конверт.
— Три… Три тысячи всего! — зачастил Смирнов. — Я завтра же! Я сегодня же! Я немедленно внесу все до копейки! Только вы не арестуете меня?
— За что? — Коля начал спускаться с лестницы. — За то, что вы трусливый и мелкий негодяй? Вами займется ОБХСС. Это их дело.
— Кто вам испачкал ботинки? — спросил Виктор.
— Не знаю. За два дня до кражи захожу в кабинет — у порога лужа черная налита. Я не заметил, вляпался, перепачкал ботинки. На другое утро надел черные, а эти взял с собой на работу — хотел отдать в чистку. А они исчезли. Прямо из моего кабинета и пропали.
— И вы и слова мне не сказали? — презрительно заметил Коля.
— Я сразу понял, о чем вы думаете! — крикнул Смирнов. — Я все понял и сказал себе: «Молчи! Если не хочешь сесть — молчи! Он… то есть вы. То есть Кондратьев считает тебя убийцей!» — сказал я себе.
— Идем, — Коля потянул Виктора за рукав. — Меня тошнит от этого барахла.
Рудаков и Воронцов ждали около магазина.
— Хасаиов к нам подходил, — доложил Воронцов. — Спрашивал, что нового.
— А вы?
— Я сказал, что преступник практически найден, — ответил Олег. — Хасанов был очень доволен, обещал, что напишет про нас всех в «Правду». Страна, говорит, должна знать своих героев.
— Где он теперь?
— Метёт, — улыбнулся Олег. — Понятых я подготовил.
— Хорошо. Зовите их.
Хасанов и в самом деле подметал во дворе, около конторы домоуправления.
— У вас служебная площадь? — подошел Коля. — Здравствуйте. Можно к вам на минутку зайти?
— Пожалуйста, — широким жестом Хасанов распахнул дверь. — Гости — это к счастью.
Вошли в дворницкую. Она была чисто выметена и выглядела уютно. На стене Коля увидел старинные часы золоченой бронзы.
— Ваши?
— Что вы, — заулыбался Хасанов. — Откуда? Часы богатые. Их бабушка из соседнего дома выкинула, а я подобрал.
— Как фамилия бабушки-то?
— Вам зачем? — Хасанов продолжал улыбаться, но в глазах мелькнула тревога.
— Да я себе такие же подобрал бы, — рассмеялся Коля. — Хорошо, выходит, дворником работать? Выгодно?
— Ничего, — согласился Хасанов. — Слыхал, нашли вы того человека?
— Тех людей, — уточнил Коля. — Двоих — вчера. А третьего — сегодня.
— Кто же он будет такой? — подался вперед Хасанов.
— Знакомый вам человек, как ни странно. Вы куда второй ботинок Смирнова дели?
— Ох, шутник начальник! — Хасанов погрозил Коле пальцем. — Ох, шутить любишь.
— Люблю. А, вы? Украли из кабинета Смирнова ботинки, один перепачкали в крови сторожа и подкинули нам? Чем плохая шутка?
Хасанов перестал улыбаться:
— Плохо говоришь, начальник. Порочишь меня. Я жаловаться стану!
— Агеева вы за что убили? — не обращая внимания на слова Хасанова, спросил Коля. — Вы лично за что убили Агеева? Он помешать вам хотел?
— Доказать надо, — спокойно сказал Хасанов. — И на этом все. Вызывай прокурора, начальник. Тебе больше ни слова не скажу!
— А что, собственно, доказывать? — вмешался Виктор. — На ружье остались отпечатки пальцев. Ваши, между прочим. Экспертиза это подтвердит.
Хасанов молчал.
— Ладно, — Коля положил на стол письмо, которое получил Смирнов, вынул из папки и положил рядом с письмом записку, которую прислали Магницкому.
Глаза Хасанова округлились.
— Это не все, — заметил Коля и небрежно бросил на стол заявление самого Хасанова по поводу найденного им ботинка.
— Но и это не все, — Олег развернул архивное заявление почетного гражданина Балмашова. Все документы были написаны одним и тем же почерком.
— Вот вам и бедный Хасанов, — встал Коля. — По-русски говорит с акцентом, а пишет — не хуже приват-доцента филологического факультета. Вещи где, Балмашов? Сами покажете или искать будем?
Балмашов равнодушно посмотрел на Колю:
— Ждете проклятий, ругани, криков? А ничего этого не будет. Я ошибся. А за ошибки надо платить. Скажу так: я бы вас, не доберись вы до меня теперь, не пожалел. А уж вы поступайте, как знаете.
Коля кивнул Воронцову. Тот вышел вместе с понятыми в коридор, заглянул на маленькую кухонку, потом — в кладовку. Там стояли три чемодана. Воронцов принес один, его открыли. Он был доверху набит золотыми украшениями.
Перед тем, как сесть в машину, Олег остановил Колю и Виктора и вынул из кармана листочки, на которых были записаны «идеи». Развернул. На обоих листках значилась одна и та же фамилия: Хасанов.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В ТРУДНЫЙ ЧАС
Часть первая
ВОЗМЕЗДИЕ
Из Архангельска я вернулся 2 августа 1941 года, вечером. Москва была темна, по улицам двигались вооруженные патрули. Дома на столе я нашел записку: «Уехала к Гене…» Я включил радио, передавали сводку Совинформбюро. Город, в котором находились Маша и Генка, только что сдали немцам…
Из записок генерала Кондратьева
В июне 1941 года Маша получила отпуск и решила съездить к Генке. В одном из последних писем Генка писал, что у него возникли «серьезные жизненные затруднения» и ему «нужен совет людей», которых он «любит и уважает больше всех на свете». Виктора и Коли в Москве в это время не было: они уехали в командировку в Архангельск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
— Письмо получил?
— Да, — удивилась секретарша. — Откуда вы знаете?
Коля вернулся к машине.
— Он получил письмо, — уверешю сказал Виктор.
— Да. Теперь я начинаю верить, что у нас с тобой действительно одинаковая идея.
— Показать? — Олег схватился за карман.
— Ни в коем случае! — крикнул Виктор. — Подождем. Я думаю, ребятам нужно остаться здесь.
— Верно, — улыбнулся Коля. — Блокируйте двери магазина и двор. Задача: Смирнова и дворника Хасанова не выпускать из виду ни на секунду! Мы вернемся через пятнадцать минут.
…Подъехали к дому Смирнова. Коля и Виктор вышли из машины, начали подниматься по лестнице.
— По-моему, он уже на пути в Винницу, — заметил Виктор. — К «больной маме».
— Не думаю, — Коля прислушался. Наверху хлопнула дверь. — Мы пришли вовремя. В самое что ни на есть время пришли.
По лестнице гулко прозвучали торопливые шаги, и на повороте появился Смирнов с чемоданом в руках. Увидев оперативников, он охнул и медленно опустился на ступеньки.
Коля и Виктор подошли к нему вплотную.
— Какой же вы ничтожный, — презрительно сказал Коля. — Дайте письмо. И побыстрее, у нас мало времени.
Смирнов послушно полез в карман и протянул Коле мятый конверт.
— Ну, ясно, — Коля протянул конверт Виктору. — По почерку все ясно, смотри сам.
«Вы скрыли судимость, — начал читать Виктор. — На вашем белом ботинке — кровь убитого сторожа. Вспомните, что Кондратьев видел на вас белый костюм и черные ботинки сразу же после убийства. У вас растрата, вы бабник и кутила, и Кондратьеву все это хорошо известно. Он пока играет с вами, как кот с мышью, но если вы промедлите, он вас определит на червонец!»
— Большая растрата? — Виктор сложил листок и спрятал его в конверт.
— Три… Три тысячи всего! — зачастил Смирнов. — Я завтра же! Я сегодня же! Я немедленно внесу все до копейки! Только вы не арестуете меня?
— За что? — Коля начал спускаться с лестницы. — За то, что вы трусливый и мелкий негодяй? Вами займется ОБХСС. Это их дело.
— Кто вам испачкал ботинки? — спросил Виктор.
— Не знаю. За два дня до кражи захожу в кабинет — у порога лужа черная налита. Я не заметил, вляпался, перепачкал ботинки. На другое утро надел черные, а эти взял с собой на работу — хотел отдать в чистку. А они исчезли. Прямо из моего кабинета и пропали.
— И вы и слова мне не сказали? — презрительно заметил Коля.
— Я сразу понял, о чем вы думаете! — крикнул Смирнов. — Я все понял и сказал себе: «Молчи! Если не хочешь сесть — молчи! Он… то есть вы. То есть Кондратьев считает тебя убийцей!» — сказал я себе.
— Идем, — Коля потянул Виктора за рукав. — Меня тошнит от этого барахла.
Рудаков и Воронцов ждали около магазина.
— Хасаиов к нам подходил, — доложил Воронцов. — Спрашивал, что нового.
— А вы?
— Я сказал, что преступник практически найден, — ответил Олег. — Хасанов был очень доволен, обещал, что напишет про нас всех в «Правду». Страна, говорит, должна знать своих героев.
— Где он теперь?
— Метёт, — улыбнулся Олег. — Понятых я подготовил.
— Хорошо. Зовите их.
Хасанов и в самом деле подметал во дворе, около конторы домоуправления.
— У вас служебная площадь? — подошел Коля. — Здравствуйте. Можно к вам на минутку зайти?
— Пожалуйста, — широким жестом Хасанов распахнул дверь. — Гости — это к счастью.
Вошли в дворницкую. Она была чисто выметена и выглядела уютно. На стене Коля увидел старинные часы золоченой бронзы.
— Ваши?
— Что вы, — заулыбался Хасанов. — Откуда? Часы богатые. Их бабушка из соседнего дома выкинула, а я подобрал.
— Как фамилия бабушки-то?
— Вам зачем? — Хасанов продолжал улыбаться, но в глазах мелькнула тревога.
— Да я себе такие же подобрал бы, — рассмеялся Коля. — Хорошо, выходит, дворником работать? Выгодно?
— Ничего, — согласился Хасанов. — Слыхал, нашли вы того человека?
— Тех людей, — уточнил Коля. — Двоих — вчера. А третьего — сегодня.
— Кто же он будет такой? — подался вперед Хасанов.
— Знакомый вам человек, как ни странно. Вы куда второй ботинок Смирнова дели?
— Ох, шутник начальник! — Хасанов погрозил Коле пальцем. — Ох, шутить любишь.
— Люблю. А, вы? Украли из кабинета Смирнова ботинки, один перепачкали в крови сторожа и подкинули нам? Чем плохая шутка?
Хасанов перестал улыбаться:
— Плохо говоришь, начальник. Порочишь меня. Я жаловаться стану!
— Агеева вы за что убили? — не обращая внимания на слова Хасанова, спросил Коля. — Вы лично за что убили Агеева? Он помешать вам хотел?
— Доказать надо, — спокойно сказал Хасанов. — И на этом все. Вызывай прокурора, начальник. Тебе больше ни слова не скажу!
— А что, собственно, доказывать? — вмешался Виктор. — На ружье остались отпечатки пальцев. Ваши, между прочим. Экспертиза это подтвердит.
Хасанов молчал.
— Ладно, — Коля положил на стол письмо, которое получил Смирнов, вынул из папки и положил рядом с письмом записку, которую прислали Магницкому.
Глаза Хасанова округлились.
— Это не все, — заметил Коля и небрежно бросил на стол заявление самого Хасанова по поводу найденного им ботинка.
— Но и это не все, — Олег развернул архивное заявление почетного гражданина Балмашова. Все документы были написаны одним и тем же почерком.
— Вот вам и бедный Хасанов, — встал Коля. — По-русски говорит с акцентом, а пишет — не хуже приват-доцента филологического факультета. Вещи где, Балмашов? Сами покажете или искать будем?
Балмашов равнодушно посмотрел на Колю:
— Ждете проклятий, ругани, криков? А ничего этого не будет. Я ошибся. А за ошибки надо платить. Скажу так: я бы вас, не доберись вы до меня теперь, не пожалел. А уж вы поступайте, как знаете.
Коля кивнул Воронцову. Тот вышел вместе с понятыми в коридор, заглянул на маленькую кухонку, потом — в кладовку. Там стояли три чемодана. Воронцов принес один, его открыли. Он был доверху набит золотыми украшениями.
Перед тем, как сесть в машину, Олег остановил Колю и Виктора и вынул из кармана листочки, на которых были записаны «идеи». Развернул. На обоих листках значилась одна и та же фамилия: Хасанов.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В ТРУДНЫЙ ЧАС
Часть первая
ВОЗМЕЗДИЕ
Из Архангельска я вернулся 2 августа 1941 года, вечером. Москва была темна, по улицам двигались вооруженные патрули. Дома на столе я нашел записку: «Уехала к Гене…» Я включил радио, передавали сводку Совинформбюро. Город, в котором находились Маша и Генка, только что сдали немцам…
Из записок генерала Кондратьева
В июне 1941 года Маша получила отпуск и решила съездить к Генке. В одном из последних писем Генка писал, что у него возникли «серьезные жизненные затруднения» и ему «нужен совет людей», которых он «любит и уважает больше всех на свете». Виктора и Коли в Москве в это время не было: они уехали в командировку в Архангельск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161